Аманда вздохнула, уже чувствуя себя виноватой сильнее, чем хотелось признаться. Она с трудом заставила себя сказать все это тете, потому что там не было ни слова правды. Но причина для лжи по-прежнему оставалась очень важной, и она поделилась этим с горничной:

— А что, если у меня не получится? По словам Болдуина все ужасно просто, но он здорово раззадорил меня, чтобы я согласилась, и мне кажется, что он и сам в меня не верит.

— Ну так и не делайте, — упрямо произнесла Элис. — Оно того не стоит, чтобы семью обманывать…

— Ты замолчишь? Если я смогу сегодня сесть верхом, то всем об этом прокричу, но я не хочу, чтобы хоть кто-то знал до того, как у меня все получится. Ты же знаешь, какая «благожелательная» у меня семья. Они меня затопчут, если узнают, что я попыталась, но у меня ничего не вышло.

— А не затопчут, если узнают, что на ваш первый урок вы сбежали тайком?

Аманда поморщилась.

— Он мне нравится, Элис! Ты вообще представляешь, сколько времени я ждала, чтобы сказать такое про мужчину?

Элис ахнула:

— Коннозаводчик?!

Аманда поморгала и фыркнула:

— Не говори ерунды, его я едва терплю. Ты же прекрасно знаешь, что я говорю про лорда Кендалла. И я бы этого не делала, если бы меня не заверили, что это единственный путь к его сердцу.

— Мне это кажется глупым.

— Мне тоже, но некоторые мужчины ведут себя глупо, выдвигая такие требования к жене. Но может быть, когда я начну ездить верхом, то изменю свое мнение. Кто знает, вдруг мне даже понравится верховая езда и я заведу себе собственную лошадь? Разве не ты на прошлой неделе говорила, что мне нужно какое-нибудь занятие, пока я в городе? Если я смогу сесть верхом, то потребуется еще несколько уроков. Помнишь, когда я поймала большую рыбу и могла думать только о том, чтобы снова пойти с Рейфом на рыбалку.

— Может быть, поэтому вы и упали тогда.

— Да, возможно. Поэтому ты бы не приставала с пустяками, Элис, а поддержала меня. Сегодня такой важный день! То, что я сделаю сегодня, поможет мне завоевать мужа.

Не обдумав все как следует (все же обман не был для Аманды делом привычным), она слишком поздно сообразила, что карету Сент-Джонов с фамильным гербом не должны видеть, покидающую Лондон или проезжающую мимо ипподрома, где в это время не проводятся бега. Так что в конце концов Аманда все же отправилась на Бонд-стрит, заехала к любимой модистке Офелии, у которой уже имелись все ее размеры, и заказала еще две амазонки, а потом вместе с Элис торопливо пошла по улице, чтобы нанять экипаж. Поездка к модистке даже придала некоторое правдоподобие придуманной для тети Джулии байке. А если сегодня все получится, ей потребуется еще несколько амазонок. Вот и позитивная мысль!

Впрочем, Элис продолжала недовольно что-то бормотать, в особенности после того, как Аманда сказала кучеру Сент-Джонов, что у него есть несколько свободных часов, потому что ей нужно время для покупок. Еще одна уловка, заметила Элис, но Аманда больше ее не слушала. Ей следовало набраться храбрости перед уроком верховой езды, а это требовало сосредоточенности. Впрочем, в этом Аманде помогала мысль о том, что в новой светло-зеленой бархатной амазонке, с белокурыми волосами, аккуратно заправленными под изящную шляпку, она выглядит очень привлекательно. На всякий случай она надела еще жакет в тон, но вряд ли он ей сегодня потребуется, потому что день выдался не особенно холодным.

До фермы Девина они добирались недолго, и на половине пути Аманда почувствовала некоторое возбуждение, только не знала, откуда оно возникло — ведь ничего, кроме страха перед сегодняшним испытанием, она не ощущала. Должно быть, все дело в том, что сегодняшний день действительно может оказаться поворотным пунктом в ее жизни. Нужно только преодолеть страх…

Добравшись до фермы, она остановила наемный экипаж перед центральной конюшней и велела Элис сидеть в нем, чтобы не замерзнуть. На самом деле Аманда опасалась, что кучеру может надоесть ждать и он уедет, а они останутся вообще без экипажа. А если горничная будет сидеть внутри, он никуда не денется.

Из-за угла вышел работник, увидел стоявшую возле экипажа Аманду и поинтересовался, по какому она делу, а затем указал на конюшню справа. Неужели Девин опять чистит лошадь? А она надеялась, что на этот раз он будет одет более прилично! С другой стороны, ей повезло, что он вообще здесь. Ей даже в голову не пришло спросить у него, каждый ли день он сюда приезжает или появляется всего несколько раз в неделю. Было бы очень досадно после стольких ухищрений обнаружить, что все напрасно.

Аманда помнила, как жарко было в конюшне во время ее первого визита. В этой тоже очень тепло, отметила она, закрывая за собой дверь, и приятно только в первые несколько минут. Да, Девин определенно избаловал своих лошадей. Аманда не сомневалась, что они бы прекрасно себя чувствовали на лугах, по крайней мере до тех пор, пока не выпадет снег.

На этот раз она увидела Девина сразу же. Он разбрасывал сено из большой кучи, громоздившейся в проходе. Опять без сюртука, но на этот раз он хотя бы не снял рубашку, впрочем, рукава закатал, обнажив мускулистые руки. Свободная белая рубашка, заправленная в темно-серые штаны, на груди была наполовину расстегнута, куда больше, чем считалось приличным. Такой красивый мужчина, просто невозможно не считать его привлекательным! Наверное, поэтому сердце Аманды так сильно забилось? Или она просто готовится к сражению? Да, он действительно бросил ей вызов, чего до сих пор не удавалось ни одному мужчине.

Заметив приближение Аманды, Девин отставил в сторону вилы и начал застегивать рубашку. Окинув его взглядом, она отметила, что сегодня на нем надеты отличные сапоги для верховой езды, а не те грязные рабочие, в которых он был в прошлый раз.

Аманда слышала, что он живет с родственниками в Лондоне, поэтому предположила, что он просто приезжает сюда работать на своей ферме, но может быть, на самом деле он поселился в том обветшалом доме? Или так, или он просто держит здесь одежду. Она не представляла, чтобы Девин ехал в Лондон в тех заляпанных грязью рабочих сапогах.

Приблизившись, Аманда замедлила шаг. Девин надевал сюртук, до этого висевший на перилах, а чтобы до него дотянуться, ему пришлось сделать несколько шагов в сторону Аманды. Теперь она отчетливо видела, что не приглушенный свет фонаря отбрасывал тени на его лицо, а просто на щеках была щетина. Должно быть, когда Девин не в Лондоне, он не примеряет на себя повадки джентльмена.

Но здесь, трудясь наравне со своими работниками, он буквально сливался с ними. Делает ли он это сознательно, чтобы они не чувствовали себя неловко? Некоторые слуги в присутствии своих хозяев начинают вести себя чересчур чопорно. И вообще, зачем Девин сам занимается тут сеном, ведь у него вполне достаточно работников? Или ему просто нравится самому ухаживать за лошадьми? И какого черта она задается всеми этими вопросами?

Вспомнив наконец, как она на него зла и почему, Аманда сказала:

— Я собираюсь предъявить вам счет!

— Удивительно, что у меня еще хоть что-то осталось, столько в последнее время желающих предъявить мне счет! Почему бы не отложить его в сторону и не приступить прямо к делу?

Словно он не произнес ни слова, Аманда продолжала кипеть:

— Вы себе даже представить не можете, сколько выговоров мне пришлось услышать из-за того, что вы сказали про лорда Роберта при моих кузенах! Это было…

— Правильно.

Она моргнула.

— Правильно?

— И больше мы об этом мальчишке разговаривать не будем. Или вы хотите стать не женой, а матерью?

Она ахнула. Несколько лет разницы в возрасте — это такая ерунда! Зачем вообще заострять на этом внимание? Но едва она открыла рот, чтобы все это ему высказать, как ахнула во второй раз. Девин подошел к ней вплотную и теперь возвышался над ней. Аманде показалось, что он ее сейчас встряхнет или стукнет, таким сердитым он казался.