— Правильно. Теперь чем больше взятка, тем больше шуму, — поделился Сон Туа своим горьким опытом. — Плохие нынче пошли люди. Злые, подлые пошли люди.

Дон Сегундо невольно вспомнил те блаженные времена, сразу же после войны, когда у него, на посылках служили американские офицеры, а в порту его неизменно встречали жены различных правительственных чиновников, проносившие, минуя таможенный контроль, его чемоданы, набитые контрабандными товарами. Да и сами чиновники были куда послушнее и сговорчивее нынешних. Они, бывало, довольствовались дружеским похлопыванием по спине или какой-нибудь мелкой подачкой. «А теперь каждый сразу же норовит войти в долю! — с раздражением подумал Монтеро. — Таможеннику приходится отваливать столько, что самому почти ничего не остается. Один вкладывает капитал, а другой получает проценты».

В разговор вмешался Добладо:

— А я вам скажу, хорошо, когда берут взятки. Гораздо хуже, когда отказываются.

— Вроде этой «Кампилан» или сенатора Маливанага, — подхватил Сон Туа.

— Для каждого горшка — свой ухват, — хитро подмигнул генерал. — Если не ошибаюсь, этот журналист из «Кампилана» — друг Долли.

— Ха! — ощетинился Монтеро. — Что ты этим хочешь сказать?

— А то, что будет очень кстати, если мисс Монтеро использует свое влияние на Мандо Плариделя.

— Не дело ты говоришь, сынок, не дело, — укоризненно покачал головой Сон Туа.

Генерал тотчас же припомнил, что его зять, архитектор, давно увивается за Долли. И ему ничего не оставалось, как выразить надежду, что к Мандо наверняка можно найти какой-нибудь подход.

Покончив, так сказать, с общими вопросами, члены корпорации перешли к обсуждению конкретных дел, которыми должна заниматься корпорация.

— Чем больше риску в деле, чем больше в него вложено, тем больше прибыль, не так ли? — мечтательно заметил Сон Туа.

Было решено создать фонд для борьбы с разными радикалами как в Конгрессе, так и за его пределами и любыми средствами упрочить свое положение.

Когда вернулись дамы в сопровождении Туа-сона, гости уже разъезжались.

После завтрака дон Сегундо расположился на террасе своего бунгало в удобном кресле с газетой в руках и стал ждать, когда его дочь сойдет вниз. Он хотел воспользоваться отсутствием доньи Хулии, отправившейся на рынок, и поговорить с дочерью с глазу на глаз.

На ум дону Сегундо уже в который раз пришло вчерашнее замечание генерала: «…будет очень кстати, если мисс Монтеро использует свое влияние на Мандо Плариделя». Здраво поразмыслив о делах корпорации, он пришел к мысли, что и в самом деле весьма кстати прибегнуть к помощи Долли. «Ведь она — близкий друг этого Плариделя, — рассуждал он сам с собой, — и ей вполне уместно обратиться к нему с любой просьбой. Да, за последнее время его газета приобрела огромную популярность. И с каждым разом ее выступления против антипатриотизма, против контрабанды и взяточничества становятся все более гневными и решительными».

Сейчас у него появилась надежда, что Долли поможет его корпорации устоять перед яростным натиском «Кампилана», если Мандо взбредет в голову добраться до них. Памятуя о том, каким успехом Долли пользовалась у японцев и американцев, дон Сегундо уверовал в успех своего замысла. Возможно, он не подозревал, что за щедрые услуги, которые ему оказывал полковник Мото, а потом американцы, Долли расплачивалась своим телом. Что же касается знакомства Долли с Мандо в Париже, то у него зародилось подозрение, что оно отнюдь не сводится к духовной близости, как ему объяснили. И тем не менее с присущей всем родителям склонностью к заблуждениям он продолжал верить в непорочность и духовную чистоту своей очаровательной дочери. «Да, — рассуждал он, — ей импонирует внимание мужчин, их ухаживания, она не прочь пококетничать с влюбленными в нее молодыми людьми, но не более того». Он считал также, что с Понгом можно не торопиться: выдать за него Долли никогда не поздно. Сейчас важно заняться Мандо. Он наверняка не сможет отказать Долли, если она его о чем-нибудь попросит. К тому же Мандо показался ему весьма покладистым.

Долли появилась в прекрасном расположении духа. Заметив отца, погруженного в чтение газеты, она незаметно подошла к нему сзади, обняла за шею и поцеловала. Полистав «Сосайети», она уселась завтракать.

— Па, а где мама?

— Она с самого утра уехали на рынок.

— А почему она не взяла меня с собой, я ведь сказала, что поеду с ней вместе.

— Она не захотела тебя будить. У тебя же нет никаких дел сегодня с утра, не так ли?

— Так. Только вечером я иду с Понгом на банкет архитекторов.

— Этот Понг не отстает от тебя ни на шаг, — заметил отец.

— Здесь, в Багио, лучше всего иметь постоянный эскорт.

— А как поживает твой друг-журналист? — как бы между прочим осведомился отец.

— А-а, тот? Да он вечно занят. У него какие-то бесконечные дела.

— А сюда он не приедет?

— Откуда мне знать?

— Ну а почему бы тебе не пригласить его к нам погостить на несколько деньков?

— А что, у тебя есть к нему дело? — Долли с любопытством взглянула на отца.

— Да нет, особых дел у меня к нему нет, просто хотел бы познакомиться с ним поближе.

— Для чего?

— А разве он не без ума от тебя, дочка? Естественно, каждый отец желает получше узнать претендента на руку своей единственной дочери.

— Но ведь ты с ним уже познакомился, па. И кажется, имел возможность побеседовать тогда, помнишь, на банкете в честь моего приезда. К тому же я рассказывала тебе о нем в письмах из Парижа.

— Однако у меня нет о нем представления как о личности. Я не знаю ни его привычек, ни характера…

— Не понимаю, зачем тебе все это нужно?!

— Ты как-никак моя дочь.

— Ну и что же? Разве я похожа на тебя? А если тебе не понравятся его привычки и характер? Что тогда? Разве недостаточно того, что меня они вполне устраивают?!

— Я смогу тогда высказать тебе свое мнение.

— А если я им пренебрегу?

— Ты вольна поступать, как сочтешь нужным, Дол. Но я хотел бы сделать все, что должен сделать любой отец в подобной ситуации. Ты уже взрослая.

— Спасибо, папочка. Если ты настаиваешь, я приглашу его к нам. Но я не могу тебе обещать, что он соблаговолит принять мое приглашение.

— Как так? Разве он может отказать тебе?

— Ты просто не знаешь этого человека.

Сразу же после завтрака Долли заказала междугородный разговор с Манилой, точнее, с редакцией газеты «Кампилан». Ей повезло: Мандо оказался на месте. Это был их первый разговор после размолвки, которая произошла в тот злополучный день, когда она заехала за ним в редакцию, чтобы вместе пообедать.

— Как там у вас в Багио? — спросил Мандо.

— Прохладно, не то что в Маниле, — ответила Долли.

— Ну, поэтому туда и приезжают люди.

— А мне хочется тепла.

— Ты говоришь загадками.

— Вот если бы ты приехал сюда…

— Здесь, в Маниле, стоит ужасная жара.

— Так когда тебя ждать? — напрямик спросила Долли.

— Ты меня приглашаешь?

— А зачем бы я стала тебе звонить? Это ведь я позвонила, а не ты, кстати.

— Постой, мы собираемся устроить там конференцию редакторов газет. Может быть, я приеду вместе с Магатом.

— Я так и знала, что только ради меня ты не в состоянии приехать, — слегка пожурила его Долли. — Но и на том спасибо. Надеюсь, когда ты приедешь в Багио, у тебя найдется время навестить меня.

— Договорились, Дол.

— Стало быть, мне ждать тебя?

— Да, непременно, Думаю, что мы хорошо проведем время — на то это и Багио.

Голос Долли потеплел, зазвучал радостно. И Мандо живо представил себе ее очаровательную улыбку.

— А ты приедешь только с этим Магатом? — лукаво спросила она.

— А с кем же еще?

— Не знаю, может, ты возьмешь с собой и свою кузину… ну ту деревенскую девчонку.

— Долли, не будь такой злой.