Но здесь ждала вторая неприятность. Как бы, думаю, свои не сочли за немецкого разведчика и не застрелили? Но и тут выручила случайность. Не успел я пройти и десяти шагов к кустам, как на меня набросились два здоровенных верзилы. Скрутили в одну минуту, как котенка. Самое неприятное, чего я им не прощу за всю жизнь, это то, что рот заткнули не какой-нибудь чистой тряпкой или, скажем, рубахой, а вонючей солдатской портянкой. После три дня мутило, как только вспоминал эту встречу со своими.

Шадрин умолк, стер со лба пот и полез под подушку.

Нина, затаив дыхание, сидела не шелохнувшись. Глазенки Вани горели еще азартнее.

Шадрин закурил. И уже не дожидаясь, когда Ваня и Нина будут расспрашивать, что было дальше, более спокойно продолжал:

— Дальше все было проще. Втащили меня вместе с пленным солдатом в блиндаж, выяснили, что я за птица, развязали мне руки. Немца и офицерскую сумку срочно отправили в штаб полка, а мне объявили благодарность и… даже представили к ордену.

— К ордену?! — воскликнул Ваня. — К какому?

— К ордену Красного Знамени.

— А после? Как вы воевали после? — не успокаивался Ваня.

— После меня перевели в дивизионную разведку. Там я прослужил почти до конца войны, пока не ранили под Варшавой.

— Дядя Митя, расскажите, пожалуйста, еще, как вы потом ходили в разведку и как доставали языков?

— Это уж как-нибудь в следующий раз, а теперь я устал. Да и вам пора учить уроки.

— Разрешите мне сочинить рассказ о том, как вы чуть не попали в плен? Его обязательно напечатают в нашем журнале. Только перед тем, как подавать, я обязательно покажу вам. Вы проверите ошибки, хорошо?

Шадрин грустно улыбнулся. Чем-то, а чем, он пока еще не уловил, Ваня напомнил ему младшего брата Сашку, который лет десять назад был таким же вот пламенным фантазером и бесстрашным сорванцом. Теперь ему уже двадцать два года, и он работает пожарником в родном селе.

— Ладно, приноси. Только учти, я буду строгим критиком. Никаких скидок. Договорились?

— Договорились! — обрадованно воскликнул Ваня и хлопнул ладонью по коленке.

Заслышав быстрые шаги в коридоре, Дмитрий принялся поспешно тушить папиросу в пустом спичечном коробке, который служил ему пепельницей. Ваня догадался, что его подшефному угрожает опасность, а поэтому, раскрылившись больничным халатом, прикрыл руку Дмитрия.

В палату вошла Ольга. Никогда Дмитрий не видел ее такой возбужденной. Она остановилась в дверях, потом почти подбежала к койке Шадрина и, спрятав руки за спину, воскликнула:

— Угадай, что у меня в руках?

— Четвертинка?

— Как тебе не стыдно! Ты ужасный человек! — вспылила Ольга. — Нет, ты все-таки угадай! — настаивала она, шаг за шагом отступая от койки Шадрина, когда заметила, что Ваня решил подсмотреть, что находится в ее руках.

— А! Догадался, — протянул Дмитрий и махнул рукой. — Ты, между прочим, молодчина! Давай сюда.

— А что? — продолжала интриговать Ольга.

— Пачка «Беломора» и коробок спичек.

Это Ольге показалось издевкой. Тем более — после того, как она повела борьбу с курением Дмитрия.

— Ты что, смеешься надо мной?! — уже не на шутку рассердившись, сказала Ольга.

— Ну, показывай, показывай, не тяни за душу! Что там у тебя? Ваня! — Дмитрий подмигнул своему юному шефу. — Разведай и доложи.

Ваня ревностно, со всех ног — чтобы не опередила Нина — кинулся за спину Ольги, но та стояла не шелохнувшись. В руках у нее была книга.

— Книга! — обрадованно воскликнул Ваня и, пригнувшись, пытался разобрать ее название.

Дмитрий нервничал.

— Знаешь, Оля, это не совсем педагогично.

— Зато своевременно и крайне необходимо! — Ольга протянула Дмитрию книгу, в которую была вложена курортная путевка в Кисловодск.

Шадрин приподнялся на койке. Путевка была заполнена на его имя.

— Это откуда?

— Выделил университетский профком.

— Это ж замечательно! Это же чертовски здорово! Если честно признаться — это самое главное, что волновало меня последние дни. Думал, что придется недели две околачивать пороги из-за этой путевки, а тут вдруг… и так быстро! — Шадрин еще раз вслух прочитал путевку и спросил: — Сколько стоит?

— Бесплатная.

— Итак, через два дня я уже на колесах!

Дмитрий притянул к себе Ваню, указательным пальцем левой руки нажал на кончик его носа и издал звук, похожий на сирену автомашины: «Ту-ту-ту!»

Заметив на тумбочке пакет, Шадрин посмотрел на Ольгу.

— А это что?

— Это тебе на дорогу, на билеты…

Дмитрий раскрыл конверт. В нем были деньги.

— Откуда они? — Взгляд Шадрина стал неожиданно строгим.

— Это… — Ольга несколько замялась. — Это тоже дотация профкома… Безвозвратная ссуда.

— Ты брось мне про эти ссуды! Знаю я, как они выколачиваются. Ребята собрали? — Видя, что Ольга молчит, он строго и раздраженно сказал: — Страшно не люблю эти подаяния, сборы и приношения.

Дмитрий отодвинул пакет в сторону.

— Возьми, пожалуйста, назад! Отдай старосте курса. Это он, наверное, затеял. Поблагодари его и скажи, пусть на эти деньги купят приемник и проведут конкурс на лучшую студенческую комнату в общежитии.

— Митя!

— Я же сказал, что не возьму! На дорогу мне хватит своих денег. А старосте курса скажи, что я очень тронут его беспокойством о моем здоровье.

Дмитрий лежал сердитый.

Ваня осуждающе смотрел то на Ольгу, то на пакет с деньгами. Глазами он говорил: «Вот еще привязалась со своими деньгами!» Он не терял надежды, что после ухода Ольги, к которой он уже начинал ревновать своего подшефного Шадрина, ему удастся услышать еще новый интересный эпизод из боевого прошлого Дмитрия.

Молчание нарушила Ольга.

— Митя, я тебе сказала неправду. Деньги эти совсем не из профкома, их не собирали на курсе…

— А чьи же?

— Мои… Ты понимаешь, я даю тебе их вроде как бы взаймы. А когда у тебя будут, ты мне их вернешь. — И тут же, словно осененная неожиданно пришедшей мыслью, она обрадованно воскликнула: — Да, я совсем забыла сказать, ведь я выиграла по облигации! Целую тысячу рублей! Мама так довольна!..

— Зачем все эти фантазии? Скажи, зачем? Ты хочешь помочь мне, так и скажи.

— Митя, а если я тебя очень попрошу, чтобы ты взял эти деньги, ты это сделаешь? — Ольга умоляла. — Не для себя, а для меня. Ты что, боишься быть мне обязанным? Боишься, чтобы я не связала тебя этими деньгами? — В голосе ее звучала обида.

— Глупенькая ты… — Дмитрий протянул носовой платок к ее глазам, на которые навертывались слезы. — Вот ты уже и поплыла, и захныкала… Ладно, возьму. Только знай: как приеду на курорт, так дам такой загул на твои денежки, что затрещат все курортные рестораны! — Шадрин потянулся. — Гульну так, что до Москвы докатится молва!

Всему, что говорил Дмитрий, Ваня верил. За две недели шефства авторитет Шадрина для него был непререкаем. Но теперь он мучился в догадках: хорошо это или плохо, что Дмитрий собирается так гульнуть, что затрещат все курортные рестораны. В эту минуту ему отчетливо представилось лицо пьяного отчима, который тоже любил «гульнуть», а когда «гулял», то жестоко избивал мать.

Нина, сложив на коленях руки, тоже не понимала, чему так обрадованно улыбалась Ольга, когда Шадрин сказал, что затрещат рестораны. Она никак не могла себе представить, как это могут трещать рестораны. Рядом с их детдомом стоит большое серое здание с вывеской «Ресторан». Но он никогда еще не трещал.

Ольга заметила смущение на лицах детей и упрекнула Шадрина.

— Вот это совсем непедагогично! — Погладив по голове Ваню, она погасила шутку Дмитрия: — Он пошутил про рестораны.

Лукаво взглянув на Ольгу, Дмитрий улыбнулся.

— Деньги я возьму. Но при одном условии. Хотя нет, ты его никогда не выполнишь. У тебя просто не хватит силы воли.

— У меня? Не хватит силы воли?! — Это Ольгу подзадорило.

— Обещай, что хватит!

— Обещаю.

— Клянись, что выполнишь то, что я прикажу тебе сейчас! — Тон Дмитрия был одновременно и торжественно-суровым, и насмешливым.