Полупрозрачный свет, не дающий теней и порождающий сумеречное видение мира, не позволял Веронике полностью увидеть то, что происходило в комнате. Намного проще было пробираться на ощупь. Она проскользнула в комнату. Замерла на пороге. Макс не спал. Было за полночь, у Вероники почему-то совершенно вылетело из головы, что он ложится спать очень поздно, слишком поздно для неё. Впрочем, теперь это было не важно. Он не слышал и не видел ее. Вероника подошла к Максу. Её лёгкие шаги были совершенно бесшумными. Она остановилась у него за спиной. Знаете, как интересно стоять за спиной, когда тебя не видят, и даже не чувствуют твоего присутствия. Находясь рядом с мужчиной, которого она когда-то любила, Вероника вспомнила всё. И даже больше. Она вспомнила всё, что было, что было забыто. В памяти возникло даже то, что никогда не случалось. Могло произойти в этой жизни или в какой-то другой. Макс увлечено возился с компьютером, не обращая внимания ни на что вокруг. Макс не сразу почувствовал её присутствие. Веронике оставалось только сосредоточить свои усилия и действовать. Она подошла еще ближе, остановилась так близко, насколько это было возможно. Она была не в силах сдерживать себя дальше. Легкое прикосновение. Ощутив тепло её тела, он отвлекся. Макс обернулся, но не увидел ничего. Передернув плечами, он вернулся к работе видимо над чем-то очень важным. Легкое прикосновение снова. Вероника нежно прикасалась к нему. Он замер. Он ощутил ее присутствие. Легкое и такое призрачно-холодное. Что-то происходило. Он чувствовал, как реальность расслаивается. Ему захотелось спать.

Сон на секунду задрожал, грозя вот-вот исчезнуть, но Фадеева знала, что это не так. Она с лёгкостью могла моделировать любые сновидения. И отлично знала, что всё происходящее реально по ту сторону сна. Она осторожно наклонилась и легко прикоснулась губами к его щеке. Макс дернулся, осматривая пространство, не понимая происходящего, не чувствуя ее присутствия полностью, но все же ощущая, что что-то происходит. Легкие руки скользили вдоль его тела, ласкали, возбуждали, чьи-то холодные губы дарили ни с чем несравнимое ощущение. Он что-то услышал, но слов не разобрал.

— Выключай, выключай, комп, — шелестела Вероника. — У меня так мало времени, давай потратим его на нас двоих, давай проведем эти несколько часов так, как еще никто никогда не проводил…

Казалось, он понял её. Компьютер был выключен. Через некоторое время, Макс, видимо удивляясь самому себе, уже был в постели. Вероника легко скользнула к нему. Видимо теперь он точно почувствовал холодок, пробежавший по его телу. Ей доставляло удовольствие неожиданно прикасаться к нему, возбуждая. Странный секс был бесконечно долгим, очень долгим, вечным. В какой-то момент он осознал присутствие, называя Веронику по имени. Его руки скользнули по телу, но захватили лишь воздух, легкий и недоступный ему. Наваждение возбуждало всё больше. Сон стал осязаемым и таким реальным. Память щедро одарила Макса картинками из прошлого. Он застонал от удовольствия и беспомощности. Он хотел разорвать путы сна и вернуться в реальность. Это было невозможно. Не в силах проснуться, Макс снова потянулся к ней, пытаясь ответить на ласки. Память возвращала ему реальность, в которой все это было возможно. Макс знал, что это время прошло. Теперь это был лишь его сон, его сладкий кошмар, который он был не в силах прекратить, не в силах предотвратить, даже если бы очень-очень захотел. Его разум все сильнее старался осознать происходящее, но его личной силы не хватало. Он был слишком занят переживаниями. Ему нравилось это. Реальность, смешанная с воспоминаниями, реальность, созданная для него, дарила ни с чем несравнимое удовольствие. Когда он испытал оргазм, Вероника легко прикоснулась к его губам, произнося те слова, которые будут каждый день пребывать в его бессознательном, требуя повторения снова и снова того что сейчас происходило, забирая силу, искажая восприятие. Осколки этого сна будут болезненно ранить сердце, постепенно разрушая его структуру и сознание. Его сила была слишком груба и даже примитивна. Веронике не нужна была его сила, ей нужна была его слабость. Иначе как она могла бы совладать с тем, кем он являлся на самом деле?

Темная осенняя ночь поглотила остатки силы и разрушила сон. Макс лежал в постели, смотря в потолок, мысли путались, а сон… «Это был сон? — задумался, насколько это было возможно в полусне, Макс. — Если и сон, то очень реальный. Даже слишком». Попытка осмысления реальности полностью лишила его силы, и он погрузился в черноту сна без иллюзий.

Утро не было добрым. Макс проснулся в плохом настроении и долго ещё лежал в постели. Последнее время он чувствовал себя старым. Сорок лет — это не шутка, особенно, при таком активном образе жизни, который вёл Макс. Он выполз из постели и поплёлся в душ. Выходя из ванной, он бросил взгляд в зеркало. И остался крайне недоволен. Одежда скрывала явные признаки зрелости. Впрочем, не настолько, чтобы не заметить намечающееся брюшко и весьма рыхлое тело. «Да, — подумал Макс, — пока отправляться в спортзал». Он вообще заметно постарел в последнее время. Иногда ему казалось, что он прожил не сорок, а тысячу сорок лет. Только вот где и когда, он почему-то не помнил. Он вообще последнее время много чего не помнил. Немного приведя себя в порядок, Макс решил не завтракать. Он просто налил себе кофе.

«Черт, мне не следовало приходить в тот день, — Макс задумчиво мял в руках сигарету. — Тогда все было бы иначе. Иначе. Мы бы просто не встретились, каждый шел бы своей дорогой, и никаких проблем». Утренний кофе обжигал, но не бодрил. Едкий дым дорогой сигареты темной ядовитой струей просачивался в легкие, разрушая их не хуже, чем дым дешевых папирос без фильтра. Одно радовало: никто не мешал, не мельтешил по кухне. Но теперь уже постоянное отсутствие Марии было лишь смешным бонусом за все то, что происходило летом. «Сколько не сиди, а ехать надо», — пытался уговорить себя Макс. Ехать на работу было очень лениво. Вчера он весь вечер, удивляясь сам себе, болтал с Вероникой в Сети. Их разговор закончился ее длинным сообщением о вечной любви. Но он чувствовал, что ей не нужна его любовь. Ей нужно было что-то большее, чем любовь, даже большее, чем его жизнь. Макс вообще не понимал, что ей действительно нужно. Времени на размышления больше не осталось. Он допил кофе и затушил сигарету в пепельнице. Макс быстро собрал нужные ему вещи. Выходя, он рассеяно окинул квартиру взглядом. Закрыв дверь и сунув ключи в карман, Макс спустился к машине. Утренний холодок бодрил, в отличие от растворимого кофе и сигарет. Он прогрел машину и через несколько минут совершенно забыл о Веронике, словно ее вообще не было. Макс продумывал планы на день, да и на вечер заодно. Впереди был длинный рабочий день. Вся прелесть работы Макс как раз и заключалась в возможности не думать ни о чём.

День тянулся. Он не любил странные тягучие дни. И ещё Макс не любил напоминающие похмелье сны. Сны? Для него это была лишь новая форма привычной реальности. Когда-то Макс не только мог изменять прошлое, но и настоящее в своих снах, изменяя отражения и вероятности развития событий. Единственное, что настораживало, что последнее время сны всё реже возникали, но их сюжеты все чаще и чаще повторялись. Не совсем конечно, они даже не столько повторялись, сколько продолжались. И что-то происходило ещё. Иногда Максу казалось, что в его жизни что-то очень серьёзно меняется. Сны истончались и были обычными. Он перестал слышать мысли людей. И всё чаще ошибался, пытаясь следовать своей интуиции. Сегодня Макс спешил домой, хотя сегодня торопиться было ни к чему. «Многосерийные сны, — ухмыльнулся Макс, внимательно следя за фурой, выписывающей перед ним сложные геометрические фигуры. — Странные многосерийные сны. И всегда она. Только в…» «SCANIA» выдала очередное па, Макс резко затормозил, чтобы избежать столкновения. Если бы водитель фуры услышал слова, сказанные в его адрес, то тут же сдал бы назад, подминая под многотонный грузовик хрупкий «Фольксваген», избавляя тем самым скорую помощь от работы и добавляя работы труженикам бюро ритуальных услуг, чему они, естественно, были бы рады. Но на счастье, или же несчастье Макса, водитель этого не слышал. Да и к чему была бы эта бессмысленная смерть, если скоро должна была вернуться с моря Ирина.