На флагманском корабле датского адмирала «Ягермайстер» (Iaegermesther) было 1100 человек экипажа против 620 человек, имевшихся на флагманском корабле Класа Горна «Св. Эрик». Бой Горна, имевшего 60 судов, против 36 датских, под командой Лауритцена, происшедший к северу от Эланда в конце июля 1566 г. (любекскими кораблями командовал адмирал Тинапель), закончился ничем, так как во время боя поднялся шторм. После этого Лауритцен стал на якорь у Висби, чтобы предать земле тела нескольких убитых в бою, в том числе одного капитана знатного происхождения. В одну из последующих ночей шторм так усилился, что 11 датских и 6 любекских кораблей потерпели крушение, при чем погибло около 6000 человек; погибло три адмирала, и двенадцать капитанов, в том числе и сам Лауритцен. Это было концом любекского флота. Клас Горн умер в следующем году от чумы, которая в эти годы свирепствовала везде по берегам Балтийского моря.
Однако, Швеция была так ослаблена настойчивым наступлением союзников и внутренними неурядицами, что предоставила море в их власть. Король Иоганн, вступивший на шведский престол после свержения его брата Эрика XIV, заключил 13 декабря 1570 года в Штетине довольно выгодный мир с Любеком, по которому уже не было речи о торговой монополии и о беспошлинной торговле; обусловленное по мирному договору военное вознаграждение выплачено не было. Когда же Иоганн почувствовал, что положение его на троне достаточно окрепло, он объявил себя «господином Балтийского моря» и на следующий же год запретил Ганзе торговать с Россией. Вместе с тем он организовал каперскую войну против Ганзы, при чем, однако, из уважения к Испании, не трогал нидерландских кораблей. У Ганзы не было достаточно сильного флота, чтобы с успехом выступить против него, торговля ее терпела громадные убытки, между тем как Нидерланды богатели. Морское могущество и на этот раз оказалось решающим фактором. Швеция сделалась владыкой на Балтийском море, и право получать первый салют от кораблей других наций посредством уборки верхних парусов с 1570 года перешло от Дании к Швеции. Уже в 1570 г. в шведском флоте числилось более 70 военных кораблей, между тем, как например, Англия, в 1603 г. имела только 42 военных корабля.
Незадолго перед этим Ганзе еще раз представился случай для крупного политического выступления. В 1657 г. в Нидерландах вспыхнуло восстание против Филиппа II, которое, после 40-летней борьбы, наконец избавило их от испанского ига; причиной войны были не только политические, но и религиозные мотивы; восставшие, принадлежавшие к реформатской церкви, умоляли Ганзу о помощи, и последней таким образом представлялся случай снова вернуть Германии германский народ и германскую землю, но Ганза упустила этот случай, отказав в просимой помощи. Так же поступили и все лютеранские германские князья, и помощь Нидерландам оказали только некоторые князья западной Германии, принадлежавшие к реформатскому исповеданию. Жалкие теологи тогдашних времен при помощи злобной изобретательности так обострили совершенно несущественную разницу между этими двумя исповеданиями, что последователи их относились друг к другу, как злейшие враги. Ганза, кроме того, руководилась еще и завистью к Голландии; это было проявлением того самого эгоизма, вследствие которого еще ранее потерпели неудачу планы верхне-германских купцов, намеревавшихся вести свои торговые операции из северо-германских гаваней.
В виду этого голландцы вскоре запретили Ганзе плавание в Испанию; англичане также заняли враждебную позицию, и в 1589 г. захватили в реке Тахо флот из 60 купеческих кораблей, привезший испанцам, в числе прочих товаров и военные припасы. Когда в 1597 г. англичане были изгнаны из Германской империи, Англия ответила тем же, и Ганза была вынуждена очистить «Красильный двор», который в течение 600 лет был средоточием германской торговли с Англией.
В начале XVII века Любек снова делал несколько попыток завязать сношение с Россией и с Испанией, но без существенных результатов, а 30-летняя война окончательно погубила остатки германского господства на море и все германское судоходство.
Недавно евангелическая Германия торжественно отпраздновала 300-летие рождения Густава Адольфа Шведского, чего он вполне достоин по его заслугам перед протестантством, но действия его ни в каком случае не могут почитаться бескорыстными. Если даже оставить в стороне весьма вероятные виды его на германскую императорскую корону, он, во всяком случае, обеспечив за собой в 1617 г. по Столбовскому миру русский берег Балтийского моря и господство на этом море, имел самые серьезные виды и на обладание германской частью Балтийского моря и даже берегами Северного моря.
Положение германских приморских городов, которые все были протестантские, в этой войне было очень печальным. Когда Тилли, разбив в 1625 г. Христиана IV близ Луттера у Баренберга, двинулся в Северную Германию и стал угрожать приморским городам с суши, датчане в то же время отрезали этим городам и сообщение по морю, и начали так же, как и шведы, взимать со всех немецких гаваней от Пиллау до Гамбурга очень высокие пошлины. Пошлины эти составили, будто бы более миллиона талеров с одного города Данцига за один 1635 год.
Заслуживает внимания деятельность Валленштейна, , в частности, на севере, где он в 1627 г. дошел до побережья и был провозглашен герцогом Мекленбургским. Будучи человеком выдающегося таланта, он понял значение морской силы и намеревался создать в Висмаре германский имперский флот с целью начать морскую войну с Густавом Адольфом. Тут, когда уже было слишком поздно, германский император в первый раз проявил интерес к морю и к германским морским силам. Император Фердинанд заявил претензию на господство над германскими морями, и назначил Валленштейна генерал-капитаном флота и «генералом океанского и Балтийского морей» (Северное и Балтийское моря). Он пытался привлечь Ганзу на свою сторону тем, что предложил ей монополию в торговле с Испанией. На общем собрании Ганзы, созванном по этому поводу в феврале 1626 года, император повторил свое предложение, при чем назвал общее положение дел на германских морях, взимание пошлин в Зунде и проч. – «позором для германской империи». С другой стороны, однако, ему угрожала Дания, и Густав Адольф зашел так далеко, что потребовал, чтобы Германия не строила военных кораблей, разоружила уже имеющиеся у нее корабли и срыла все приморские крепости.
Ганза, опасаясь и той и другой стороны, отложила решение вопроса, а позже, в 1630 году, пришла к решению не продолжать союза, так как он дорого стоил и приносил мало пользы.
Еще до этого планы Валленштейна были разрушены упорным сопротивлением Штральзунда, который от тщетно осаждал с 13 мая по 24 июля 1628 года; город держался благодаря помощи Густава Адольфа, с которым он в минуту опасности вступил в союз; шведский флот поддерживал сообщение по морю, подвозил подкрепления и принимал участие в защите города.
В 1630 г. король высадился на Рудене и на острове Узедоме и начал свой победоносный поход. Вскоре после того, как он пал при Люцене, Вискар, после долгой осады попал в руки шведам, а вместе с тем погибли и созданные Валленштейном зачатки единого германского имперского флота.
Политики Густава Адольфа продолжалась и после его смерти, его великим канцлером Оксенштерна от имени несовершеннолетней королевы Христины; главной целью в этой политике было ослабление и даже уничтожение германского влияния на море. Мир в Мюнстере и в Оснабрюке из всего германского побережья от Невы до Дюнкирка оставил в руках немцев только гавани Любек и Росток и совершенно лишенный гаваней берег Западной Померании от Каммина к западу, т. е. всего 100 морских миль из 1370; все остальное побережье с устьями Эльбы, Везера, Эмса и Одера, отошло во владение шведов, датчан, поляков и голландцев. Таким образом погибло германское морское дело, германский народ стал чуждым морю, а его прибрежное население отвыкло от морской войны.
Мы уже видели, что особенности ганзейского союза, не имевшего ни крепкой внутренней организации, ни определенного и постоянного верховного управления, не давали этому союзу возможности создать на море значительные боевые силы. Ни союз, ни отдельные города не имели постоянного флота, так как даже «фреде-когги», которые иногда подолгу содержались на службе, предназначались исключительно для морского полицейского надзора.
