Само собой, Келли Мид уже на месте. Когда он вошел в приемную, девушка закрывала дверь в кабинет босса, и он мог поклясться, что она прислонилась к двери с облегчением. Однако быстро среагировала на стажера и приняла высокомерный вид.

"Давай-давай, притворяйся, что наслаждаешься статусом любовницы, - подумал Джон. - Вот так... Убери поднос в шкаф, а теперь иди в туалет неспешной походкой. Умница!"

Дверной замок щелкнул. Она пробудет там минут десять. Очень долго, учитывая, что надо всего лишь ополоснуть рот. Правда, раз двадцать, а не один. А принимает ли она душ сразу после работы? Скорее всего, так и есть. Очень уж она брезглива к старику Андерсену. И дело совсем не в том, что стерлась помада и надо нанести новый слой.

"Ведь у тебя, милашка, даже помада на губах - только предлог. На твоем лице, кроме как на губах, не бывает косметики. Это алиби на всякий случай: вдруг Джеф когда-нибудь заметит, что ты убегаешь в уборную. Будет отговорка... Держу пари, в твоей сумке специально в этих целях нет маленького зеркальца. Мы с тобой крысы из одной норы. Иначе и я не догадался бы..."

Обычно весь рабочий день он мысленно комментировал ее действия, потому что разговаривать с ним - ей?! Да что вы, разве с дерьмом разговаривают?

Когда Майкл сказал, что нужно познакомиться поближе с объектом, сомнений не было: именно Джон Ившем пойдет на риск. Потом пришла весточка с биржи: Андерсен ищет стажера. Лучшего момента не придумаешь!

Бывает, что ясно знаешь: нельзя, не трогай, не рискуй. Но все равно трогаешь, рискуешь, как непослушный ребенок, который нарушает запреты без мотива. У Ившема возникла именно такая ситуация. Лучше бы вместо него отправили другого. Впервые за много лет, как он перестал заботиться о себе и плюнул вообще на слово "я", почувствовал, как это самое "я" зашевелилось внутри маленьким червячком. Он был прожорлив и быстро рос. В мысленных кошмарах мужчина чувствовал себя червивым яблоком. Только бы не подвести пятерку и, самое главное, остальных. Все из-за бабы, ну надо же!

Она вышла из туалета и села за стол. Длиннющее платье из черного бархата обманчиво строго: ткань красиво подчеркивала фигуру. Странные темные прожилины в светлых волосах придавали ту капельку небрежности, которой нельзя достичь специально. И это просто отнимало покой: хотелось взять и распотрошить эту чертову прическу, вырвав все шпильки. Ее волосы красиво упали бы ниже плеч, как в первый день знакомства. Ему даже захотелось стать Андерсеном, чтобы иметь возможность прикасаться к Келли.

- Клиент Веровски написал вчера вечером на почту, что заболел. Встреча отменяется. Он просит принести к нему в больницу документы для ознакомления. Унесите копии.

Джон "промотал пленку" и послушал снова, чтобы понять смысл слов. Он встал и подошел к ее столу. Келли крупным почерком черканула номер палаты и отделение на листочке. Буквы были так небрежно выведены, что не походили сами на себя. Джон даже улыбнулся.

Ее пальцы чуть толще тонкой шариковой ручки. Кожа идеально гладкая. Под левым указательным пальцем - темная родинка, кто бы мог подумать! Родинка, но чуть побольше, есть еще и на ключице, и это ее смущает. Она постоянно прикрывает свободной ладонью то местечко. Скромность отложного воротника с закругленными концами была бесполезна, пока он открывал такие красивые ключицы.

- Вот. Бумаги в желтой папке с его фамилией. Сделайте ксерокопии.

Он молча послушался.

- Верней, я сама!..

Поздно, он уже подошел к ней с этой стороны стола, чтобы встать ближе к ксероксу. Она сложила руки на груди, но совсем не нервно или испуганно. Каждое ее движение всегда отличалось плавностью, и сейчас мужчина ненавидел, что все это замечает. Он нагнулся к аппарату и начал не спеша копировать.

- Можно подойти с другой стороны, - недовольно поежилась девушка.

Как же ей сложно выходить с ним на контакт, будто с другой планеты! Однако после идиотского нападения Стоуна ее чувства пришли в дисгармонию. Как волнующаяся в чаше вода: не может успокоиться и замереть, но и не выливается. Ившем повернул голову к ней:

- Желтая папка на полке рядом с вами, вот и сократил путь. Лень обходить этот длинный стол.

- "Лень обходить" ему...

Нельзя говорить тихо, когда их лица так близко, но это всего лишь теория поведения.

Она отодвинула кресло впритык к стене. Расстояние между ними уменьшилось лишь на пару сантиметров. Их рукава соприкасались, потому что левой рукой он держался за подлокотник. Он ощущал мягкость бархата собственной кожей. А если чуть-чуть наклониться, можно поцеловать эту родинку, которую она снова попыталась спрятать, заметив его интерес.

- Столько беготни всего лишь из-за наследства?

- Это сложное дело. Отец не оставил братьям Веровски завещания. А квартирка занимает целый этаж.

- Разве она не полагается старшему?

- Они близнецы. Тот, кого считали младшим, и подал заявление.

- Многодетная семья, - хмыкнул Ившем, положил новый лист для копирования и посмотрел ей в глаза.

- Действительно, ведь у них есть еще и младшая сестра.

- Удивительно.

- Ничего удивительного... - она запнулась, зрачки чуть расширились - это нельзя проконтролировать. Конечно, Ившем знал, что покойник Веровски - начальник полиции, следовательно - не пьет максинал. Вот и с рождаемостью у них в семье все ок. Но Келли-то не должна проговариваться. - В чудесах нет ничего удивительного. Гораздо больше впечатляет, когда приложены огромные человеческие усилия.

Пока говорила, она несколько раз моргнула. Очень хорошая игра - лжецы обычно не мигают. Вот только не стоило опускать ресницы через равный диапазон времени. Но на большом расстоянии собеседник ничего не заметит, а на близком - заподозрит только такой человек, как Ившем.

- Трое детей - это и есть огромные человеческие усилия, - улыбнулся Джон. - Можете понимать превратно, - позволил он и посмотрел на губы со свежим слоем красной помады, в глубокие карие глаза, потом снова на губы.

- Копия готова.

- Знаю, - он ухмыльнулся и повернул голову. Как только не заскрипела сопротивляющаяся шея? Собрал бумаги и поскорее пошел к выходу. Вырваться из плена легких духов бывает тяжелее, чем из забитого гроба.

- Джон, - позвала Келли, и он вздрогнул и замер, не оборачиваясь. Впервые обратилась по имени.

- Да не волнуйтесь вы так, - подсмеялась она. - За мной был должок. И я не расскажу о вашей маленькой тайне.

Он вышел, не хлопая дверью.

Должок - это застуканный поцелуй, а маленькая тайна - то, что он не пьет таблетки. Поэтому ему сложно контролировать влечение.

За все пять дней работы и несколько месяцев слежки этот день был самым трудным. Джон жалел, что не поцеловал ее. Что она сделала бы? Бросилась в туалет? Очень любопытно узнать. За всю жизнь это были самые трудные двенадцать минут.

Как только за Ившемом закрылась дверь, с лица Келли исчезла насмешка, и она прилегла на стол. Не хватало только усложнять жизнь еще одним мужчиной! Разве мало их, таких же обаятельных и притягательных? Те же самые охранники в своих формах, с мужественными фигурами, высоченные амбалы... Келли, на самом деле, не видела ничего приятного в этом описании. Таких мужчин может быть очень много, а по-настоящему... Какой? Не любимый же... Может, красивый? По-настоящему красивый мужчина для каждой женщины только один - будущий муж. Келли тихо рассмеялась своей "законопослушности". В любом случае, ей надо избавиться от Питера, и есть еще Джеф.

- Черт, не размышлять же мне о распрекрасном Ившеме целый день! - она скомкала листочек с координатами Веровски, которые стажер просто запомнил, и выкинула в мусорную корзину.