Нью-Таун огромен. Чтобы найти девушку в городе с населением в пять миллионов послушных марионеток, каждый день повторяющих одни и те же действия, шаг в шаг, не хватит жизни. Он надеялся, что ее не заставили мыть чужие унитазы. Как, например, случилось с его женой Элизой. Она украла у знакомой серебряный браслет: красивая штучка в единственном экземпляре. Той подарил его дядя, какая-то шишка в нотариальной палате. Отец Элизы - таксист, а мать - воспитательница, не могли позволить роскошь. Полиция пришла за украшением на следующий день. Она полгода отсидела в Мелроузе.

И для Элизы, и для Гарри предназначались другие супруги. Когда получаешь в личное дело приказ о классовом понижении, имя второй половины в соседней графе меняется. Человек класса D не мог жениться на ком-то из более высокого. Гарри подружился с женой, все-таки они товарищи по глупости. Но смириться никто из них не смог. Разве справедливо всю жизнь нести наказание из-за одной ошибки? Быть изгоями в единственном городе людей во Вселенной? Все предпочитали не вспоминать о классах, на которые разделено общество. Но что бы там ни говорили о равенстве, а класс А - члены ОП - живут в отдельном районе, оцепленном вооруженными людьми. Никто не знает, что происходит в элитной зоне. Туда даже птичка клюв не сунет. Есть небольшая конторка возле нотариальной палаты, куда может обратиться любой гражданин и оставить письменное заявление к ОП. Но этой макулатурой занимаются уж точно не правители.

Квартиры класса В занимают целые этажи, они могут позволить себе настоящую роскошь. Тот же самый старикашка из нотариальной палаты, дядюшка Джо, из-за которого Элиза попала в D, говорят, устроил свою любовницу в одну из этих шикарных квартир. Ее зовут то ли Кайли, то ли Элли. Из любопытства Гарри однажды прокараулил у нотариальной палаты несколько часов, когда попал с почтой в тот район. Но главный вход находится не со стороны улицы, а со внутреннего двора. Конечно, там стоит охрана, которая заподозрит неладное, если мозолить ей глаза. Стоянка такси тоже с той стороны. Гарри так и не увидел ни одной красивой девушки, вышедшей на проспект: скорее всего та особа сразу после работы села в такси. Но через темные окна никого не разглядишь.

Класс С - простые рабочие, служащие. То есть, большинство населения, которых не только кормят таблетками, но и стращают классом D - такими неудачниками, как Гарри и Элиза. И тут Гарри не мог не согласиться: отлично задумано. Одного наркотика слишком мало, чтобы держать население в послушании, а внешней угрозы нет. Потому с самого детства гражданам вбивали необходимость хорошей учебы и дисциплинированности. За отставание еще в школе могли перевести в группу D, а потом выдать диплом с салатовой обложкой. И даже если твои предки были в С с самого заселения планеты, ты слетел вместе с будущими детьми. А вот подняться выше уже невозможно.

Он достал из сумки журнал сканвордов и положил в один из почтовых ящиков у подъезда. Из другого кармана вытащил несколько листовок и закинул в другие ящики. Маленькая месть большому государству. Но Гарри верил, что когда-нибудь Джей найдет его и даст серьезное поручение. Если этого не произойдет, он не выдержит и найдет Джея сам.

Разнеся почту, Гарри покинул квартал с пустой сумкой и вышел на проспект. Длинной очередью тянулись черные машины такси с двумя тонкими белыми полосками по экватору кузова. Тоже не сладкая работенка: отвозишь на работу и с работы, а днем только и слушаешь радио или повторяешь одни и те же разговоры с коллегами. И так - годами. Как можно быть счастливым в этом мире? Неужели они все верят, что несчастье - это попасть в класс D? Гари хмыкнул: да, верят. И их очень пугает низшая каста. Люди, которые воспитаны на страхе перед голодной смертью на истощенной планете сделают все, что велено, еще и останутся довольны. Зато сыты, защищены, живут праздной жизнью. Хотя на самом деле это вовсе не люди...

Гарри встретился взглядом с таксистом, который вышел из машины размять ноги. Тот поспешил отвернуться. Проклятая форма-комбинезон! Кин сжал кулаки от злости. Потом перенесся в тот далекий день, когда Джей сказал: "Мы скорее умрем своей смертью, чем начнем борьбу". Элиза беременна, снова. У них уже есть сын, а теперь родится еще один ребенок. Каково, а?! Двое - это много. Но ведь Элиза не пьет таблетки. Пусть ОП подавится своими дерьмом, а его, Гарри Кина, дети будут знать правду. И если не он сам, то они уж точно выроют могилу для каждого из проклятого Львиного города.

Он оскалился, представляя, как закапывает трупы, но его дикую улыбку заметил прохожий, шагающий навстречу.

- Простите, простите, простите, простите, - долго бормотал Гарри, низко опустив голову. Даже когда никто уже не слышал.

Джон Ившем не имел ничего, кроме выдуманного имени. Он всегда жил только Делом. Его собственное "Я" то ли подчинилось, то ли слилось с Делом. Семья, в которой он вырос, - на втором плане. Важно будущее без рабства.

Можно было жить иначе, довольствуясь, что сам знаешь правду и не пьешь максинал. Только он видел слишком много, чтобы остаться равнодушным.

Терпением он никогда не отличался. Мать многократно предупреждала, что его же характер приведет к беде. Она осталась для него букетом завядших эмоций, а ее терпение было тем сосудом, который держит сухие стебли. Он ее любил, только не принимал советов.

В глубине души теплилась еще одна мечта, которую он не озвучивал даже мысленно. Но всегда помнил, что там кое-что припрятано, как красный уголек в золе, как взгляд красивой женщины, который остался в памяти, как первые юношеские слезы, которых стесняешься, но не можешь сдержать.

Он хотел быть мужем и отцом, держать в руках ребенка и замирать в безвестности: каким он станет? Джон просто желал семью - это так мало, но невозможно.

Разве считается семьей случайная жена? Сможет ли она вообще родить? Допустим, с этим он смирится и даже согласится на детей от нее, так и не разобравшись, желает ли их искренне. Но они тоже будут пить таблетки и жить в гнилом мире. Можно смириться и с этой хренью, но Ившем по закону не имел права даже на подобную пародию семейной идиллии. А раз терять нечего, не стоит жалеть себя. Иди и делай... Хотя бы для других людей. Ведь жизнь-то Джону тоже не принадлежала. Его должны были убить, но он вовремя скрылся.

Впрочем, может и не убили бы: в лаборатории Научного города всегда не хватает подопытных. Наверно, из-за тупого непрофессионализма тамошних "ученых". Что вырастет из самых мерзких особей рода человеческого? Уж точно не гении. А последние люди старой Земли были и распоследними негодяями. Кто еще мог выжить после ядерной войны за остатки нефти? Те, кто платил за "фильм" и их шлюхи. Они захватили себе рабов, а остальных оставили умирать. Вероятно, на "Ковчеге", космическом корабле, были и ученые. Так, несколько купленных парней, которые давно сгнили, не передав сыновьям заумных генов. Так что Научный город - еще один красивый обман с тухлыми внутренностями подопытных людей в руках недоумков.

- Джон Ившем... - внимательно прочел охранник, еще не привыкший к физиономии нового сотрудника. - Кого ты мне напоминаешь?.. - унылым голосом протянул он, - Как зовут твоих родителей?

- Они давно умерли, приятель, - ответил он, вздохнув и надеясь, что вложил достаточно печали в этот поступок, чтобы от него отвязались. - Вряд ли ты их видел.

- Чертова продолжительность жизни, - сочувственно покачал головой тот. - Не выше пятидесяти двух.

- ОП не бездействует, - строго сказал Джон.

- Да, кстати и рождаемость повысилась. Слышал по радио? Кажется, на пятнадцать процентов?

- Разве не на двадцать? - спросил он удивленным голосом, уже оставив болтливого Уильяма Д. Мэрдока, как значилось на бейджике.