— Не знаю, ой, не знаю. Что-то, несомненно, есть, — сказала Вероника, возвращая Гончаровой фотоаппарат.

— Там кто-то был, понимаешь? Не что-то, а кто-то. И то, что это было, ну в смысле, приходило всё это не просто так.

— Может быть, Алиса, может быть. Всё может быть.

Ниточка разговора оборвалась. Снова молчание. Алиса явно злилась. Её бесило то, что Ника ей не верит. Скептицизм Фадеевой не входил в планы Гончаровой. Особенно теперь, когда вокруг происходило так много всего интересного. Вероника не хотела верить в возможность сверхъестественного. Нике хватало чудес в собственной жизни. И ещё она последнее время всё чаще думала, что вся их затея с Максом и их книгами зашла в тупик. История застряла. От Алисы помощи Ника не ждала, но всё равно решила пожаловаться.

— Странно, но наша книга не пишется. Совершенно не пишется.

— Значит — не надо, — резко сказала Алиса.

Вероника помолчала, осмотрелась, отмечая мельчайшие изменения в окружающем мире, и вернувшись к разговору, согласилась. А что ещё можно было сделать?

— Да, Алиса, ты видимо права. Просто литературный тупик какой-то. Ничего в голову не приходит. Первая-то книга писалась так быстро и легко, что даже удивительно, почему продолжение так сильно тормозит.

— Само придёт. Главное — не делайте ничего.

— Элис, ты, кажется, хотела сказать: не делайте ничего лишнего. Правильно, торопиться нет никакого смысла. Мы можем сделать, например, аудиоверсию первой книги и выложить в Сети. Что думаешь? Как тебе эта идея?

— Можно, хорошая идея. И мне нравится. Причём, записать аудиоверсию — плевое дело.

— Да, типа, сделай сам. Качество будет так себе, но всё же люди послушают, может быть.

Они опять замолчали. Разговор не клеился. В кофейню зашла уже знакомая им парочка. Симпатичная пухленькая девушка и молодой человек. Они частенько заходили в это кафе. Обычно всё начиналось мирно. Молодой человек заказывал для девушки всё, что она, скромно опустив очаровательные чёрные глаза и загадочно улыбаясь, только могла пожелать. А может быть, она заказывала то, что ей разрешали пожелать, это нам не известно. Некоторое время они спокойно беседовали. Затем они начинали спорить, и через какое-то время посетители кофейни неизменно наблюдали страстную ссору. Скандал заканчивался всегда одинаково. Они оба успокаивались и продолжали мило беседовать. В общем, свидание продолжалось.

— Смотри-ка, — кивнула Вероника в сторону пришедшей пары.

— А, — оглянулась Алиса, — наша любимая парочка, та самая, что обычно разыгрывает бурные сцены. Хорошо, что есть хоть что-то неизменное в этом мире.

Да, парочка была чем-то постоянным, почти как и их хождение в «Кронверк». Поход на чашку кофе-чая был делом привычным и творчески очень полезным. Так много идей может возникнуть, когда ты сидишь за маленьким столиком с чашкой горячего кофе или чая, смотришь в огромное окно, открывающее обзор на оживлённый перекресток, и никто не мешает думать. Особенно Вероника любила приходить в «Кронверк» утром в будние дни, когда зал был пуст, и было очень тихо и спокойно. Да и в любой момент можно было пойти посмотреть кино, выбрав любые места в зале. Почему-то молчать Вероника не могла, не сейчас и не с Алисой. Чтобы хоть как-то продолжить разговор она вспомнила о Максе.

— Да, давненько мы не общались с нашим общим другом, — сказала Ника.

Алиса отреагировала на высказывание Ники как на банальность, которую произносят для поддержания разговора. Она ответила так, как обычно отвечают на высказывания типа: «сегодня удивительно хорошая погода».

— Да, давно. Я вообще с Максом больше не общаюсь. Думаю, что у него и без нас всё в полнейшем порядке. Жизнь удалась. В общем, не жизнь, а сказка полная чудес, всё в полнейшем шоколаде.

— А мне иногда интересно узнать, что у него происходит, — призналась Вероника, — просто хочется позвонить и задать самый дурацкий вопрос: «Как дела?». Впрочем, мы с ним больше не встретимся.

Вероника вспомнила свои общения, данные самой себе. Вспомнила так ярко, так отчётливо, что снова услышала тихий шелест волн, произносящих эти обещания вместе с ней. Она снова услышала голос волн, отвечающих на её просьбу. Сотни дорог, тысячи слов, и снова паутина снов… Как всё оказалось неожиданно и странно. Как всё оказалось непредсказуемо и неопределимо. И снова странные сны. Вероника опять просыпалась каждую ночь в привычное некогда время, но точно знала, что не видела снов. Как бы она не старалась, она не могла найти точку входа в сновидение. Искажённая реальность не позволяла ей вернуться на окраины сновидений. Вероника, казалось, потеряла ключи от двери, ведущей к тайникам снов. А к этому всему добавился ещё и литературный тупик, из которого ей так и не удавалось найти выход. Хотя нет, это больше походило на литературный лабиринт, а не на тупик. С тупиками обычно всё предельно ясно: дошёл до конца тупика — поверни обратно.

Фадеева почувствовала, что пора было уходить. Сидеть над пустыми чашками не было никакого смысла. В последнее время в их встречах все чаще не было никакого смысла. Алиса упустила свою цель и теперь не была заинтересована в общении с Фадеевой. Впрочем, может быть, все это были лишь фантазии Вероники. Она слишком стала в последнее время слишком чувствительна.

— Пора, — Вероника поднялась, собирая вещи в сумку.

— Хорошо, — согласилась Алиса, — пошли.

Они не торопясь покинули привычное и вероятно любимое место для творческих размышлений. Странно, но ощущение путаницы не оставляло Веронику и вечером, когда она, вооружившись пачкой чистых листов и ручкой, попыталась продолжить вторую часть книги. Но дальше называния главы «Смена ролей» почему-то дело не шло.

«Макс задумчиво рассматривал результаты своей работы. Впечатляло, но не более того. Красиво, но не шедевр. Захватывает, но не берёт за душу, хотя, в целом очень даже достойно. Стена была почти ровной, и теперь уже можно было приниматься и за обои. Что ни говори, а работа мастера-отделочника это вам не херня какая-то. Это Искусство. Да, да, искусство с большой буквы. Творчество, конечно, творчеством, но, увы и ах, не всем платят нормальные деньги за музыку, а уж за писанину и подавно. И если за музыку Макс что-то получал, то его книга почему-то не нужна была пока никому. Было ли виной этому название, или недостаточный объём произведения, Александровский не знал. Но факт оставался фактом — его книгу издавать не хотели, да и на его письма ни одно издательство не ответило. Так вот, по этой самой причине уникальная творческая личность и звезда местной рок-сцены вынуждена была не только заниматься творчеством, но и как бы это не звучало банально, работать. А так как образования у Макса никакого, ну кроме школы, разумеется, не имелось, а руки были, он и стал специалистом по отделке и вот-вот должен был стать прорабом. Вот так Макс и творил на благо заказчика и своё благо тоже разнообразные интерьеры, по красивым идеям дизайнеров фирмы „Заделкин“. Впрочем, Макс и ремонт умудрялся всем представить как абсолютно творческое и исключительное проявление своей неземной гениальности. Вечером к нему должны были прийти в гости его друзья, с которыми его связывало так много, что они знали о нём всё, ну, или почти всё. Они тусовались так давно, что переделали и перепробовали вместе все, что только можно и нельзя. И сегодня они решили зажечь так, как никогда и никто не делал раньше, благо, что горючее уже было закуплено. Да, Макс помнил, что вроде бы как обещал Веронике встретиться с ней вечером, но к чему выполнять свои обещания? Совершенно ни к чему. Да и когда обещал? Обещал он это в далеком прошлом, да и не лично, а когда они переписывались в Сети. И что? Мало ли кто что вам там обещает. И вообще, где у вас гарантия, что вам отвечает именно тот человек, фамилия которого написана? Нет у вас такой гарантии, равно как и у вашего собеседника. Так вот, обещал-то он в далёком прошлом: в среду, так что в субботу планы могли и измениться. Теперь у него была новая жизнь, в которой нет места для Вероники. Просто нет…» Пока Макс размышлял чтобы такого предпринять этим вечером, Вероника пыталась продолжить вторую часть «Правдивых историй». Задуманная как продолжение «Книги Ники», «Книга Макса» оказалась сложной. И как бы Вероника не старалась, нужных слов почему-то не находилось. Как только Ника брала в Руки ручку и доставала свой блокнот, все мысли исчезали. Хотя до этого они активно крутились в её мозге. Эти хитрые мыслишки умело прятались, когда приходило время их записывать. Литературный лабиринт-тупик был замкнутым кругом.