О, а она очень симпатична, с удовольствием подумала Анисимова, окидывая ниспадающие черные волосы девушки, влекущие голубые глаза и почти совершенный цвет лица. Она бы почти наверняка подошла для одной из линий удовольствия без любой модификации вообще. Конечно, у нее есть небольшая родинка. И, как мне кажется, ее левая бровь также немного выше правой. Но, в ее случае, так даже лучше. Я думаю, что она смотрелась бы… слишком идеальной без этих небольших недостатков.
– Алдона Анисимова, – представилась она громко. – Я полагаю, что президент Боутин ожидает меня.
– Конечно, госпожа Анисимова, – голос секретаря был столь же правильным мелодичным контральто, чтобы соответствовать ее поразительной внешности, подумала Анисимова с удовольствием. – Одну минутку.
Она нажала кнопку на своей панели.
– Госпожа Анисимова здесь, господин президент, – сказала она, прислушавшись к наушнику на мгновение. – Да, сэр, – ответила сказала, и вновь взглянула на Анисимову. – Президент Боутин ожидает вас, госпожа, – она нажала другую кнопку, и достаточно великолепно украшенная дверь скользила в сторону. – Прошу через ту дверь, госпожа.
– Спасибо, – Аниcимова улыбнулась немного теплее, чем она обычно улыбалась слугам, затем кивнула Талиадоросу, и они оба прошли сквозь открытую дверь.
– Прошу прощения, госпожа, – сказал широкоплечий молодой человек, когда они вошли в приемную роскошного офиса.
– Да? – Анисимова одарила его довольно прохладным взглядом, и он улыбнулся с легким извинением.
– Я боюсь, что некоторые из имплантантов вашего телохранителя высветили несколько тревог на наших сканерах безопасности. Я сожалею, но инструкции безопасности запрещают допуск кого-то с неопознанными имплантантами к президенту.
– Я вижу, – Анисимова замерла, изучая его, на мгновение, а затем повернулась к Талиадоросу.
– Я боюсь, что ты оказываешься перед необходимостью ждать меня здесь, Кириллос, – сказала она.
– Госпожа, согласно инструкциям, мною не предполагалось… – начал он, как будто они ни разу не репетировали этот момент.
– Я понимаю, что это противоречит правилам, – в ее тоне смешались терпение с легкой резкостью, – но сейчас мы – всего лишь гости на чужой планете. И дань вежливости требует от нас соблюдать их правила и обычаи.
– Я знаю это, мэм, но…
– Разговор закончен, Кириллос, – отрезала она твердо, а затем улыбнулся. – Я возьму на себя полную ответственность, но на сей раз благовоспитанность превосходит инструкции. Так или иначе, я уверена, что служба безопасности президента подойдет к задаче моей защиты столь же ответственно, как и к его, пока я рядом с ним. И, так или иначе, я не думаю, что кто-то захочет убить меня в середине нашей с ним встречи.
– Да, мэм, – кивнул Талиадорос с явным нежеланием, и Анисимова вновь повернулась к широкоплечему молодому человеку.
– Я полагаю, что все улажено, – сказала она решительно.
– Да, мэм. Спасибо за то, что отнеслись ко всему с пониманием. Прошу следовать за мной!
Анисимова последовала за ним через приемную. Она не была уверена, что немного театра было так уж необходимо, но не будет лишним порой напомнить ее хозяевам о своей важности, тем более, что, официально, она была здесь с частным визитом. Конечно, большинство частных персон не путешествовало в своих личных яхтах с гипердвигателем, и вряд ли им полагались личные улучшенные телохранители. И ссылка Талиадороса на «инструкции» должна была посеять сомнения, действительно ли она здесь с частным визитом или же, что и соответствовало истине, – нет.
Что было достаточно справедливо – пока я сама не признаюсь, им придется провести следующие несколько часов, пытаясь раскусить, кто же я.
Она прошла через следующую дверь в абсолютно великолепный офис с открывающимся обзором из окон на центр Сиены, столичной планеты Новой Тосканы. Несколько человек ожидали ее.
Президент Ален Боутин, официальный глава системы Новой Тосканы, стоял в учтивом приветствии позади своего раздвижного стола, когда она вошла. Системный премьер-министр Максиме Вежьен, действующий глава правительства, оторвался от созерцания планетарной столицы Ливорно с улыбкой самолюбования, а Алеста Кардот, министр иностранных дел, и Николас Пелисард, военный министр, отвлеклись от своей тихой беседы с Хонорин Хуппе, министром торговли. Дэмиан Дюссерре, министр безопасности Новой Тосканы стоял в одиночку возле книжных шкафов, выравнивающих одну стену офиса, и его улыбка была намного более прохладной – и менее профессиональной, – чем у Вежьена.
Какая жалость, что не было достаточно времени для более плотного изучения, размышляла Анисимова, пока пересекала большую комнату до стола. На всем пути сюда ей едва хватило времени, чтобы полностью проглотить отчет о текущем состоянии дел на Новой Тоскане; конечно, ни о каком подробном историческом изучении не могло быть и речи и у нее не было ни малейшего понятия, например, почему планета, названная по имени области в Италии на Старой Земле, должна быть населена людьми с почти однородно французскими именами.
– Госпожа Анисимова! – Боутин протянул свою руку через стол. Когда она пожала ее, он поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее, и Алдона улыбнулась ему.
– Вы были так добры, что согласились меня принять, господин президент. И, особенно, так быстро.
– Господин Меткалф пояснил, что ваше дело не терпит отлагательств, – ответил Боутин. – И, если уж быть до конца честным, что вы… неофициально представляете интересы Мезы.
– Полагаю, что да, – ответила она с причудливой улыбкой. Она бы предпочла, чтобы Валерий Оттвейлер, атташе Мезы, который был ее официальным помощником в Мейерсе, когда организовывалась операция на Монике был с ней здесь. Его компетентность одновременно впечатляла и успокаивала. Но он опять вернулся в Мейерс, где у него была своя партия в игре, а Янсен Меткалф, торговый атташе Мезы, повышенный до полного посла, когда Новая Тоскана покинула Конституционное Собрание Шпинделя, как и предполагалось, был также чрезвычайно компетентен. Хотя, конечно, он не смог бы сегодня присутствовать здесь. Обстоятельство, что официальный представитель Мезы отсутствовал – и, между тем, что он подчеркнул ее собственный «неофициальный» статус – были двумя небольшими намекам, что, по сути, она не только говорит от лица истинных правителей Мезы, но и что то, что она должна была сказать, было и в правду очень важно.
– Пожалуйста, позвольте мне представить своих коллег, – сказал Боутин, и Анисимова приятно кивнула каждому из других в свою очередь, пока президент бормотал их имена. И не то, чтобы кто-либо в этой комнате действительно нуждался бы представлении, в этом она была абсолютно уверена.
Закончив прелюдию, она обосновалась на удобном кресле, скрестив свои длинные ножки, и откинулась назад. Во время своего первого посещения Роберто Тайлера Анисимова сознательно выбрала платье, которое подчеркивало совершенство ее природных данных. Вряд ли Боутина или – что еще более важно – Вежьена поколеблет любое физическое очарование, выставленное напоказ, и поэтому она выбрала строгое, сделанное на заказ темно-синее выходное платье. И, пока ей не приходится заморачиваться, какую же тактику – или инструменты – лучше всего использовать, признавалась она себе, что предпочитала не чувствовать себя подобно размалеванной рабыне для удовольствия.
– А сейчас, госпожа Анисимова, позвольте наконец узнать, что же привело вас в Новую Тоскану?
– Если уж быть до конца честной, господин президент, я здесь в немалой степени из-за довольно бедственных происшествий на Монике, – сказала она и скрыла улыбку из-за отразившегося на лицах новотосканцев шока.
«Что, не ожидали, что получите в лоб от меня признание факта нашей причастности той небольшой катастрофе?» – ехидно подумала она. – «Ну, у меня все еще припасено несколько сюрпризов для вас».
– Я уверена, что вам всем хорошо известно, что произошло с Союзом Моники, – продолжила она спокойно. – То прискорбное положение дел стало результатом стечения обстоятельств, которые никто не мог предсказать, также можно говорить об определенной степени некомпетентности выполнения планы со стороны Моники.
