Возвращаясь по лестнице, Кор продолжал пить. Еще выпил, бродя по комнате и ожидая пока подействует.

И еще выпил.

Кор понятия не имел, как много ему потребовалось времени, но, наконец, он снова оказался в ярко-освещенной комнате, протягивая сантиметров шестидесяти черную нить сквозь ушко иголки. Повернувшись лицом к широкому, прямоугольному зеркалу над раковиной, он был благодарен, что клинок лессера угодил в его левую руку. Значит, как правша, он мог справиться с этим самостоятельно. А если бы вышло иначе? Пришлось бы прибегнуть к помощи.

Спиртное значительно помогло. Он едва вздрогнул, когда проткнул себе кожу и завязал зубами аккуратный узелок.

«Как бы то ни было, алкоголь оказался занятной вещью», подумал он, когда начал делать стежки. От охватившего его онемения он почувствовал себя так, будто его погрузили в теплую воду, тело расслаблялось, боль все еще присутствовала, но уже без прежней агонии.

Медленно. Четко. Ровно.

Дойдя до верхней части плеча, он завязал еще один узелок; затем обрезал нитку, вернул все на свои места и включил душ.

Стягивая с ног кожаные штаны, он сбросил грубые ботинки и шагнул под брызги воды.

На этот раз он застонал от блаженства: пока горячая вода обволакивала его ноющие плечи, одеревенелую спину и напряженные мышцы бедер, расслабление было почти таким же всепоглощающим, как и агония прежде.

И на этот раз он позволил себе предаться этому ощущению. Скорее всего, потому, что был пьян.

Кор оперся на отделанную плиткой стену, вода била прямо в лицо, но как-то нежно, как дождь, затем она побежала вниз по передней части его тела, по груди и твердому прессу, огибая бедра и половой орган.

Ни с того ни с сего, он увидел как над ним склонилась его Избранная, ее глаза светились зеленью в свете луны, дерево вверху вроде как скрывало их обоих.

Она кормила его, ее тонкое, бледное запястье прижималось к его губам, его горло ритмично глотало.

Посреди вызванного алкоголем дурмана, его внезапно накрыло сексуальной потребностью, казалось, она разворачивалась в его тазу подобно открытой ладони.

Он стал твердым.

Открыв глаза — а Кор даже не осознал, что их закрывал — он уставился на свою нижнюю часть тела. Яркий свет над раковинами затемнялся непрозрачной занавеской, сдерживающей воду от брызг по всей ванной, но освещения вполне хватало.

Он пожелал полнейшей темноты… потому что вид возбужденного члена не принес ему никакой радости — эта длина так по идиотский и горделиво возвышалась над бедрами.

Кор понять не мог, на что надеялся его член: если даже шлюхам приходилось доплачивать за оказание ему услуг; и с трудом представить, что та прекрасная Избраннаясделает что-то отличное от того, чтобы с криками бежать в противоположном от него направлении…

Внезапно эта мысль привела его в отчаяние, особенно, когда пульсация между ног усилилась. По правде говоря, его тело представляло собой печальную картину, такое жалкое в своем желании… не подозревающее, что оно никому не нужно.

Особенно той, кого желало оно.

Кор повернулся, откинул голову назад и запустил руки в волосы. Пора прекращать думать и вымыться. Мыло в мыльнице, вкрученной в кафельную стену, с готовностью выполнило свой долг на его коже и волосах…

А когда пришло время выбираться из душа, Кор по-прежнему был возбужден.

Что ж, тогда об эрекции позаботится прохладный воздух ванной комнаты.

Шагнув на коврик, который тоже был выполнен в этом отвратительном ярко розовато-красном цвете, он вытерся полотенцем.

И все так же был возбужден.

Взглянув на свои рабочие шмотки, Кор осознал, что не хочет натягивать их на чистое тело. Грубые. Колючие. Грязные.

Возможно женственная обстановка развращала его.

Кор голышом завалился на спину на большую кровать.

Член по-прежнему не желал сдаваться.

Быстрый взгляд на стоящие на тумбочке часы, и осознание, что до появления бойцов совсем мало времени.

Нужно действовать быстро.

Нырнув рукой под простынь, спустив ее по своему телу, он обхватил член…

Кор зажмурился и застонал, его тело выгнулось от жара и нужды, поднимавшихся снизу. Когда подушка приблизилась, чтобы поприветствовать его щеку… хотя по логике — та была совсем с другой стороны — он предположил… он начал дрочить вверх и вниз.

Восхитительно. Особенно сверху, там, где туповатая головка его члена молила о внимании и получала его при каждом поглаживании. Быстрее. Туже.

Все это время видя перед глазами свою Избранную.

Вообще-то, ее образ делал больше, чем сам Кор там, внизу. А когда ощущения лишь усилились, он впервые понял, почему этим так часто занимались его солдаты. Так хорошо. Очень-очень хорошо…

Ох, как же его женщина была прекрасна. До такой степени, что, невзирая на силу того, что он с собой делал, Кор не отвлекался от ее образа. Вместо этого, она стала для него четкой до боли — от ее светлых волос до алых губ и хрупкой шейки… целиком, все это длинное, изящное тело, которое одновременно было спрятано и открыто тем чистым белым одеянием, что она носила.

Каково это быть желанным таким созданием? Касаться ее священного тела, как достойный мужчина…

В этот самый миг его вновь придавила, будто физический вес, реальность ее беременности. Но, было уже слишком поздно. Хоть его сердце и застыло, а в груди от осознания того, что она приняла другого, поселилась тупая боль, его тело продолжало свою развлекательную поездку, концовку было также невозможно остановить как…

Пронесшийся по нему оргазм заставил его закричать… и спасибо Судьбе за подушки, словившие крики его поражения, потому что в этот самый миг, там внизу, он услышал, как по дому заходили первые из его солдат; барабанный бой их солдатских ботинок — грохот, в котором нельзя ошибиться, он узнал бы его где угодно.

Последствия его освобождения были дерьмовыми на стольких уровнях, что и не счесть. Он повернулся на свое поврежденное плечо; все — его руки, живот, а заодно и простыни были в сперме; прекрасное видение исчезло из его головы, оставляя за собой лишь неприглядную реальность.

Боль пульсировала внутри, как свежая рана.

Что ж, по крайней мере, с другой стороны, никто бы о ней не узнал.

В конце концов, в первую очередь он был солдатом.

— Да, конечно же, ты можешь с ним повидаться. Он под действием лекарств, но в сознании.

Когда док Джейн ему улыбнулась, Куин повыше подтянул на бедра кожаные штаны и заправил в них майку. Однако удержался от приглаживания шевелюры, заставляя руки оставаться по сторонам, несмотря на то, что ладони просто чесались так сделать.

— С ним все будет в порядке?

Доктор кивнула, начав развязывать болтающуюся у нее на шее медицинскую маску.

— Мы удалили вампирский эквивалент человеческой селезенки, из-за которой было внутреннее кровотечение. А также осмотрели его на предмет остальных незначительных повреждений. Насколько мы поняли, он находился в каком-то чане, где кровь Омеги каким-то образом законсервировала его в таком виде несмотря на все повреждения. Останься он там, уверена, он бы умер.

«Проклятье, приведшее к чуду», подумал Куин.

— И он не заражен?

Джейн пожала плечами.

— У него красная кровь. Никто не может в нем ощутить ни капли Омеги: это просто из тех случаев, когда она была на нем или вокруг него.

— Ладно. О'кей. — Куин глянул на дверь. — Хорошо.

«Входи, — сказал он себе. — Ну же…»

Куин встретился взглядом с Блэем. В течение четырехчасовой операции парень расхаживал туда-обратно по коридору, беря перерывы на выход в парковку, чтобы покурить. Тем не менее, он всегда возвращался.

Боже, видок у него мрачнее тучи.

С тех пор, как Ви вышел в коридор и застал их… ага.

«Господи, нашли время».

— Ну, я пошел, — сообщил он.

И не вошел в операционную, пока не дождался кивка Блэя.