И Смерть без колебаний шагнул в комнату шута. Валечка, свернувшись калачиком, спал на широкой мягкой постели. Окутав комнату защитным полем, маг подошёл к кровати и зажал его рот ладонью. Землянин вздрогнул, открыл глаза и едва не заорал - прямо над ним светились два бело-голубых огонька.

- Не бойся. Я не убью тебя, - тихо сказал Смерть и убрал руку.

Валентин сел, поджав ноги, и испуганно спросил:

- Что ты здесь делаешь?

- Пришёл получить ответы.

- Какие ответы?

- Твои. Расскажи о Диме.

- Что конкретно тебя интересует?

- Друзья. Дима дружил с временным магом и инмарским принцем.

- И со мной.

- Значит, я не ошибся. Говори, у нас мало времени.

- Олефир захватил Хранительницу, - затараторил Валентин, - и ты отправился в Керон - спасать её. Ричард, Артём и я пришли следом и всё испортили. Олефир приказал тебе убить Тёму и Ричи. Сначала, я думал, что ты убил их, но, встретившись с Киром и Изотом, понял, что это Ричард и Артём.

- Но ты не маг. Даже я не сразу сообразил, что на них личины.

- А я понял! Потому что я - Солнечный Друг! - авторитетно заявил Валечка и стукнул себя кулаком в грудь.

- Пусть так. Продолжай.

- Олефир закинул Хранительницу в дыру между мирами, и ты не мог вытащить её. Тебе пришлось согласиться служить ему в обмен на жизнь Стаси.

- Я поступил глупо. Это был неравноценный обмен.

- Ты любил её!

- Дальше.

- Ты наложил на себя какое-то необыкновенное заклятье! Олефир пришёл в восторг, увидев его! Он сказал, что никто не сможет заставить тебя вернуть Диму.

- Значит, его можно вернуть, - удовлетворённо кивнул Смерть. - Теперь я буду говорить, ты - слушать и исправлять. Дима был вашей защитой от высших магов. Они хотели, чтобы он убил Олефира, чтобы потом убить всех вас. Дима собирался… Не так. Дима… - Он остановился, пытаясь подобрать слова.

- Ты единственный, кто может спасти нас, но для этого ты должен стать прежним.

- Прежним… - повторил Смерть и встал: - Я не помню, каким был Дима. Спокойной ночи, Валентин.

- Подожди, мы же ничего не решили! Ты можешь вернуть Диму?

- Да.

- Тогда почему ты этого не делаешь?

- Я не уверен, что это правильное решение. Я должен подумать.

Валечка разочарованно вздохнул:

- Дима был решительнее Смерти!

- Я не могу вернуть Диму, не поставив хозяина в известность.

Солнечный Друг озадаченно потёр нос.

- Хорошо, иди к Олефиру, - беззаботно произнёс он. - Но, может, прежде чем отправиться к нему, выпьешь со старым приятелем? Я ведь помог тебе, не так ли?

- Помог, - согласился Смерть, и в его руках появились бокалы с вином.

Валечка принял бокал, но пить не спешил:

- Когда мы дружили, у тебя были голубые глаза.

- Знаю.

- А не мог бы ты вернуть их минут на пять? Мне было бы приятно выпить с Димой.

- Ты хитришь, шут.

- Есть немного. Но чего не сделаешь, чтобы выпить со старым приятелем!

- У вас будет пять минут.

Смерть посмотрел на спящего хозяина, закрыл глаза и стал аккуратно собирать голубые крупицы воедино. Ладони Валечки вспотели от напряжения. Ему показалось, что маг сидел с закрытыми глазами целую вечность, а когда он открыл их, землянин аж взвизгнул от радости:

- Дима! Дружище! Я счастлив, что ты вернулся!

Ученик Олефира с грустной улыбкой взглянул на Валентина:

- Прохвост!

- А как же! Твоё здоровье, дружище! - Солнечный Друг залпом опустошил бокал и разбил его об пол. - На счастье!

- Чему ты радуешься? Нам всё равно некуда идти.

- Чтобы ты, да не выкрутился? Не верю!

- Прибить бы тебя… Ты хоть понимаешь, что натворил?

- Я спас нас!

Дима выпил вино, уничтожил бокал и встал.

- Свалился ты на мою голову, - проворчал он и исчез, а довольный собой Валечка укутался в одеяло и потёрся щекой об атласную подушку.

- Какой я молодец! - восхищённо произнёс он и со спокойной душой уснул: отныне спасение "утопающих" стало не его проблемой.

Дмитрий переместился в спальню, сел перед зеркалом и с сожалением посмотрел в свои голубые глаза.

- Как не вовремя ты вмешался, Валя… - прошептал он, и глаза затопил холодный белый свет.

Вернувшись в Белолесье, Арсений усадил Марфу в кресло и взял её за руку.

- Теперь, когда Совет увидел, как ты ненавидишь Диму, я расскажу тебе правду, - проникновенно сказал он. - Но сначала… - Наблюдатель перенёсся на крыльцо и крикнул: - Волшебный лес! Ты поможешь мне ради Тёмы?

"Да", - прошелестело Белолесье, и маг почувствовал, как лес накрывает себя магическим куполом.

- Спасибо, - низко поклонился Арсений и вернулся в дом.

- О чём ты хотел поговорить? - взволнованно спросила Марфа.

- Артём жив!

- Не может быть! - покачала головой провидица. - Я видела, как Дима убил его!

- Наш сын в Кероне. Они с Ричардом служат Олефиру в обличие гвардейцев.

Но вместо того, чтобы успокоиться, как надеялся наблюдатель, Марфа разволновалась пуще прежнего.

- Мы должны забрать его! Олефир убьёт нашего мальчика, если догадается, что он жив! Дима ему не защитник! Ты сам видел, что с ним стало!

- Артём в безопасности. Даже я с трудом разглядел его под личиной гвардейца. Пусть остаётся в Кероне!

- Тогда я сама заберу его!

- Ты останешься в Белолесье!

- Нет!

- Успокойся и попытайся мыслить здраво! Магия Артёма блокирована! Ты не снимешь заклятье, наложенное Димой! Или ты хочешь, чтобы наш сын погиб?

Провидица скорбно вздохнула:

- Значит, снова ждать…

Арсений поцеловал её в щёку и ласково произнёс:

- Всё будет хорошо, любимая. Идём спать.

- Иди, я скоро.

Наблюдатель кивнул и исчез, а Марфа посмотрела в камин. Повинуясь её желанию, дрова вспыхнули, и по комнате поплыл терпкий смоляной запах. Провидица сосредоточенно наблюдала, как алое пламя терзает чёрно-белую кору поленьев, слушала треск сгорающего дерева и всматривалась в тёмное чрево камина, время от времени освещаемое алчными огненными языками: события шли своим чередом, и она ничего не могла изменить…

Шут короля Годара.

Валя был зол как сто чертей. Мало того, что его подняли ни свет, ни заря, так ещё обрядили в дурацкий сине-жёлтый костюм с двурогим колпаком, украшенным большими, как у блудливой коровы, бубенцами, и посадили на всеобщее обозрение. Против внимания толпы Валентин не возражал, но не на сухую же! "Хоть бы стопку поднесли или бокал вина, на худой конец!" - возмущённо думал он, разглядывая парадный зал, в котором собрались, наверное, больше тысячи лайфгармцев. Здесь присутствовали лирийцы - маги в скромных золотисто-зелёных балахонах УЛИТа и расфуфыренные "по средневековым" меркам придворные Геласия; инмарцы - воины в кожаных костюмах разной степени украшенности и их женщины в строгих закрытых платьях "конца девятнадцатого века"; гномы в сверкающих доспехах, шлемах и с разнообразным холодным оружием в богато инкрустированных ножнах; годарцы - своеобразная смесь лирийцев и инмарцев, натуральных тканей и кожи. Отдельно от прочих стояла кучка высших магов, среди которых Валя узнал пожилого гнома, вылечившего Диму в Белолесье, мага-учителя, до отвала накормившего их в своей загородной резиденции, и предателя-миротворца с окладистой бородой и бегающими глазками. Оставшихся двоих землянин не знал, хотя мужчина смутно напоминал кого-то знакомого, а женщина с надменным, грубоватым лицом, судя по характерному инмарскому костюму, была воительницей.

Валентин прислонился спиной к бархатному креслу, приготовленному для Хранительницы, задумчиво щёлкнул по правому колокольчику и стал вспоминать всё, что слышал о Совете во время суточного запоя с керонцами. "Высших магов в Лайфгарме восемь, и большинство я знаю. Итак, в наличии мы имеем: учителя, миротворца, целителя и воительницу. И путешественника Фиру, помоги ему Боже свернуть шею на лестнице! Наблюдатель и провидица, как я понимаю, сию церемонию не посетят. Ещё бы! Смерть их сына прихлопнул, что ж им на коронацию, или чёрт его знает, как тут это называется, смотреть? Остаётся… - Валя встрепенулся, поднял голову и оторопело уставился на Стасиного отца. - Вот это да! Явился на безумную дочь полюбоваться? Мило! И почему я его не узнаю? Словно… Что-то я такое в книжках читал. Ага, магия отвода глаз называется. Не хочешь, чтобы лайфгармцы знали, что ты жив-здоров? Что ж, понимаю, я тоже люблю быть серым кардиналом!" У Солнечного Друга скопилось множество претензий, которые он с удовольствием бы высказал Фёдору-Михею не только мысленно, но и в лицо, однако бичевание экспериментатора пришлось отложить. Взревели невидимые трубы, возвестив о начале церемонии, и в зал вступили король и королева Годара. Чёрные, парадные одежды Олефира отливали золотом, на тёмно-русых волосах сияла янтарная корона, на плечах покоилась длинная горностаевая мантия. Парчовое бело-золотое платье Алинор искрилось, точно снег под ярким солнцем, а прозрачная накидка из бледно-алого шифона, скреплённая золотой брошью с гербом Годара, напоминала лёгкую закатную дымку, предвестницу ветреного дня. Голову королевы венчал золотой венец, усыпанный рубинами.