– У нас были отчеты о тех… событиях, – медленно проговорил Боутин, стрельнув глазами в сторону Дюссерре. – Могу я задать вопрос, вы хотели сообщить нам о них что-то определенное?
– Говоря начистоту, господин президент, мы не заинтересованы наблюдать, как монти распространяют свои контроль и влияние на эту область космоса, – ответила с выражением чистой искренности. – Я уверена, что вы все очень хорошо осведомлены о давней враждебности между бизнес-сообществом Мезы и Звездным Королевством Мантикорой. И то что Мантикора демонстрировала довольно часто в прошлом – а совсем недавно, и на Монике – «Звездное Королевство» никогда не чуралось использования голой силы в достижении своих политических целей. Для нас в Системе Мезы кажется достаточно очевидным, что установление перевалочной базы Мантикоры здесь в Талботте почти неизбежно приведет к дальнейшему преследованию Мезы и, вполне возможно, к фактическому развязыванию военных действий Мантикоры против Мезы в не слишком отдаленном будущем. Это, если уж быть до конца честной, и было причиной наших первоначальных контактов с президентом Тайлером.
– К сожалению, как вам всем известно, Конституционное Собрание в Шпинделе ратифицировало эту новую конституцию, по сути, превращая все Скопление в еще один придаток Звездного Королевства. Что означает, конечно, что, что мы бы хотели предпринять дополнительные меры самозащиты, раз уж факт нашей поддержки президента Тайлера стал достоянием широкой общественности.
Несколько лиц напряглись при ее упоминании об Конституционном Собрании, и она скрыла мысленную улыбку кошачьего удовлетворения, поскольку видела их насквозь. Откровенно говоря, она сначала была, по меньшей мере, сильно удивлена, узнав, что Новая Тоскана, фактически, отказалась ратифицировать новую конституцию. На их месте она, не задумываясь, проползла бы весь путь на карачках, чтобы попасть под мантикорский зонтик безопасности и разделить приток торговли и инвестиций, которые, вероятно, хлынет в Скопление. Кроме, конечно, одной маленькой проблемы, которая у них была. Она пришла к этому заключению, на основе анализа Бардасано, уже во время короткого пути от космопорта на эту встречу, что в основе всех поступков новотосканских олигархов лежали деньги. По сути, здесь, на Новой Тоскане, все было еще более запущено, чем она ожидала после прочтения отчетов Бардасано. Силы безопасности, одетые в форму были слишком уж бросающейся в глаза частью дорожного движения, кроме того она заметила чрезвычайно много очень уж очевидных (для планеты с технической базой Новой Тосканы) камер видеонаблюдения на перекрестках и светофорах. Без сомнения, были и другие, намного менее навязчивые меры, чтобы контролировать ситуацию, не выдавая своего присутствия, но было ясно, что новотосканские силы безопасности хотели большего, чем просто пристально следят за вещами. Они также стремились, чтобы любые потенциальные нарушители спокойствия знали и понимали, что, что бы ни случилось, за ними наблюдают.
Между дьяволом и океанской бездной, не правда ли, господин президент? Ее внутренний голос развлекался, хотя она предположила, что, с точки зрения новотосканцев, вряд ли это было очень уж забавно. Раз вы не ратифицировали конституцию, вам остается только сосать лапу, когда все эти сладенькие инвестиции и потоки капитала поплывут мимо вас. Но, если бы вы действительно ратифицировали ее, у вас были бы монти, роящиеся по всей Новой Тоскане, и вряд ли бы им понравились ваши «меры безопасности», ведь так?
Оценивая все с этой точки зрения, она предположила, что решение Новой Тосканы выйти из конституционного процесса, когда Мантикора и дружественные ей делегаты Талботта отказались давать им внутренний карт-бланш безопасности, было, по сути, принято под влиянием эмоций. Последнее, на что согласится пойти любой уважающий себя олигарх-эксплуататор, – это позволить кому-либо из тех, кто всегда кормился от его подачек, нагло диктовать свои условия. К сожалению для Новой Тосканы, простого примера, что происходило в остальной части Скопления, было достаточно, для загрязнения их звездной системы теми мерзкими идеями. Их единственная реальная надежда состояла в том, чтобы попытаться откусить от увеличивающегося мантикорского потока торговли и инвестиций, чтобы обеспечить, по крайней мере, скромное, но реальное улучшение общего новотосканского уровня жизни. Откровенно говоря, их шанс когда-либо контролировать ситуацию с помощью удочки и морковки, по мнению Анисимовы, никогда не был реалистичен, но это, казалось, было единственным, что они были в состоянии придумать.
Что не удивительно, так как их единственная альтернатива состояла в том, чтобы признать, что проиграли, и попытаются создать наилучшие условия, какие только могли, для людей об которых они систематически вытирали ноги на протяжении двух или трех последних поколений, думала она. Так или иначе, я не думаю, что последние по-прежнему согласились бы довольствоваться подачками.
– Как вы и говорите, организация этого так называемого «Сектора Талботт» является свершившимся фактом, госпожа Анисимова, – сказал премьер-министр Вежьен. Его тон был кислым, но она заметила, что он проницательно оценивал ее. – Все же, так или иначе, меня терзают смутные сомнения, что вы здесь не для того, чтобы рассказать – скажем так! –о вашей причастности к событиям на Монике, если бы не считали, что положение дел можно, так или иначе, все еще… исправить.
– Я вижу, что вы столь же проницательны, как мои отчеты и сообщили, господин премьер-министр. Да, мы действительно полагаем, что ситуация может быть исправлена, что, я уверена, вы здесь в Новой Тоскане найдете это столь же приветственным, как нашли мы на Мезе. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, снова да. Я приехала сюда, чтобы обсудить возможности, которые мы вместе можем использовать для выхода из сложившегося положения.
– Вы уж постите меня за резкость, госпожа Анисимова, – указала Алеста Кардот, – но последняя звездная система, которую вы подрядили для достижения этой, без сомнения, благородной цели, не очень хорошо кончила.
– И есть также небольшой вопрос об определенном побочном ущербе, нанесенном предыдущими усилиями, если вы простите меня за выражение, – добавил Дюсерр. Министр безопасности встретился глазами с Анисимовой очень спокойно, и она слегка кивнула в знак признания его точки зрения.
– Госпожа министр, – ответила она Кардот, – вы абсолютно правы в оценке того, что произошло с Моникой. Однако, как я уже и сказала, это происходило из-за абсолютно непредсказуемого совпадения обстоятельств – обстоятельств, которые, по меньшей мере, маловероятны, чтобы когда-нибудь повториться. Кроме того, даже если бы они – или что-то вроде них – действительно повторилось, то они не оказали бы значительного влияния на стратегию, на которую мы опираемся на сей раз. И, господин Дюссерре, – сказала она, повернувшись прямо лицом к министру безопасности, – я боюсь, что мы должны признать свою вину в поставке Агнес Нордбрандт и ее подручным психам средств для их кампании против властей Корнати. Я уверена, что это вылилось в последующие трудности для вас здесь на Новой Тоскане и, как мне видится, помогло Альквезару и его союзникам протолкнуть конституционные положения, которым они так благоговели. Мне жаль, говоря начистоту, должна признаться, что в то время, когда мы решили снабдить Норбрандт, наши цели вращались вокруг Моники, а не всех и каждого здесь в Скоплении. Последствия здесь на Новой Тоскане… неудачны, но, если уж быть жестоко честными, в то время Новая Тоскана была абсолютно вторична к нашим вычислениям и проблемам.
– Ну, что ж, это, конечно, достаточно честно, госпожа Анисимовна, – сухо сказала Кардот.
– В этом случае, госпожа министр, – ответила Анисимова, – искренность – явно лучшая политика. И так как это действительно имеет место, было бы недальновидно пытаться отмазываться, что мои интересы здесь сводятся к чему-либо, кроме брака по расчету. Перво-наперво, должна признать, у вас здесь прекрасная планета. Действительно, я наслаждалась видом и с орбиты, и во время полета вниз, и пейзаж около космодрома потрясает воображение. Тем не менее, было бы нечестно, притворяться, что Мезe в Новой Тоскане интересует что-либо… кроме способа, которым мы оба можем помочь друг другу в достижении целей, столь желаемых и нами, и вами.
