— Элис, ты что? Какой номер? Я тогда смотрела под ноги, скользко было. Моей главной задачей было не шлепнуться на скользкой дороге и не убиться. Я помню, что правый бок немного помят, и что она темно-зеленая или темно-синяя? Я уже даже не знаю. Но, что «Фольксваген» это пожалуй точно. Есть что-нибудь подобное?

— Нет, таких машин я тут не вижу. Никаких зеленых машин. Есть «Фольксваген», но не зеленый, есть зеленая машина, но кажется «форд». И ещё есть розовый «мерин». И Макса, кстати, тоже нет. Так что, я даже не знаю, что делать. Знаешь, мне почему-то начинает казаться, что он не приедет.

— Не знаю, Элис. У меня так пару раз было. Договорились, я приехала — он нет. В общем, боюсь, что для Макса это вполне типично.

— Мне от этого не легче. Я уже начинаю замерзать.

— Элис, увы я могу только развлечь тебя приятной беседой. Большего я ничего для тебя сделать сейчас не могу. А телефон он тебе не оставил?

— Нет, а я вроде бы ему свой писала. Или нет? Я вообще сейчас уже ни в чём не уверена. Мне вообще уже кажется, что всё это сон. Что вот сейчас я открою глаза и окажется, что я себе сплю, а до встречи ещё море времени.

— А может быть и сон, но тогда у нас один на троих сон.

Алиса засмеялась. Ника постаралась как могла развлечь свою подругу. Они проговорили ещё минут сорок, но Макс так и не появился.

Идея редактировать книгу Макса для Вероники была лишь ещё одной возможностью общаться, была лишь ещё одним способом поддерживать иллюзию нужности. А для Макса, возможно, это было ещё одним способом получить внимание и силу Ники. Однако, эта идея в голову Фадеевой почему-то не приходила. Она каждый раз, наталкиваясь на безразличие Макса, вновь и вновь убеждала себя, что всё совсем не так, что в действительно всё не так как на самом деле. И ей это с блеском удавалось. Ведь так просто выдавать фантазии за реальность. А если ты профессионал в этом деле, тогда вообще любая фантазия становится прочнее реальности.

Через пару дней, не смотря на то, что её отношения с Алексом стремительно развивались, Вероника решила всё же написать Александровскому. Она понимала, что он её игнорирует, что она для него лишь женщина из прошлого, теперь уже ненужная и неинтересная, но отказаться от общения с ним не могла. Для Вероники странный и притягательный Александровский был частью жизни, хотя может быть, она просто верила в это. Впрочем, какая разница было это в реальности или только в её воображении, суть происходящего от этого не менялась. Да и теперь, когда Гончарова активно включилась в процесс, Веронике не хотелось оставаться не у дел. В первые дни активного общения Алисы и Макса она ощутила что-то очень сильно похожее на ревность. Да и вообще, пикник на обочине скучен, когда ты один. Вероника снова попыталась остановить себя, но ничего из этого не получилось. Благо повод написать был. Макс в очередной раз сменил фотографию на странице, и на сей раз миру был явлен совершенный образ ангела. Сосредоточившись на смысле слов, а не на своих эмоциях, которых было хоть отбавляй, она написала:

— Ты меняешь образы так часто, что я даже не понимаю какой же из них лучший. И снова я напишу тебе, что любовь просто так — это редкость. Я опять признаюсь тебе мимоходом в полувечной любви.

Макс ответил не сразу, но как всегда кратко и поэтому очень обидно:

— Это точно.

«Что точно? Точно, что он меняет образы? Или что я опять как всегда признаюсь в любви человеку, которому это не нужно? Что конкретно? Вот почему он не может написать так, чтобы я поняла?» — думала Вероника, анализируя прочитанное сообщение, чтобы ответить наилучшим образом. Правда, какой образ может быть наилучшим, она не представляла. Снова она ощутила это дикое двойственное чувство: тошнота вперемешку с восторгом. Подавив приступ тошноты и эмоций, Вероника всё же решила продолжить:

— Мою бы энергию, да в мирных целях, — написала она снова. Ей очень хотелось развести его на разговор.

А его новый ответ не отличался от предыдущего. Ничем.

— Да, точно.

— Конечно, ты как всегда прав. Надо найти ей достойное применение. Может быть, подскажете как человек многоопытный и мудрый?

Вероника надеялась, что он предложит ей увидеться, пообщаться, но ответ был иным:

— Подумай, как отредактировать мою книгу и где издать.

— Хорошее, конечно, дело. Только что мне с этого будет?

В ответ на вопрос Макс кинул сообщение со ссылкой на интернет-ресурс, где была выложена книга, добавив к этому:

— Здесь первая часть. Можешь поредактировать.

Вероника чуть не захлебнулась от смеха, прочитав последнюю фразу, представив, как Макс произносит это с характерными для него интонациями превосходства. Вероника мгновенно скинула сообщение Алисе. Гончарова просто разразилась потоком гневных слов. Вероника не была настроена так агрессивно, поведение Макса её забавляло. Макс вел себя вполне предсказуемо, по крайней мере, пока предсказуемо. Обычно, как только Нике казалось, что теперь она точно может предугадать следующий шаг Макса, всё резко изменялось. Макс вытворял что-нибудь такое, что все предположения рассыпались как карточный домик. Но, именно этим он и был интересен. Можно сказать, что он был предсказуемо непредсказуем. Вероника и Алиса серьезно обсудили полную звездность, или лучше сказать звезданутость Макса Александровского, и Вероника снова «пнула» Макса:

— Да, уж. Звучит красиво. Но, я не услышала ответа на мой вопрос. Мочь-то, я могу, но у меня есть и другие варианты приложения собственных сил.

— Для начала я приду и займусь с тобой неистовым сексом…

— Не думала, что теперь и мужчины расплачиваются натурой. Редактирование оно дорогого стоит. Это же очень длительный процесс, да и книга ведь становится уже не только твоей, но и моей. Секс, особенно неистовый, подождет. Да, и можешь ведь и не расплатиться. Кто знает, на что ты теперь способен? Может быть, у тебя серьёзные проблемы с потенцией, так что надо что-то другое.

— Хорошо. Если ты отредактируешь её и издашь где-то, то я тебе предлагаю, естественно, отметку, что ты редактор. И ещё пятьдесят процентов от дохода. О`Кей? Расходы по продвижению этого опуса в жизнь предлагаю решать в устном порядке.

— Хорошо. Пока меня это устраивает.

На этом переписка оборвалась, и в этот вечер Фадеева больше уже не пыталась писать Максу, понимая, что охота на такого крупного зверя не терпит спешки и необдуманных решений. Где-то в глубине сознания, конечно, мелькала мысль, что эта затея изначально фантастична и опасна, но Ника игнорировала очевидные знаки. Ей хотелось верить в совершенно другие вещи.

Когда Вероника переслала Алисе полную историю их с Максом переписки, то Гончарова отреагировала очень бурно. Алиса, печатая со скоростью пулемёта, строчила гневные высказывания, обвиняя Макса не только в звездной болезни, наглости, борзоте, но и ещё многих других пороках. Ко всему прочему, Гончарова была против того, чтобы Вероника занималась текстом Макса. Вероника же решила, что она попробует что-то сделать.

Работа с текстом книги Макса была для неё не только возможностью его понять, но и что-то изменить. Ведь, если переписать прошлое, то измениться настоящее. Ольга подробно объяснила Веронике, что нужно делать, чтобы оказать влияние на историю и её создателя. Теперь Вероника, сидя на кухне вечерами, в тишине и смотря фоном телевизор, снова начала читать первые главы «Книги сновидений смерти» Максима Александровского. Когда-то давно, лет десять назад, Вероника читала её, но многое забылось, очень много ушло в глубины бессознательного. Теперь возвращалось всё: воспоминания, боль, ненависть, страсть и магия. Говорят, что от ненависти до любви один шаг, да, это чистая правда. Но знаете, обратно всего лишь полшага. Вероника читала и чем дальше продвигалась по тексту, тем сильнее чувствовала отвращение. Ей казалось, что вот-вот её вырвет. Книга была полна кровавых сцен, описывающих извращенные способы убийства, ведь книга была именно об этом. Макс определил жанр своей книги как трэш-детектив, но пока Вероника видела только трэш, а по-русски сказать, помойку, а вот детектив ещё пока не наблюдался в поле зрения. Читая, Вероника с удивлением заметила, что ей хочется не только править орфографические ошибки, которых было очень-очень много и менять не слишком удачные слова и выражения, на другие, более подходящие, но что также сильно ей хочется добавить кровавых красок и подробностей. Ей хотелось дописать что-то, что сделает книгу более яркой, пусть и более тошнотворной, но яркой. И ещё ей хотелось изменить сюжет, или написать продолжение. Постепенно Вероника стала ощущать ритм его книги. Она чувствовала каждое слово, каждую запятую, точку и многоточие. История начала раскрывать ей свои подлинные секреты.