Шёблад пренебрег в бою принципом сосредоточения сил, что повлекло за собой полное поражение. Но и Юэль не был доволен своими командирами; при лучшей взаимной поддержке все шведские корабли должны бы были попасть в руки датчан. Трое из его командиров были приговорены к большим денежным штрафам. Один из перешедших на датскую службу голландских капитанов был разжалован и приговорен к смертной казни; он бежал до приговора – ему удалось пробраться на шлюпке из Киеге в Висмар.
Шведский план операции был временно нарушен. Так как шведский флот был все еще значительно сильнее датского, а голландцы не показывались, то шведское высшее командование решило продолжать следовать основному плану войны. При быстром наступлении успех был не только возможен, но почти обеспечен; надо было тем более торопиться, что шведская армия уже 26 мая начала наступать в Сконии. Спешное появление флота должно было и здесь оказать свое действие.
В конце мая оба короля снова встретились в Сконии; но их силы были значительно слабее, чем предполагалось. Против 14 000 датчан (в числе их 5 бранденбургских полков) шведы смогли выставить всего лишь 10 000 человек. Христиан V повторил ошибки прошлого года; он со всем своим войском начал осаду Мальме; гарнизон крепости (всего 3000 человек) сумел отразить врага. Последний штурм датчане предприняли 26 июня. Отступившие вследствие своей малочисленности шведы не преследовались датчанами, и только Христианштадт был освобожден конным отрядом под начальством графа Бодиссина.
Положение Карла XI сделалось крайне тяжелым, несмотря на то, что голландцы, благодаря начатым со Швецией переговорам, медлили с высылкой флота; но все переговоры, в конце концов, не привели ни к чему.
Несмотря на все усилия свыше и в этом году шведский флот был приведен в боевую готовность очень поздно; не хватало людей и материалов; к середине июня еще не было готово 8 линейных кораблей. Команды набирались насильно, подготовка офицеров оставляла желать лучшего. Флот состоял из 25 линейных кораблей, 11 фрегатов, 6 брандеров и 12 шлюпов, с 180 орудиями и 9000 чел. команды. На транспорты (перевооруженные купеческие суда) был посажен десант в 3000 человек.
Впервые флот был разделен на три, а не на четыре эскадры. Флотом командовал фельдмаршал, генерал барон Хенрик Горн, не моряк, но человек, успевший себе снискать боевую славу на берегу. Опять таки интриги господствовавшей дворянской партии были причиной его назначения: дворяне старались во что бы то ни стало провести в командование флотом кого-нибудь из принадлежавших к их партии высших сановников. Возможно также, что правительство не доверяло ни одному из старших адмиралов.
Фельдмаршал Горн исполнил приказ короля вступить в командование флотом, но настойчиво подчеркивал, что за последствия своей деятельности снимает с себя ответственность. Это редкий случай в военно-морской истории – и не очень действенный, чтобы возбудить доверие в среде подчиненных. Горн вступил в командование флотом без всякой подготовки. Морские офицеры, крайне недовольные его назначением, прозвали его «комиссаром в чине генерал-адмирала».
Горн командовал 1-й эскадрой (авангардом), состоявшей из 11 линейных кораблей; флаг на «Виктории» (86 орудий); младшие флагманы адмирал-лейтенанты Горн и Розенфельд. Адмирал Клерк командовал центром (7 линейных кораблей). Арьергард (7 линейных кораблей) вел адмирал граф Вахтмейстер; у него младшим флагманом был граф Горн.
В середине июня флот покинул шхеры и, несмотря на благоприятные ветры, стал 30 июня на якорь под берегом Мёена лишь через две недели. У Истада Горн получил от короля категорическое приказание немедленно продолжать плавание. Король приказал «заставить датчан как можно скорее принять бой», чтобы помешать соединению голландцев с датчанами. Быстрое наступление флота должно было помочь действиям сухопутных армий в Сконии и способствовать освобождению Мальме. Карл XI только что получил известие о выходе голландцев и всячески торопил Горна. Ему, кроме того, хотелось добиться, как можно скоре, морального успеха, так как положение в Померании внушало серьезные опасения.
Дания следила с тревогой за наступлением и развертыванием более сильного шведского флота; сухопутные операции были приостановлены, высадка неприятеля на Зеландии могла быть предотвращена только при помощи датского флота. Таким образом, дела Швеции обстояли неплохо. Знающий и энергичный морской вождь мог бы добиться с таким сильным флотом крупных результатов, несмотря на недостатки личного состава и материальной части. Но суждено было иначе.
Юэль постепенно собрал в бухте Киеге флот из 19 линейных кораблей, 6 фрегатов, 3 брандеров и 8 галиотов с 1270 орудиями и свыше 6500 чел. команды. Сам он командовал центром (флаг на «Христиане V»). Адмирал Родстен командовал авангардом, адмирал Иенс Родстен – арьергардом. Во флоте, кроме того, находились три вице-адмирала и три шаутбенахта; офицеры и команды почти без исключения были опытными моряками.
Состав этих судовых команд был весьма своеобразен. Как среди офицеров, главным образом командиров, так и среди команды было много иностранцев, особенно голландцев; добрая половина матросов – голландцы. Отношения между последними и коренными датчанами оставляли желать много лучшего; после боя у Ясмунда-Борнхольма эти отношения весьма обострились. Товарищеской связи между теми и другими не было почти никакой. Из всех голландских донесений того времени наглядно видно, насколько пренебрежительно голландцы относились к датчанам.
Во всем сказывалась политическая сдержанность Генеральных Штатов, заботившихся лишь о том, чтобы ни одна из прибалтийских держав не стала слишком могущественной; Нидерландам было важно ослабить и Швецию, и Данию. Голландские адмиралы и капитаны, даже находившиеся на датской службе, получали от своего правительства определенные инструкции; иногда они действовали в этом направлении по собственному усмотрению. При таких обстоятельствах, конечно, не могло быть и речи о взаимодействии между офицерами, а тем более командами; не могло быть дружной совместной работы для достижения одной общей цели.
Каждый голландский моряк того времени, от адмирала до матроса, как современник Тромпа и де Рюйтера, был полон чувством превосходства своей страны над всеми прочими морскими державами.
Этим людям было обидно, что моряки другой, менее значительной нации, могли проявлять себя на море не хуже их. Ревность прежних учителей к своим столь способным ученикам давала себя чувствовать. Разница в языке не играла роли; между мореплавателями севера в те времена было распространено нижнегерманское наречие, понятное всем датчанам, голландцам, скандинавам, северо-германцам и даже англичанам. Сообщение приморских городов с своими внутренними областями было более затруднительно, чем международные сношения через море с заграничными странами.
В одном направлении эта рознь была полезна: она развивала дух соревнования между обеими сторонами. Король старался стимулировать это соревнование различными наградами и поощрениями. Как только приближался голландский флот, трения усиливались; зависть и ревность развивались с новой силой. Несмотря на то, что в датском флоте в отношении материальной части и личного состава было заметно голландское влияние, датчане все же сумели придать своему флоту национальный характер. Все ценное, что они переняли у голландцев, было ими использовано.
Многие голландцы постепенно свыклись с датской жизнью и с обычаями этой страны и охотно служили в датском флоте. Не только служебные преимущества, лучшие жалованья, пища и обращение делали службу под датским флагом заманчивой; многие ею прельщались из-за почетного и прочного положения, которое они занимали в Дании.
Такое положение вещей было особенно тяжким для Юэля. Часто ему приходилось жертвовать своим самолюбием и добровольно отходить на задний план ради блага родины; часто этот горячий патриот забывал свое собственное я и личным примером подчеркивал необходимость подчиняться чужеземным распоряжениям. Он, вместе с тем, отлично умел противодействовать выходкам голландцев и их желанию все захватить в свои руки.
