— Шансы действительно невелики… — пробормотал Арбассен.

— У тебя есть другое предложение?

— Возможно. Дай-ка мне взглянуть на них еще раз.

Он занял мое место в дверном проеме и, не говоря ни слова, долго изучал обстановку. В конце концов я потерял терпение, но я также отлично знал, что этот человек умеет превращать дождевые капли в смертоносные шипы.

— Стоит попробовать… — задумчиво бросил цензор.

— Попробовать, что?

— Положись на меня.

Арбассен опустился на одно колено и повернулся к моей сестре.

— Эвельф, встань прямо за мной. Ты их видишь?

— Да.

— Самый высокий. Слева. Тот, с арбалетом.

— Я хорошо его вижу.

— Держи его на мушке. И будь готова выстрелить.

— Договорились.

Эвельф медленно подняла оружие, а в это время Арбассен, стоя на коленях прямо перед лучницей, взял своего Танцора и посадил его на перекрестье арбалета. Большим пальцем цензор погладил опаловый позвоночник волшебного создания, затем осторожно подтолкнул кроху к тетиве. Словно канатоходец, малыш на цыпочках пошел по натянутой веревке, передвигаясь небольшими скачками. Каждое его движение порождало искру, которая некоторое время, потрескивая, металась по дереву, а затем втягивалась внутрь оружия. Арбассен с помощью большого пальца продолжал управлять пляской Танцора. Так малыш добрался до другого плеча арбалета, после чего прыгнул на тыльную сторону ладони хозяина.

Магия Затмения пропитала весь арбалет. Арбассен пересадил Танцора на голову и направил оружие на мост. Я встал за спиной Эвельф, чтобы лучше видеть. Огр, в которого целилась сестра, оперся о стену в некотором отдалении от своих товарищей. Он переговаривался с остальными ограми, не приближаясь к ним.

И в эту самую секунду я понял замысел цензора. Затаив дыхание, я ждал начала атаки, ждал, когда арбалетный болт сорвется с тетивы и устремится в полет. Однако, несмотря на готовность, сухой щелчок арбалета заставил меня вздрогнуть. В облаке искр стрела пронеслась над мостом и добралась до четырех солдат, стоявших рядком.

Первый огр успел повернуть голову в нашем направлении, когда его сразил спущенный арбалетный болт.

Острие стрелы пронзило шею стражника и практически оторвало ему голову.

Удар был столь силен, что остановил бы любую обычную стрелу, но не магическую. Болт мчался дальше, и столь же точно поразил очередного врага прямо в ухо. На его лицо брызнул фонтан алой крови. Третий огр лишился доброй половины черепа, даже не успев охнуть. Болт закончил свой смертоносный полет в глазнице четвертого огра. Толчок был таким мощным, что тело солдата подбросило в воздух, после чего стражник рухнул навзничь.

Последний огр от неожиданности застыл на месте. Краткий миг он изумленно смотрел на товарищей, погибших от арбалетного болта, прилетевшего откуда-то из темноты. Капли крови товарищей забрызгали стену и его кольчугу. Затем, открыв рот, огр повернулся к мосту.

— Эвельф, твоя очередь! — скомандовал Арбассен.

Он уже перезаряжал оружие, когда дрогнула тетива лука. Еще секунда, и стрела с тихим всхлипом вошла в грудь последнего уцелевшего стражника. Он отступил на шаг и упал на колени. Когда огр распростерся на земле, он уже был мертв. Вся эта сцена длилась не более трех ударов сердца.

— Отменная работа, — сдержанно прокомментировал действия стрелков Оршаль.

— Нам повезло, — ответил цензор.

— Не будем медлить, — закончил я.

Мы бегом миновали мост и очутились перед проходом, у которого валялись трупы серых огров. Дверь, которую мы должны были преодолеть, для того чтобы подняться на верхние этажи, оказалась запертой на ключ. Приложив ухо к замочной скважине, я убедился, что внезапная гибель пятерых серых огров никого не переполошила.

— Пока все идет отлично, — заметил я.

— Однако что-то я не вижу ключа, — проворчал Аракнир.

Он обшарил карманы покойников, но ничего не нашел. Арбассен встал на колени у двери и осторожно провел рукой по замочной скважине.

— Никаких ловушек. Это займет немного времени.

Несколько секунд цензор возился с механизмом замка. Когда он толкнул дверь ладонью, чтобы первым войти внутрь, я оттер друга плечом и сам перешагнул порог.

Я начал нервничать. Наша вылазка оборачивалась развлекательной прогулкой. Все слишком просто!

Не встретив никакого сопротивления, мы миновали четыре этажа, ведущих к открытой террасе. Некогда здесь находились апартаменты, в которых останавливались члены Магической криптограммы, приезжавшие в Лоргол. Жанренийская армия не пощадила этих мест: они тоже были беззастенчиво разграблены. Оршаль и Арбассен хранили молчание, когда мы шли мимо разоренных библиотек. Захватчики не стали забирать книги, а попросту уничтожили их. Отдельные листы бесценных фолиантов, остатки сожженных гримуаров валялись прямо в коридорах.

Узкая лесенка вывела нас на террасу. Один за другим мы карабкались по ступеням.

Мы поднялись так высоко, что у наших ног распростерлась большая часть Квартала Тысячи Башен. Луна залила окрестные крыши полупрозрачным светом. Воздух казался сухим, тишина — гнетущей. Я завидовал Эвельф и Аракниру, которые не слышали неутихающих стонов агонизирующих Танцоров. Чем ближе мы были к цели, тем сильнее становился шум, порождаемый страданиями волшебных созданий.

Перед нами возвышалась одна из самых высоких башен квартала. Восьмиугольной формы, по всей высоте она была усеяна вытянутыми стрельчатыми окнами с тонкими перекладинами и изящными балконами. Венчала здание огромная нефритовая сфера. Поддерживаемая тяжелыми аркбутанами, она сияла ровным изумрудным светом. Поверхность сферы была гладкой, без единой неровности. Переход от террасы к башне насчитывал десять локтей и вел к двери, прорубленной в стене. Чтобы достичь верхушки здания, надо было преодолеть еще шесть этажей.

— Один из шедевров «Угольника», — шепотом сообщил Аракнир.

— Они наверху, — заявил я.

— Возможно.

— Нет, не «возможно», а точно. Танцоры, они заперты именно наверху. Я чувствую это.

У меня появилось впечатление, что зеленоватый шар посылает жалобы Танцоров куда-то в бесконечность. Словно огромный колокол, он разносил страдания малышей над крышами Лоргола.

Моя рука инстинктивно коснулась гарды Тени.

— Я здесь, — прошептала она.

Голос был еле уловимым.

— Полагаю, что скоро ты мне понадобишься.

— Знаю. Но мы будем сражаться вместе в последний раз. Чума уносит меня. Я умираю.

— Тише… Ничего не говори.

Я решил поддерживать нашу ментальную связь до конца. Я хотел, чтобы Тень была рядом со мной в миг торжества или гибели.

— Ты тоже страдаешь. Шипы…

— Замолчи, — ласково попросил я.

Близость пытаемых Танцоров обостряла боль, навязанную мне психолунником. Где-то на границе сознания пробуждались Десять Палачей. Сжав кулаки, я ступил на изящный железный мостик. Эвельф и Арбассен, стоя чуть в стороне, прикрывали наш переход. Присоединившись к Оршалю и Аракниру, я склонился к двери и прислушался.

— Все тихо, можно идти.

Полуночник нахмурил брови.

— Подожди минутку, — сказал он, отодвигая меня.

После чего маг присел на корточки так, что его лицо оказалось на высоте замочной скважины.

— Я не ошибся, — бросил он. — Отойдите. Здесь ловушка.

Оршаль потянулся к футляру из перламутра, висевшего у него на боку. Маг отвинтил крышку и наклонил футляр к земле. Танцор неловко выбрался из своей тюрьмы.

— Он одурманен, — холодным тоном прокомментировал действия малыша Оршаль.

Словно сломанная кукла, волшебное создание попыталось подняться на ноги. Оршаль зажал его голову двумя пальцами и поднес Танцора ко рту.

Когда тонкие губы полуночника обхватили крошечную ручку Танцора, на лице Аракнира появилась брезгливая гримаса. Гном напрягся. Взглядом я приказал ему не вмешиваться. Раздался сухой треск. Танцор дернулся и потерял сознание. С самым невозмутимым видом Оршаль вновь запихнул малыша в футляр и закрыл крышку.