Пока они ели в тишине, Блэй, покачал головой, хотя ему и не было задано вопроса и вообще не было разговора. Он просто не знал, что еще сделать. Иногда изменения в твоей жизни происходят так быстро и неистово, что нет возможности поддерживать связь с реальностью. Требуется время, чтобы все улеглось. Новое равновесие устанавливается лишь спустя какое-то время, в течение которого твой мозг плещется туда-сюда внутри головы.

Он все еще в зоне всплеска.

— Ты когда-нибудь чувствовал себя так, словно часы растянулись на годы? — спросил Сакстон.

— Или десятилетия. Ага. В точку. — Блэй, снова взглянул на него. — Вообще-то, я сам только что думал о том же.

— Ну мы и парочка.

— Возможно, нам стоит носить черное.

— Нарукавные повязки? — предложил Сакстон.

— Полный комплект, с головы до ног.

— Что же я буду делать со своей вспышкой цвета? — Сакстон щелкнул по своему оранжевому платочку от «Гермеса». — С другой стороны, человек может приукрасить что угодно.

— Определенно, объясняет теорию, стоящую за брэкетами для зубов.

— Розовые пластиковые фламинго.

— Франшизу «Хеллоу Китти».

Оба одновременно расхохотались. Вообще-то в этом не было ничего смешно, но дело было не в юморе. Это было разбиванием льда. Возвращением к новой нормальности. Обучением в установлении контактов иного рода — вот чем это было.

Когда все успокоилось до тихого смеха, Блэй положил руку парню на плечи и быстро его обнял. Было приятно, что Сакстон на миг прильнул к нему, принимая то, что он предлагал. Не то что бы, Блэй, думал, что раз они сели рядом, разделили трапезу и посмеялись, все снова наладится. Вовсе нет. Было неловко думать, что Сакстон был с кем-то другим, и совершенно немыслимо знать, что он сделал то же самое… особенно если учесть, с кемэто было.

От любовных отношений, длинной почти в год, за день или два не переходят к приятельской болтовне.

Однако, можно начать прокладывать новый путь.

И шаг за шагом двигаться по нему.

Для Сакстона всегда будет место в его сердце. Отношения, которые они разделяли, были для него самыми первыми… и не только с мужчиной, а вообще. Было много хороших моментов, вещей которые он пронесет с собой как воспоминания, стоящие того чтобы помнить.

— Ты видел сады позади дома? — спросил Сакстон, предлагая хлеб.

Блэй отломил кусок, а затем предал тарелочку с маслом Сакстону, когда тот тоже взял себе один.

— Они испорчены, не так ли?

— Напомни мне никогда не пытаться полоть при помощи Сессны.

— Ты не занимаешься садоводством.

— Ну, я на тот случай, если все же решу. — Сакстон налил в бокал немного вина. — Вина?

— С удовольствием.

И вот как все это было. От гуляша до персикового кобблера, чудесным образом появившегося перед ними, благодаря идеальному выбору времени Фрицем. Когда был съеден последний кусочек и последний раз воспользовались салфеткой, Блэй откинулся на диванные подушки, встроенной скамьи и тяжело вздохнул.

Это было намного больше, чем полный желудок.

— Ладно, — сказал Сакстон, кладя салфетку на стол рядом с десертной тарелкой. — Я и впрямь думаю, что наконец-то собираюсь принять ту ванну, о которой говорил несколько ночей назад.

Блэй открыл рот, чтобы обратить внимание на то, что соли, которые предпочитал мужчина, все еще стояли в его ванной комнате. Он видел их в шкафчике, когда вынимал свой запасной крем для бритья вечером.

За исключением… он не был уверен, что ему следует упоминать об этом. Что если Сакстон решит, что он просит мужчину прийти и принять ванну у него? Было ли это слишком явным напоминанием о том, как все изменилось… и почему? Что если…

— У меня есть новое средство на маслах, которое мне не терпится попробовать, — сказал Сакстон, соскальзывая со своей стороны скамьи. — Наконец-то его прислали из-за рубежа с сегодняшней почтой. Я годами его ждал.

— Звучит впечатляюще.

— Я в предвкушении. — Сакстон вновь накинул пиджак на плечи, поправил манжеты и махнул рукой, выходя размашистым шагом без каких либо признаков огорчения или напряжения на лице.

Что было и впрямь любезно с его стороны.

Смяв свою собственную салфетку, он положил ее рядом с тарелкой и, выбравшись из-за стола, потянулся, вытянув руки над головой, ощутив, как приятно прохрустели позвонки.

Войдя в фойе, напряженность снова вернулась к нему.

«Какого черта стряслось с Лэйлой?»

Черт! Не то чтобы он мог позвонить Куину. Это драма не была его собственной, или чем-то связанным с ним. Когда дело касалось этой беременности, он ничем не отличался от остальных в доме, так же видевших и слышавших это шоу и, несомненно, так же обеспокоенных, как и он… но не имевших права на незамедлительное получение новостей.

Жаль, что его переполненный желудок ничего не желал об этом слышать. Мысли о теряющем младенца Куине было достаточно, чтобы заставить его намеренно принимать во внимание местонахождение ванных комнат. Просто на случай приказа об эвакуации, выданного позывами в его горле.

В конечном итоге он расхаживал по фойе второго этажа. С этой выигрышной позиции без проблем можно было услышать дверь вестибюля, кроме того это всяко лучше, чем ждать на открытом…

Двойные двери кабинета Рофа широко распахнулись, и из королевской обители вышел… Джон Мэтью.

Незамедлительно Блэй широкими шагами пересек фойе, готовый справиться, не слышал ли чего парень… но, увидев выражение лица Джона, остановился.

Глубоко в своих мыслях. Будто получил личные новости волнующего характера.

Блэй медлил, пока его приятель не исчез в противоположном направлении, двигаясь дальше по коридору со статуями, без сомнения для того, что бы скрыться у себя в комнате.

Кажется, в жизни других людей все тоже меняется.

Великолепно.

С тихим проклятием, Блэй, оставил друга в покое и возобновил свое собственное бесцельное хождение… и ожидание.

***

Далеко на юге, в Вест Пойнте, Сола приготовилась проникнуть в дом Рикардо Бенлуиса через окно на втором этаже в конце главного коридора. С тех пор, как она побывала внутри прошли месяцы, но она полагалась на то, что контакт в системе безопасности, который она осторожно подделала, все еще оставался ее союзником.

Существовало два ключа, позволяющих успешно проникнуть в любой дом, здание, отель или учреждение: планирование и сноровка.

У нее были оба.

Свисая с лески, которую она запустила на крышу, Сола залезла во внутренний карман своей парки, достала устройство и прижала его к правому углу двухстворчатого окна. Подавая сигнал, она ждала, пристально глядя на крошечный красный огонек, горевший на обращенном к ней экране. Если по какой-то причине он не изменится, ей придется войти через мансардные окна, выходящие в боковой дворик… что будет занозой в заднице…

Беззвучно огонек сменился на зеленый, и она улыбнулась, доставая еще больше приспособлений.

Взяв присоску, она прижала ее к центру оконного стекла сразу под замком, а затем с помощью стеклореза сделала вокруг нее небольшой оборот. Быстрый толчок внутрь, и вот уже создано место для ее руки.

После того, как стекло тихо упало на восточную ковровую дорожку, она просунула руку, пошарила вверху и по сторонам, отщелкнула запирающую окно хитроумную латунную задвижку, и сдвинула вверх скользящую раму.

Нагретый воздух вырвался в теплом приветствии, словно бы дом радовался ее возвращению.

Перед тем как войти, она посмотрела вниз. Глянула мельком на подъездную аллею, выгнулась наружу, чтобы увидеть все, что сможет в садах позади.

Казалось, за ней кто-то следил… не столько, когда она въезжала в город, но скорее, когда она припарковала машину и встала на лыжи. Вокруг никого не было, однако… в любом случае, не то чтобы она могла видеть… и тогда как осведомленность была критически важной составляющей в подобной работе, паранойя была напрасной и опасной тратой времени.

Так что, пора прекращать это дерьмо.