Его положение было незавидным, центральная власть пришла в полное расстройство, страну сотрясала гражданская война, и фактически она оказалась в руках нескольких могущественных магнатских родов. Дело в том, что подавляющая часть феодалов, особенно в южной Венгрии, поддерживала притязания неаполитанской ветви Анжу. После убийства их претендента на венгерский трон, Карла Малого из Дураццо, который даже был коронован венгерским королем и действительно 39 дней правил, началась открытая борьба против королев и Сигизмунда. Обе королевы попали к ним в плен. Первоочередной задачей Сигизмунда было освободить супругу (ее мать Елизавету мятежники убили), подавить мятежных баронов и вернуть северо-западную область (комитаты Тренчин, Нитра и Братислава), которую он отдал в залог в обмен на военную помощь своим двоюродным братьям, моравским маркграфам Прокопу и Иошту. Вдобавок надо было восстановить центральную королевскую власть, бездействующую со смерти короля Людовика.
Уже в первой половине своего правления Сигизмунд сумел справиться со всеми проблемами, стоявшими у него на пути. Освобождение супруги не потребовало много времени, равно как и разгром мятежников в южной Венгрии. Труднее всего было покончить с зависимостью от магнатов. Основу их влияния составляли обширные наследственные владения и связанный с этим военный потенциал, а также участие в королевском совете, где они имели решающее слово в делах страны. В первые годы своего правления, чтобы удержаться на троне, Сигизмунд был вынужден уступать им во всем и щедро вознаграждать за поддержку. Но постепенно он стал стараться диктовать свою волю и консолидировать королевскую власть.
Существенную поддержку в этом ему оказывали способные новые люди, часто иностранцы, которых он приближал к себе и за верность и службу щедро награждал. В отличие от представителей старой аристократии, эти дворяне знали, что своим положением они обязаны королю, и, как показало время, они не покидали его ни в счастье, ни в беде. Все это натолкнулось на жесткое сопротивление магнатов, которое достигло кульминации в 1401 г., когда короля на какое-то время даже заточили в темницу. Магнаты особенно упрекали его за возвышение иностранцев; одним из условий его освобождения было требование лишить всех иностранцев при королевском дворе имений и должностей. Особенно бельмом на глазу был трансильванский воевода, польский шляхтич Стибор из Стибориц и его многочисленные родственники. На королевской службе Стибор получил много титулов и обширные имения главным образом на территории Словакии и таким образом стал одним из богатейших сановников в Венгрии. В своих грамотах он употреблял титул «владетель реки Ваг». Однако он был далеко не единственным иностранцем, который выдвинулся на службе у Сигизмунда, — большое влияние приобрел и Герман Целиский (Циллеи) родом из Штирии, загребский епископ Эберхард (из рода Альбен) и некоторые чешские аристократы. Конфликт магнатов с королем разрешился компромиссом, хотя в отношении своих приближенных — иностранцев король не уступил ни на йоту. Решающая схватка между Сигизмундом и магнатами произошла через два года, когда в страну вторглось войско Владислава Неаполитанского (сына убитого Карла Малого) и большинство магнатов перешло на его сторону. Против Сигизмунда выступили по существу почти все представители «старой» аристократии, т. е. аристократии анжуйских времен. Но уже через несколько месяцев король уверенно овладел ситуацией. Его победа не была делом случая, к генеральному сражению с оппозицией он готовился давно, в королевские замки назначал кастелянами надежных, преданных себе людей, в большинстве своем представителей мелкого и среднего дворянства или иностранцев. Многих из них он возвысил до положения магнатов и тем самым создал новую, преданную себе аристократию, которая составляла аппарат государственной власти.
Ограничения могущества баронов Сигизмунд добился и тем, что существенно урезал систему так называемых имений pro honore, введенную в правление Анжуйской династии. Высокий пост в администрации до сих пор предполагал и пожалование в собственность (на время исполнения должности) крупных землевладений, которые в руках этого сановника могли послужить экономической и военной базой на случай сопротивления королю. Например, к посту палатина полагался и пост жупана нескольких жуп, тем самым и владение на этот срок всеми королевскими замками в соответствующих жупах. Сигизмунд отменил эту практику, и в его правление палатин располагал только одним замком, а именно Будой как центром государственного управления. То же было проделано и в отношении других должностей и званий.
В 1403 г. король покончил с внутренней оппозицией. До самого конца своего правления он больше не сталкивался ни с каким сопротивлением в Венгрии. Положительную роль в этом сыграла и его великодушная позиция по отношению к побежденным мятежным магнатам. Благодаря такой политике Сигизмунд устранил впредь угрозу недовольства, ненависти и противодействия. Он провозгласил всеобщую амнистию, каждый имел возможность заплатить выкуп, применительно к менее состоятельным — отслужить во искупление своей вины. Главные руководители мятежа постепенно получили назад не только свои имения, но и звания. В стране воцарился тридцатилетний мир (если не считать походы гуситов и борьбу с турками на юге страны) и стабильность, аналогию которой на столь продолжительный временной отрезок в средневековой истории Венгрии трудно найти, тем более если учесть, что Сигизмунд много лет проводил за пределами Венгрии.
Несмотря на это, при оценке короля Сигизмунда продолжает действовать определенный стереотип. Часто о нем пишут как о расточительном и легкомысленном правителе, который растранжирил наследие Анжуйских королей. Тем самым он якобы подорвал основы своей власти, подпал под влияние могущественных магнатов, от которого не освободился до конца своего правления. Однако дело обстоит сложнее, новейшие венгерские, а также словацкие исследования представляют совершенно новый взгляд на личность Сигизмунда Люксембургского. Он был вынужден делать щедрые пожалования на первом этапе своего правления, когда он мог удержаться на венгерском троне только с помощью магнатов. В это время молодой король действительно раздал половину королевских замков; но после победы в 1403 г. он радикально изменил свою политику пожалований. В дальнейшем количество королевских имений не только не снижалось, но даже виден некоторый прирост. Все оставшиеся годы жизни власть короля была прочной и независимой. Разумеется, по-прежнему существовали богатые и влиятельные магнаты, но это были люди, которых возвысил король, и решающим фактором в этом была его воля.
Доказательством расточительности Сигизмунда историки считали передачу в 1412 г. в залог части венгерской территории, конкретно 16 спишских городов (13 из Союза спишских городов и три других), польскому королю Владиславу. Сигизмунд получил за них заем в 37 тысяч коп грошей[20] (около 100 тысяч венгерских золотых), который был ему нужен для финансирования войны с Венецией. Города официально оставались собственностью Венгерского королевства, но управление и все доходы и прибыли до выплаты займа принадлежали польскому королю. Кроме прямых доходов от налогов и сборов, Польша получила и контроль над торговлей спишской медью, а также завладела стратегически важной пограничной территорией, которую Венгрии удалось вернуть себе только через 360 лет, в правление Марии Терезии в 1772 г.
Кроме расточительности и легкомыслия, историки приписывали Сигизмунду и другие отрицательные качества — вероломство, лицемерие, коварство. Эти оценки внесла в историческую литературу прежде всего старая чешская историография, в глазах которой король Сигизмунд как враг гуситов, — следовательно, чешского народа — был врагом номер один. Подобный взгляд на Сигизмунда долго держался и в словацкой литературе, особенно марксистской, где Сигизмупд выступал буквально как представитель «реакционных сил» против прогрессивных сил простого народа, выразителем которых считался гусизм. Тот же искаженный взгляд касался и оценки восприятия гусизма в Словакии. Завышалась мера его влияния, преувеличивалось число сторонников гусизма в рядах дворянства, появлялись концепции насчет каких-то очагов гусизма или гуситских таборов в Словакии; новейшие исторические труды опровергли все эти несостоятельные концепции. На сторону гуситов переходили отдельные феодалы, которые использовали их военную силу, равно как и смутное время, для безнаказанного грабежа имущества своих соседей или для сведения старых счетов. Но трудно отыскать за этим какие-то убеждения или симпатии к гусизму. Для населения Венгрии, а стало быть, и территории Словакии, гуситские войска, которые с начала двадцатых годов совершали опустошительные походы на территории сопредельных стран, однозначно были врагами. Эти походы носили грабительский характер, Словакия впервые испытала их на себе в 1428 г., а потом регулярно каждый год вплоть до 1433 г. Во время этих походов гуситы заняли некоторые значительные города и замки, где оставили свои гарнизоны. Окрестное население они обложили данью, при них на этих территориях наблюдается упадок экономики и сокращение численности населения.
