— Я против, — вмешался Оршаль. — Либо одна ночь, либо мы отказываемся от этого плана. По мере нашего приближения враги почувствуют наше присутствие. Не стройте иллюзий. Боэдур утверждает, что они уверены в себе, что даже не задумываются о возможной угрозе… Пусть так… Но они не утратили бдительности, уж поверьте мне. Только не тогда, когда они уже почти у цели. Я знаю, что они не станут рисковать. В настоящее время эти трое магов должны задействовать всех Танцоров, находящихся в их распоряжении. Они не желают, чтобы их беспокоили. Не забывайте, я такой же полуночник, как и они. И на их месте я бы предпринял все необходимые меры, чтобы обезопасить себя. Доказательством тому служит тот факт, что они окружили себя элитными отрядами стражи.

— Короче, по-твоему, если мы станем медлить, они сразу же засекут нас.

— Верно.

— Это плохо, — признался я. — Получается, в нашем распоряжении всего одна ночь, чтобы добраться до них и не переполошить всю округу. Возможно, подошел бы отвлекающий маневр, но я в этом сомневаюсь. В таком случае мы бы отвлекли стражу, но полуночники будут настороже. Нет, какое решение мы бы ни приняли, мы должны любой ценой добиться того, чтобы маги ничего не заподозрили, — повторил я, убеждая самого себя.

Я повернулся к Аракниру. Начертив план, гном несколько отступил от стола, чтобы видеть все свое творение целиком. Сейчас он завязал обе косы узлом на затылке и сложил руки на груди. Я знал, что человек, подобный ему, никогда не отступит от намеченной цели. Присутствие гнома свидетельствовало о том, что и его собратья с нами, что они неустанно трудятся на благо королевства.

— А гномы, они не могут нам помочь? — спросил я у Аракнира. — Не могу не вспомнить о ветрах, которые домчали меня до баронов.

— Нет. — В голосе нашего друга прозвучала затаенная грусть. — Наши мастера нашли убежище там, где сумели. Ты знаешь, предоставленные сами себе, они рассеялись по стране. Мне потребуется не одна неделя, чтобы собрать их и произвести на свет могущественное колдовство. И это уже не говоря о том, что нам необходима поддержка эльфов и магов. Ничего не выйдет, — закончил он.

Я никак не мог решиться на отчаянную атаку, на рискованное предприятие, которое может закончиться гибелью всех, кто собрался вокруг этого стола. Я чувствовал себя ответственным за их судьбы. За судьбу королевства. Моего королевства.

Я снова сосредоточился на плане. С самого начала нашего совета мне казалось, что от меня ускользнула некая важная деталь. Арбассен заговорил вновь, сбив меня с мысли.

— Остаются подвалы. Ты должен помнить…

— Да, я тоже об этом подумал…

Цензор намекал на ту далекую эпоху, когда мы вместе с отцом спускались в подземный лабиринт города, который располагался прямо под Кварталом Тысячи Башен.

— Аракнир сможет стать нашим проводником, — продолжил я, — но там тоже могут быть патрули.

— Но в подвалах у нас больше шансов разделаться с патрулями, не привлекая лишнего внимания, не так ли?

— Что правда, то правда.

Я заметил недовольную гримасу Малисена. Перспектива путешествовать по подземным сточным канавам нисколько не прельщала его. Он закусил губу, но не решился возражать. Взглядом я пригласил эльфа высказаться.

— Не знаем того, что ждет нас внизу. Еще в те времена, когда я работал на гильдию, старейшины всегда предостерегали нас, советовали не соваться в клоаку.

Он на мгновение замолчал, а затем выпалил:

— Черные феи.

Инстинктивно все обернулись к Амертине.

Она временно покинула свою инвалидную коляску и устроилась в массивном кресле, обитом бархатом цвета граната. Облаченная в длинную тунику из черного шелка, фея сидела, поджав под себя ноги. Ее руки покоились на подлокотниках. Призрачный свет фонаря делал морщины на ее лице еще более глубокими. Эвельф причесала старуху и заплела ее волосы в косы, которые лежали причудливыми кольцами на худеньких плечиках феи. Ее мрачная красота растрогала меня. Амертина стала матерью для всех присутствующих. Она ответила улыбкой на наши вопрошающие взгляды, а затем сосредоточила все свое внимание на моей персоне.

— Да, они живут в клоаке. Все знают и все помнят. Я могу воспользоваться своим влиянием, чтобы заручиться их помощью, но мне потребуется время. А как я поняла, именно его-то у нас и нет.

Мое сердце сжалось. Я снова почувствовал, что решение где-то рядом, стоит лишь протянуть руку, но мы никак не можем его ухватить. Способ добраться незамеченными до жанренийских полуночников существует. Только вот какой?

Я посмотрел на Амертину, затем снова на план. И затем снова на черную фею. Все молчали. Снаружи до нас долетал глухой шум улиц Лоргола.

Черная фея и Квартал Тысячи Башен. Ответ найден.

Я вздрогнул и обвел друзей решительным взглядом.

— Я знаю.

— Что ты знаешь? — процедил Арбассен.

— Ассамблея. Галерея. Рисунок Лерсшвена.

На их лицах появилось изумление. Но затем расцвели улыбки. Они все поняли.

— Ну конечно, — прошептала Амертина.

До сих пор бесстрастный, Аракнир выругался и грохнул кулаком по столу.

— Да простит меня «Угольник»! Замечательная идея, раздери меня огры!

Я подмигнул гному и наклонился к Малисену.

— Покажи мне, где находится галерея.

Я снова увидел на лице эльфа то задорное выражение, которое поразило меня еще тогда, когда Малисен пытался ускользнуть от Гувернанток. Он надул щеки и, что было сил, дунул, чтобы собрать все стружки в одном-единственном месте. Несколько мгновений они порхали над столом, чтобы потом осесть на плане.

Всего несколько десятков локтей отделяли галерею от логова жанренийских полуночников. Если мы сумеем оживить картину, зачарованную аккордниками, мы сможем добраться до знаменитой галереи и проникнуть в самое сердце Квартала Тысячи Башен.

— Хитрый план, — похвалил меня Оршаль. — Конечно, при условии, что картина все еще существует и что она согласится открыться перед нами. Какой бы гениальной она ни была, ее резервы не безграничны.

— Ты сможешь открыть проход?

— Если магия горбуна не умерла вместе с ним, но творение художника по-прежнему должно быть заколдованным. В этом случае, да, думаю, что смогу провести вас в галерею с его помощью.

— Улица Забытых мастеров. Надо отправиться туда и посмотреть, существует ли еще чудесное произведение аккордников.

— Я этим займусь, — вызвался Аракнир.

— Оршаль тебе поможет.

Я повернулся к полуночнику:

— Убедись, что магия горбуна все еще живет в этом произведении. Если это так, то мы воспользуемся выпавшим шансом, как только наступит ночь.

— В противном случае?

— В противном случае, придется решиться и идти напролом.

Надежда, которую я только породил, сдержит ли она свои обещания?

Ничто не позволяло думать, что проход, открытый горбуном, до сих пор существует. И все же я доверял своей интуиции и полагался на те воспоминания, что сохранились после драмы на улице Забытых мастеров. Перед моими глазами вновь проплывали зловещие картины того дня: толпа, охваченная паникой, горгульи, срывающиеся с окрестных крыш, мостовая, покрасневшая от крови. И горбун, неизвестный маг, который пытается помешать детям Амертины проникнуть в дверь, открывающуюся в галерею. Одна из горгулий выпустила горбуну кишки как раз перед тем, как я, в свою очередь, нырнул в проход. Достаточно всего этого, чтобы верить, что чары еще действуют?

Скоро, очень скоро Аракнир и Оршаль ответят на этот вопрос. Я отказывался рассматривать худший вариант развития событий, ведь отныне мы стали единственными, кто еще мог изменить будущее, уготовленное полуночниками Ургеману. Горстка выживших против могущественных магов, которые умело манипулировали королевством, его армиями и завоеваниями. Моя рука потянулась к Тени. Скоро рассветет, а грядущий день обещает быть долгим. Я хотел посвятить эти несколько часов ожидания и покоя моей рапире.