На военном совете, продолжавшемся 3 дня, обсуждались самые фантастические планы. Сам Густав предложил собрать оба флота в Бьеркезунде, высадить там 30 000 человек (хотя на лицо имелось не более трети этого числа), так как сухопутная армия стояла еще у реки Кюменэ), идти прямо на Петербург и там предписать мир; в случае поражения сжечь старые корабли и спасаться как будет возможно. О таком плане, конечно, и сказать нечего.
Другое предложение заключалось в том, чтобы прорваться при помощи линейного флота; шведы могли во всяком случае считать себя погибшими, значит, все дело заключалось только в том, чтобы показать свою храбрость. Большинство высказывалось за то, чтобы прорываться с обоими флотами через Бьеркезунд и идти на запад. Норденскьольд предложил высказаться еще лейтенанту Клинту, который был против всех сделанных предложений. Против последнего плана он высказал, что на оба флота русские могут произвести атаку еще и с берега; что из узкого пролива трудно будет, развертываться; что при этом шведы еще дальше отойдут от своей границы и, наконец, что надо еще считаться с затопленными кораблями, которыми проход может быть загражден; что при этом шведы прямо отдавали себя в руки галерному флоту, что линейный флот отрежет их и принудить к бою с значительно превосходящими силами. Он предложил совершенно другой план: выйти из бухты по тому самому пути, по которому они пришли, затем идти к шхерам Аспе или даже войти в шхеры у Питкопаса. Там нападение русских большими силами было бы очень затруднено, и оттуда все части флота могли бы начать новое наступление.
Пока остановились однако на предложении короля, для выполнения которого начались приготовления, несмотря на то, что план этот был самым опасным и мог быть приведен в исполнение только при NWN ветре, который дул обыкновенно по ночам; юго-западный ветер обыкновенно переходил к вечеру в западный и северный, а затем наступал штиль. К счастью, несколько попыток выполнить этот план не удалось вследствие того, что северо-западный ветер тотчас же стихал; несколько кораблей каждый раз уже снимались с якоря, а русские тоже вступали под паруса. Тогда король изменил свои намерения, так как к тому же поступили новые сведения о силах русского галерного флота; теперь было решено привести в исполнение план Клинта.
Возражения Клинта против сделанных предложений, конечно, были совершенно основательны; при прорыве через середину русского расположения, задние отряды шхерного флота неизбежно бы погибли, так как русские фланговые суда успели бы вовремя подойти. Нельзя не удивляться, что не было придумано никакого другого более или менее исполнимого плана, например, дождавшись благоприятного ветра, произвести одновременную атаку военного и шхерного флота на ту часть линейного русского флота, которая находилась под ветром и, таким образом, проложить себе дорогу.
Приказ, отданный по флоту для выполнения клинтовского плана прорыва, в виду его обстоятельности, стоит передать более подробно; флот должен был идти в том самом порядке, как он стоял на якоре; по миновании узкого места у Крюсерорта, он должен был по возможности направиться на юг от Лилла Фискарен; из числа кораблей, стоящих у Крюсерорта, два средних должны были при подходе головной части флота подвинуться таким образом, чтобы образовать проход, а затем присоединиться к последним судам армейского и шхерного флота. Весь армейский флот должен был идти на правом траверзе линейного флота и потому должен был к нему собраться; два фрегата и все турумы должны были защищать гребной флот от нападения галерного флота, и присоединиться к нему. 3 фрегата, шедшие впереди, должны были прогнать русские фрегаты, стоявшие у Питкопаса и поддержать канонерские лодки при входе в шхеры. Передовым кораблем, как и в Ревеле, назначен был «Dristigheten», под командой полковника барона фон Пуке; корабль этот должен был сообразовать свой ход с канонерскими лодками. Линейные корабли, имея на буксире свои большие шлюпки должны были производить на ходу промеры с обоих бортов и отмечать флагами мелкие места. Все суда должны были быть наготове по первому сигналу стать на якорь на шпринги.
Марсели и стаксели должны были остаться на ночь незакрепленными, чтобы их можно было поставить, не посылая для этого наверх людей. Как только командующий флотом отдает марсели, все остальные суда, не дожидаясь сигнала, должны были делать то же самое. Репетичным фрегатам и брандерам было назначено место с внутренней стороны, 4 самым быстроходным судам – рядом со старшим флагманским кораблем. К севшим на мель судам должны были немедленно спешить на помощь шлюпки с ближайших судов, снабженные для этого верпами и перлинями, сами же эти суда должны были идти дальше: последние суда должны были снимать знаки, указывающие фарватер.
Такие же ясные приказания были отданы и гребному флоту; все это вместе взятое производит впечатление чрезвычайной обстоятельности и доказывает, что трудное военно-морское положение было ясно оценено.
С целью отвлечь внимание русских, 3 дивизиона канонерских лодок, прибывших накануне вечером из Бьеркезунда, в 2 часа пополудни 3 июля атаковали восточный фланг русских, стоявший к востоку от Васикосари; только через 2,5 часа дивизионы эти явились оттуда на сборный пункт. Тем временем транспортные и обозные суда собирались на севере; за ними шли дивизионы канонерских лодок, галеры и т. д. Только в 2 часа майор Хельмстьерна, под прикрытием дивизиона турум, покинул узкую часть Бьеркезунда, вместе с последними судами. Подполковник Стедингк на хеммеме «Styrdjorn» встал во главе гребного флота в ожидании подхода головного корабля линейного флота. Ночью ветер перешел к северу; тотчас же были отданы нужные приказания, которые и были разосланы по местам; в 3 часа подул слабый норд-ост, который, как обыкновенно, медленно перешел в ост-норд-ост, понемногу усилился и к полудню перешел в свежий марсельный ветер. Днем погода сделалась пасмурной.
Весь успех зависел от действия линейного флота. В 6 часов, как только гребные флотилии заняли свои места, линейный флот вступил под паруса. В 7,5 часов «Dristigheten» прошел посередине между русскими кораблями у Крюсерорта под сильным продольным огнем; неприятельские корабли стояли так близко один от другого поперек фарватера, что между гиком одного корабля и утлегарем ближайшего к нему едва оставалось место, достаточное для прохода. Первые шведские корабли использовали этот короткий промежуток прохода между судами и развили такой опустошительный, все уничтожающий огонь, что уже через полчаса после прохода флагманского корабля, все шесть русских судов спустили флаги. Из всех шпигатов лилась кровь, из 700 человек экипажа каждого судна оставалось не раненых человек 40-60 – так ужасно было действие шведских орудий. По русским сведениям потери были далеко не так велики. Обе головные хеммемы прошли к северу от стоящих на якоре фрегатов, причем отличились искусными маневрами; за ними следовала эскадра турумм, затем галерные дивизионы канонерских лодок; далее следовал Густав III на большой шлюпке, на которой был поднят его флаг и которая шла на буксире его яхты. Сзади шли четыре дивизиона шхерных судов, транспортные и обозные суда, в хвосте шли три дивизиона Хьельмстьерна. Шедшие во главе обоих колонн барон фон Пуке и фон-Стедингк показали себя с самой лучшей стороны. В королевской шлюпке был убит один гребец и сорван штандарт; король шел дальше до Свенскзунда на одной из своих яхт; штандарт был впоследствии найден и хранился в Петербурге как трофей.
В двух милях к западу от Крюсеррорта стояли к северу от фарватера 6 русских фрегатов. Вследствие сильного порохового дыма стрельба их была почти безрезультатна; нельзя не удивляться, что «Dristigheten» благополучно миновал все мели, так как все русские знаки на фарватере были или плохо видны, или неверно расставлены. Причиной больших потерь шведов была случайность, без которой, вероятно, всем кораблям и судам удалось бы спастись: в то время, как один из шведских линейных кораблей, стоявший на якоре у Крюсеррорта, хотел примкнуть к лини, шведский брандер, рулевой которого, вероятно, был пьян, сделал такой неловкий маневр, что вынудил корабль выйти из линии, чтобы не загореться; при этом корабль этот навалил на борт фрегата, оба они были подожжены брандером и в 9 часов взлетели на воздух, причем весь экипаж обоих судов погиб; ближайшие суда спаслись с большим трудом.
