На этом медвежьи силы покинули хозяина, и он, несмотря на нелепое положение тела, уснул, забыв придать значение тому факту, что, сделав полный оборот, почему-то так и не встретился с ежом.

А вот тут как раз интересная штука произошла. Я имею в виду - в научном смысле...

Тот, кто мало-мальски знаком с процессом опьянения, а вернее, с его медицинским аспектом, легко представит себе, как алкоголь, миновав ротовую полость, устремляется в недра орга╛низ╛ма, подгоняемый естественной силой тяжести, с одной стороны, и сокращением мышц пищеглотки (далее глотательное движение) - с другой. Глотательное движение одновременно создаёт разность давления в пищеводе, которое впоследствии выравнивается по средствам глубокого выдоха. Силой трения о стенки сосудов в данном случае можно пренебречь.

Таким незатейливым образом спиртосодержащая жид-кость довольно беспрепятственно добирается до желудка, что, впрочем, не является самоцелью, а лишь служит промежуточным звеном сложного процесса.

На втором этапе ферменты желудочно-кишечного сока расщепляют алкоголь до необходимой для усвоения конси-стен╛ции, и через сложные лабиринты сосудов тот попадает в кровь.

Третий этап - пожалуй, самый важный, ибо на нём алкоголь, используя попутное движение крови, достигает конечной точки своего маршрута, а именно мозга, о чём немедленно сигнализирует организму. Среди оповещённых в первую очередь отметим язык и нижние (задние) конечности.

Дальнейшее действие алкоголя у каждого отдельно взятого индивидуума проявляется по-разному, и, к сожалению, формат издания не позволяет описать даже малую часть вари╛антов, но попробуем теперь применить всё вышесказанное к нашему герою.

О том, как алкоголь попал в его ротовую полость нужды рассказывать нет, поэтому перейдём сразу к третьему этапу.

Многих, конечно может возмутить такая непоследова-тельность. Многие подумают, что второй этап я специально пропускаю по неким этическим соображениям, но поспешу оправдаться. Второй этап пропустил не я - медведь. Не специально, конечно, но заострить на том внимание следует.

Виной тому явилось не стандартное для данной проце-дуры положение тела. Вот если бы медведь был чуточку потрезвее - возможно, он открыл бы новый способ более быстрого опьянения, но поскольку состояние его путалось между определениями "в стельку" и "в дупель", не говоря уже о более нелицеприятном сравнении, то данное изобретение он попросту профукал.

И всё-таки хоть и нечаянно, но один раз он им воспользо╛вался - и надо сказать весьма успешно. А всё потому, что, находясь в положении "головой вниз", алкоголь счёл излишним плутать по лабиринтам сосудов и стёк сразу в мозг. Причём в полном объёме, отчего мозгам, хотя и привыкшим к подобному соседству, пришлось потесниться, благо места хватило всем.

Но работать в подобной обстановке мозг, естест╛венно, наотрез отказался и отключился, оставив нерешёнными как минимум две проблемы. Во-первых - чья это берлога? И - куда подевался ёжик?

* * *

Сколько лежал медведь в таком положении - неиз-вестно. Очнулся он лишь оттого, что что-то круглое и колючее воткнулось в него в районе третьей ступеньки. Он хотел было закричать от боли, но сил хватило только зажмуриться.

Сколько он пролежал в таком положении, тоже не известно, но иглорефлексотерапия таки подействовала, и нахлынувший прилив сил позволил ему слегка помотать задом.

Мотки прошли успешно. Недовоткнутый аппликатор расшатался и, проклиная сейсмическую активность, из медведя выткнулся. Скатившись по спине и, стукнувшись носом о всё ту же самую дверь, он мучительно застонал и превратился в ежа.

Не открывая глаз, ёжик с трудом развернулся и, потянув лапы, громко икнул.

- Уже, что ли, весна? - непонятно у кого спросил он зе-вая. Видимо, состояние анабиоза не спешило с ним расста-ваться.

- Хуже, - напугав, ответила ему огромная чёрная масса и, естественно, медвежьим голосом.

Мгновенно отскочив в сторону и помотав головой, ёжик уставился на массу, одновременно пытаясь представить, что, собственно, может быть хуже весны, но масса вдруг неожи-данно открыла глаза и превратилась в медведя.

Обстоятельство это ежа несколько успокоило, и он даже пришёл в себя. Память нехотя вернула его к прежним событиям, и вопрос весны тут же стал неактуальным. Зато на смену ему пришёл другой.

- А обо что это я так? - ёж потёр лапой расквашенный нос, а заодно и высморкался.

- Сначала - об меня, - попытался почесать лапой зад медведь, но ввиду бесперспективности данную попытку оставил. - Потом об неё, - он хотел, было мотнуть головой в сторону двери, но и эта попытка оказалась бесперспектив-ной.

Несмотря на неудачный моток, ёжик догадался, о чём шла речь, и медленно повернул голову в сторону треклятой двери.

- Да-а, - просверлил он её насквозь мутным взглядом. - Так, стало быть, дверь! А двери-то точно не было?

- Точно, - нехотя и с некоторой долей обречённости под╛твердил медведь, тут же размечтавшись, что ёжик найдёт сему несоответствию какое-нибудь разумное объяснение.

Однако у ежа на этом интерес к двери закончился, и он поспешно сменил тему:

- Ну, ладно. Дверь и дверь... А ты чего вот так-то - вверх тормашками?

В ответ прозвучал лишь многозначительный вздох, который, невзирая на всю лаконичность, содержал в себе всю боль животного мира за и их в итоге испортивший квартирный вопрос, а также ещё много разной полезной информации.

Вздох был истолкован верно, и, присев из солидарно╛сти на землю, ёжик тоже вздохнул. В его вздохе, правда, не было ни угрызений совести, ни жалоб на никчёмную жизнь, но что было точно, так это сетование на разбитый нос и дикую головную боль.

- Миш, а может, ну её - берлогу твою. Пойдём лучше опо╛хмелимся, - предложил он, и сам того не ведая, сотворил чудо...

Кстати... вот то, что словом можно за собой полки повести - истина древняя, хотя, на мой взгляд, довольно спорная. Мне, например, ни одного такого слова на ум не приходит. Да и, по правде сказать, что же это за слово такое, чтобы сказал - и целый полк, ну или хотя бы рота за тобой - в неизвестном направле╛нии.

Нет, видится мне, что этому полку нужно хотя бы в двух словах объяснить что, куда и зачем, а отсюда и вывод, что слов должно быть хотя бы два. А уж двумя словами - так это каждый. Это запросто. Тут даже не только полк, а хоть целая дивизия. Причем, даже напрочь состоящая из контуженных. Исключение составляют разве что слепоглухонемые инвалиды колясочники, и то при условии, что колясок у них нет.

Двумя словами - это никаких затруднений. Построил, к при╛меру, полк и сказал им, причём неважно даже в каком падеже и наклонении: "Идите, опохмелитесь", или даже совсем: "Пойду, опохмелюсь". И уж будьте уверенны, что весь полк последует за вами как один. Хоть куда! Да хоть на край света! В этом, собственно и состоит величие и могущество русского языка.

В нашем же случае, предложение опохмелиться обладало ещё и целебной силой, ибо едва смысл его дошёл до медвежьих мозгов, тело его вновь обрело подвижность и поразительную гибкость. Благодаря последней, оно немедленно перевернулось головой вверх, а ногами соответственно вниз и почти без труда преодолело половину лестничного марша. На этом, правда, чудодейственные свойства заметно поубавились.

Остановившись в нерешительности, он задумчиво скри-вил морду, повертел ею по сторонам и отдал голову на поче-сание. Отеческие места ни как не хотели отпускать родствен╛ника, а, возможно, и само провиденье вмешалось в сей некон╛тролируе╛мый процесс. Тяжело вздохнув, медведь насупился и медленно спустился вниз.

Проходя мимо ёжика, который к тому времени уже оси-лил первую ступеньку, он бросил на того стыдливый взгляд, а ёжик презрительно фыркнул, заподозрив, по-видимому, в медвежьих действиях свершившийся факт дезертирства.

- Э-э, Миш! Ты чего?

- Чего-чего! Чего мы тут с тобой? Моя - не моя! Какая, блин, разница? В конце-то концов, кто в лесу медведь? - дал медведь вполне исчерпывающий ответ и, подойдя вплотную к двери, дёрнул ручку.