В ответ на высказывание Ники, Ольга пожала плечами.

— Не знаю что обо что разбилось, но как-то всё неправильно. Я пока не хочу тебя вмешивать во всё это.

— Ясно.

Беседа логично завершилась. Времени продолжать её не оставалось, впрочем, всё уже было сказано. Вопросов у Вероники тоже больше не было. Они поднялись со скамейки и направились к выходу их парка.

— Значит, тебе всё понятно? — ещё раз спросила Ольга.

— Да, я в скором времени определюсь с направлением и инструментами. Вот тогда и приступим. А пока буду книжки читать и слушать свои инстинкты. Но у меня, знаешь ли, только основной инстинкт развит.

Ольга внимательно посмотрела на Нику.

— Ну, я имела в виду инстинкт самосохранения, — добавила Ника, улыбаясь.

— А… — сказала Ольга, — ясно. Тогда пока на этом и остановимся.

Вероника решила проводить подругу до метро, мало ли могли возникнуть вопросы, на которые тут же надо было получить ответ. Однако никаких вопросов не возникло и до метро они шли молча. У метро они распрощались, и каждая направилась по своим делам. Почему-то Нике упорно в голове лезла одна и та же мысль: «Что-то есть общее между событиями, происходящими сейчас и событиями из моего прошлого. Только что?» Ответа на этот вопрос у неё не было, а ощущение странной синхронизации было. И ещё чувствовалось какое-то тонкое несоответствие. Да, именно несоответствие. Это и было ключевое слово. Для Вероники Фадеевой оно означало что в матрице событий что-то пропущено, пока ещё это что-то не заметно, но именно оно и вносило хаос несоответствия, который так легко ощутить. Она и раньше ощущала именно это странное чувство хаоса. Это было чем-то вроде инстинктивной реакции, когда возникала скрытая угроза. Ощущение несоответствия всегда возникало, если кто-то или что-то активно влияло на происходящее. Когда Ольга начала рассказывать про отношения с Павлом, то Ника забеспокоилась: она снова ощутила лёгкое неуловимое несоответствие…

К дому вела чистая дорожка, вымощенная красно-коричневой тротуарной плиткой с причудливыми узорами. Вероника внимательно рассматривала плитки: на каждой были изображены руны или что-то подобное. Некоторые из плиток были украшены затейливыми кельтскими орнаментами. Аккуратный газон был недавно подстрижен, а кроны деревьев были подрезаны. Вдоль дорожки росли ярко-зелёные кусты. Когда Ника перевела взгляд на них, её передёрнуло. Липкий страх возник из глубин сознания и приветствовал её радостной клыкастой улыбкой. Невысокие кустики были подстрижены в форме зверей. Кошмары, сохранившиеся в памяти с давних времён, вновь ринулись на поверхность сознания. «Господи, — прошептала она, зажмурившись, — пусть окажется, что я просто сплю. Просто сплю и всё! Никаких иных миров! Никаких других реальностей. А если это не так, то я хочу проснуться». На какое-то мгновение Нике показалось, что она проснулась. Открыв глаза, она на несколько секунд увидела темноту собственной комнаты. Вероника ещё раз крепко зажмурилась и открыла глаза снова. Дорожка из красно-коричневой плитки с кельтскими узорами, кустики-зверушки, ровненький газон и вдалеке на границе сновидения невысокий дом в два с половиной этажа. Вероника, подавив свой страх, пошла по дорожке к дому. Она ощущала такое знакомое дыхание дома и снова услышала тихую песню ветра, гулявшего в кронах деревьев, стоящих на границе яви и сна. Вероника слушала еле уловимое дыхание дома, тяжёлые и размеренные удары сердца Тьмы, заполняющей этот странный мир сновидений, сотканный из призрачных фантазий и желаний. Ника дышала в такт невидимому сердцу, мыслила вместе с глубинной сущностью дома. Они становились единым целым: создание и создатель обретали полное знание друг о друге.

Отбросив свои сомнения в истинности происходящего, Фадеева направилась к дому. Она шла всё увереннее и увереннее. А чего ей бояться? Она была в мире, созданном ей самой когда-то очень и очень давно. Она знала историю этого мира, она чувствовала малейшие изменения, она была здесь своя. Кустики-зверушки, шелестя листиками, настороженно следили за каждым её движением, за каждым неуловимым изменением выражения её лица. Они готовы были в любой момент послушно следовать за ней, если только она решит их позвать за собой. Пока, правда, такая мысль у Вероники не возникала. В первую секунду, когда она увидела этих зверушек, её стало безумно страшно. Ужас морозом пробежался по её спине. Нике показалось, что эти зелёные стражи готовы преградить ей путь и удержать её от проникновения в дом любой ценой. Но всё пока было тихо. Пока тихо. Каждый шаг приближал Веронику к такому знакомому ей по тяжелым кошмарным сновидениям дому. «Он был здесь», — прошептал кто-то за её спиной. Вероника оглянулась. Никого. «Был и желал узнать все тайны, сокрытые в полутёмных коридорах», — продолжал шептать невидимка. «Кто ты?» — спросила Ника. «Я? — удивился говорящий. — Я — это то, что ты хочешь знать. Я — это та тайна, которая сокрыта в глубине твоих сновидений. Я создание и создатель. Я — это ты, а ты — это я». Последняя фраза озадачила Фадееву. Она очень напоминала ей фразу, которую она неоднократно говорила своим клиентам: «Я — это я, вы — это вы. Мы с вами в этом мире совершенно не для того, чтобы соответствовать ожиданиям друг друга, равно как и чьим-то ещё ожиданиям. Мы с вами в этом мире для того, чтобы узнать себя и других. Мы с вами здесь, чтобы понять: я — это я, ты — это ты и каждый из нас уникален». Одно дело произносить это спокойно сидя в кресле в собственном кабинете, и другое — услышать самой неизвестно от кого. Сейчас всё это звучало совершенно иначе. Да и Ника никогда не говорила: я — это ты. А вот кто-то именно это утверждал. «Я — это ты», — повторила Вероника. Веки становились тяжелее, ей показалось, что земля слишком сильно притягивает её. Ощущение тяжести заполнило всё её тело. Двигаться было всё труднее и труднее. Хотелось просто сесть на тёплые плитки дорожки или прилечь рядом с каким-нибудь кустиком-зверушкой, доверив ему безопасность своего сна. «Он приходил сюда, — продолжал вкрадчивый голос, — приходили и другие… Все они желали узнать какие-то тайны». Говорящий замолчал. Несколько мгновений тишины показались Веронике молчанием вечности. Тяжёлый вздох, от которого содрогнулся воздух. «Они приходили сюда разными путями, — продолжил голос, — приходили, искали, расспрашивали. Смешные они, правда, смешные». Вероника шла всё медленнее, почти не продвигаясь к дому. «Я знаю, что он искал здесь тебя, но и не только он, — сообщил голос. — Многие искали, они желали просто найти тебя здесь. Или знали что найдут? Ты рассказывала кому-то об этом месте?» Почему-то этот именно этот вопрос вывел Веронику из оцепенения. Она стряхнула с себя пелену морока. Выпрямляясь, она произнесла: «Я — это я. Ты — это то, что ты есть. Я пришла сюда по своей воле и уйду, завершив всё намеченное». Пространство посерело, краски поблёкли, туман начал подниматься, скрывая границы сновидения. Вероника шла вперёд, не обращая внимания на происходящее вокруг неё. Ей жизненно необходимо было продолжить своё путешествие. Голос звучал по прежнему, но теперь он был наполнен тревогой и тоской. Вероника больше не слушала несвязные бормотания невидимого собеседника. Она ждала появления хранителей сновидений и их Вожака, но они не появлялись. Фадееву это удивило, возникло ощущение лёгкого несоответствия. Туман уже скрывал деревья и подползал к кустам-зверушкам. Первый этаж дома уже скрывался за плотной завесой серебристо-голубоватого свечения. Чужой свет. И вот тут Вероника мгновенно ощутила присутствие. Она была не одна. Две тени появились словно из ничего. Что-то в них было странное. Они казались призраками. Только призраки эти были какие-то слишком уж материальные. Пугающая скорость их передвижения, грациозность и отточенность движений серьезно напрягали Веронику. На границе сознания Ники закопошились тоскливые неприятные мысли. «Опять, опять всё по новой! — подумала Вероника. — Ну, почему как только подумаешь о друзьях-упырях, так они тут как тут…И делай с ними что хочешь! Это я, видимо, вчера слишком впечатлилась рассказами Ольги о её несчастной любви к тому, кто её незаконно инициировал. Хорошо, что хоть про наблюдателей и инквизиторов я не подумала. Их было бы многовато для такого небольшого местечка и такого маленького домика».