- Продолжай.

Смерть поклонился и швырнул девушку на пол. Олефир с каменным лицом пронаблюдал, как его ученик извращённо и грубо изнасиловал полуживую фрейлину, а потом разрезал её на куски, тщательно следя за тем, чтобы она до последнего чувствовала боль. То, что осталось от девушки испустило последний вздох, и Смерть вытянулся перед хозяином. По его губам блуждала пьяная улыбка, а благодарные глаза сияли ярче прожекторов.

Олефир мысленно скривился: "Жаль, что ты не можешь остаться в таком состоянии навсегда. Твоя человеческая часть - твои оковы, Смерть". Высший маг позволил себе немного полюбоваться идеальным оружием, преданным ему до мозга костей, а потом тихо приказал:

- Прибери за собой, Дима.

Белый свет мгновенно погас, и взгляд холодных голубых глаз замер на кровоточащих кусках плоти. Дмитрий не испытывал ни сожаления, ни раскаяния в убийстве - в этом заключалась его служба, но при мысли о том, что Стася может увидеть Смерть за работой, мага прошиб ледяной пот: "Не хочу! Она не поймёт. Она возненавидит меня…"

"Если бы. Эта девчонка так же упряма, как её мать!" - раздражённо усмехнулся Олефир, подал руку жене, помогая подняться из кресла, и когда они оказались лицом к лицу, пристально взглянул ей в глаза. Алинор понимающе кивнула и сжала ладонь мужа.

А Дмитрий тем временем уничтожил останки фрейлины и с тихой завистью посмотрел на королевскую чету. Алинор и Олефир виделись ему единым целым. Казалось, супруги существуют один в другом, и никто не в силах разрушить их союз. Маг ощутил себя лишним, ибо в этой всепоглощающей любви не было места никому: люди, маги, гномы служили им лишь инструментами для достижения целей. "Стасе повезло, что она не жила с матерью, - тоскливо подумал он и опустил голову: - Стася…" На душе потеплело. Дмитрий вспомнил растерянное и, одновременно, восхищённое лицо возлюбленной, её изумрудные, полыхающие то гневом, то радостью глаза, сладкие губы…

- Хватит мечтать, болван!

Резкий окрик Алинор развеял восхитительно нежный образ. Дмитрий виновато покосился на хозяина и уткнулся взглядом в пол. Просить прощения не имело смысла…

Олефир посмотрел на ученика и прищурился, размышляя, можно ли заставить его забыть о любви или, что ещё лучше, превратить любовь в ненависть и каковы будут последствия вражды Хранительницы и Смерти, а Алинор сверлила Диму глазами, мечтая об одном - свернуть ему шею. "Если б только Фира не защищал тебя, ублюдок, я бы… Я бы…" Сгорая от жгучей ненависти, королева выхватила из рукава белоснежный платок и швырнула его в лицо воспитанника:

- Утри сопли, щенок! И запомни: Хранительница не для тебя! Она благородных кровей, а ты жалкий, ущербный приживала!

Тонкий батист скользнул по щеке и тихо опустился на пол. Дмитрий стоял, как вкопанный, а в его голове, как птица в силках, билась единственная мысль: "Убить!" Смерть требовал выпустить его наружу, и маг едва сдерживал холодный белый свет, рвущийся из глаз.

Олефир же по-прежнему молчал. Он был уверен, что сумеет остановить Смерть, прежде чем тот вырвет сердце у его жены. К тому же, магу было любопытно, сможет ли влюблённый Дима обуздать свою нечеловеческую половину.

Взгляд Алинор стал тяжёлым, и она ледяным голосом, почти по слогам, отчеканила:

- Подними платок, тварь!

Мысленно скрипнув зубами, Дмитрий покорно поднял платок и протянул его королеве. Его рука чуть дрогнула от дикого напряжения, но королева приняла эту дрожь за слабость и торжествующе воскликнула:

- Оставь себе, трусливый щенок! - Она гордо вскинула голову и, довольная собой, удалилась, а Дима сжал в руке платок, отчаянным усилием загнал Смерть в глубины сознания и замер, безропотно ожидая наказания.

Олефир скрестил руки на груди: "Наказать тебя болью слишком просто. Я хочу, чтобы ты каждой клеточкой мозга прочувствовал своё предательство. Твоё раскаяние должно быть полным и безоговорочным!" - Он отвернулся от ученика, сотворил бокал вина и сдержанно произнёс:

- Я не буду наказывать тебя, мальчик, потому что частично сам виноват в твоём провале. Алинор права: мне следовало лично пойти на Землю и забрать Хранительницу в Керон.

Лицо Дмитрия вытянулось. Он ждал жестоких пыток и даже смерти, и теперь не верил своим ушам - хозяин простил его. "Не понимаю… - растерянно подумал маг. - Я же предал его…" Он столбом стоял перед Олефиром, не зная, как вести себя. Но учитель не собирался облегчать ему жизнь и терпеливо ждал реакции ученика. Наконец, Дима взял себя в руки и хрипло выдавил:

- Я не заслуживаю Вашего снисхождения, хозяин.

Он поднял голову и со щенячьей преданностью взглянул в глаза Олефиру.

"Какая патетика, - улыбнулся про себя высший маг и глотнул вина. - И, самое смешное, ты искренен, мой мальчик. Но служить нам обоим не получится, на двух стульях не усидеть!" Он поставил бокал, присел на стол и буднично произнёс:

- За время твоего отсутствия, Дима, в Годаре накопилось множество дел, так что займись ими после ужина. - Маг резко выпрямился и скомандовал: - Пошли!

Дмитрий беззвучно щёлкнул пальцами, и вместо заляпанного кровью костюма на нём появились высокие ботфорты с золотыми пряжками, узкие чёрные брюки, белая шёлковая рубашка и иссиня-чёрный, как скалы Годара, плащ.

- Вот теперь ты похож на самого себя. С возвращением, мальчик, - усмехнулся Олефир, взмахом руки распахнул двери и вышел в коридор.

Стоящие на посту гвардейцы вытянулись в струну и отсалютовали королю Годара и его воспитаннику.

- Изот, сообщи министрам, что Дмитрий примет их в своём кабинете сразу после ужина.

Гвардеец поклонился и бросился выполнять приказ, а Олефир и Дима направились в обеденный зал. Придворные и слуги склонялись перед царственными особами почти до земли, но маги не обращали на них внимания. Воспользовавшись паузой, Олефир решил посветить ученика в текущие дела.

- Пока тебя не было, мальчик мой, Керон посетил Вин ван Гоген. Мы договорились, что Годар поддержит требование гномов о создании отдельного государства со столицей в Герминдаме.

- Король Инмара не отдаст Северные земли, - невозмутимо заметил Дмитрий.

- Знаю, поэтому я пообещал гномам военную помощь.

- Я поставлю маршала Виннера в известность, Ваше величество. Но нам придётся воевать на два фронта. В данном вопросе Лирия несомненно поддержит Инмар.

- Нам к этому не привыкать, - пожал плечами король и остановился, ожидая, когда слуги распахнут высокие тяжёлые двери обеденного зала.

Алинор расцвела, увидев мужа и его ученика, и, словно юная девушка, легко и грациозно вспорхнула со стула.

- Рада видеть тебя, мой дорогой мальчик, - прощебетала она и поцеловала Дмитрия в щёку. - Надеюсь, твоя поездка прошла удачно?

Маг широко улыбнулся королеве и склонился к её руке:

- Я скучал в разлуке с Вами, матушка.

Алинор усадила воспитанника рядом с собой и наполнила его бокал вином. Дима благодарно взглянул на неё, сделал глоток и счастливо вздохнул:

- Как хорошо вновь оказаться дома.

Олефир с отеческой улыбкой посмотрел на жену и ученика и приказал подавать ужин. Зазвучала тихая приятная музыка, двери зала открылись, и к столу потянулась вереница поварят. Огромные блюда со всевозможными кушаньями заполнили стол, и слуги в золотых ливреях заскользили вокруг королевского семейства, наполняя тарелки и бокалы.

Алинор прожевала кусочек оленины и ласково взглянула на Диму:

- Тебе уже двадцать пять, мой мальчик, пора подумать о семье. Пока тебя не было, я взяла на себя смелость присмотреть тебе невесту. - Она нежно коснулась руки воспитанника и загадочно улыбнулась: - Помнишь младшую дочь герцога Лорнийского Дарину? В следующем месяце ей исполниться шестнадцать. Она ещё ни разу не выезжала в свет. Мы могли бы отметить её шестнадцатилетие здесь, в Кероне.

Мысленно содрогнувшись, Дмитрий благодарно взглянул на королеву:

- Спасибо, матушка. Я и сам подумывал о женитьбе.