Вселенная была бы более удобным местом, если бы мы могли твердо держаться своих предрассудков, подумала она.

К сожалению– или, может быть, к счастью – так случается не всегда.

Она уже была вынуждена признать, что правота таких людей, как премьер-министр Альквезар и Бернардус Ван Дорт очень отличаются от ядовитого мнения Вармфрессера Ван Шельда. Генри Крицман был прав на счёт них. Они все еще не понимают, да и не пытаются хотя бы представить, что кто-либо, вроде Хельги или Крицмана, прошел. И как бы ей ни хотелось цепляться за свои убеждения, считать мотивацию Ван Дорта в кампании аннексии чисто корыстной, она не могла не изменить своего мнения, видя как он работает с Крицманом и другими членами вновь избранного правительства Альквезара.

Не то, что бы было мало Рембрандцев, таких же, как Ван Шельд, неприязненно подумала она. И у них было много единомышленников в местах, вроде Шпинделя.

А еще здесь был лейтенант Жерве Уинтон Эрвин Невилл Арчер. Несмотря на все оговорки, он действительно был представителем аристократии Мантикоры. Она знала, что был, потому что сделала домашнее задание и нашла его в книге пэров Кларка. Арчеры были очень старой мантикорской семьёй, чьи корни уходили к первым колонистам Мантикоры, и сэр Роджер Маклей Арчер, отец Жерве «, был не только абсурдно богат (по Дрезденским стандартам, по крайней мере), но и занимал четвертое место в очереди на баронство Иствуда. Жерве был также дальним родственником королевы Елизаветы (Хельга нашла почти невозможным расшифровать сложные генеалогические таблицы, в определении точно, как далеко, хотя она подозревала, что самое применимое наречие было, вероятно, «очень»). Его безусловный статус аристократа сильно беспокоил её, как выходца из трущоб Шульберга.. И ему следовало бы понимать, как он поколебал её уютную вселенную.

Если он и понимал, то скрывал это на удивление хорошо.

Он оказался младше, чем она думала – всего на четыре стандартных года старше, чем она, и часто ставил её в тупик глубоким непониманием всех преимуществ своего рождения. По большей части она смирилась с тем, что он такой, какой он есть. Претензий к нему было удивительно мало, а его беззаботные насмешки над аристократическими стереотипами звучали очень искренне.

И в отличие от бесспорных кретинов по имени Ван Шельд, он не похож на задницу.

Ее губы немного сжались при этой мысли.

– Должна ли я предположить, что существует официальная причина твоего вопроса насчет обеда?– спросила она, и его улыбка исчезла.

– Боюсь, что так –, признал он.– Нет –, добавил он с вернувшимся юмором, – я никогда не позволил бы себе быть достаточно неловким, чтобы согласиться с чем-то подобным, не будучи вынужденным .

Вспышка веселья мелькнула и угасла и он пожал плечами. – К сожалению, боюсь, то, что я действительно хочу сделать, это обсудить с тобой некоторые детали плана на завтра. Я знаю, что ты занята не меньше меня и я очень сомневаюсь, что ты позволила себе перерыв сегодня, поэтому подумал, что мы могли бы обсудить дела за хорошим обедом в «Сигурни». Я угощаю. . . если, конечно, ты не чувствуешь, что можете обоснованно вложить фонды министерства и избавить бедного флаг-лейтенанта от мрачной необходимости оправдывать свои расходы.

– Какие детали?– спросила она, задумчиво сузив глаза . – Завтра будет очень напряженный день, Гвен. А рабочий график министра не резиновый.

– Вот почему боюсь, что у нас может уйти некоторое время, чтобы придумать, как втиснуться в него.– Его грустный тон подтверждал то, что он знал, насколько плотен график Крицмана.

– И, хотелось бы узнать, почему же ты решил обсудить это со мной, а не с мистером Хафтнером? – проницательно спросила она.

– Ай! – содрогнулся он, резко вскинув обе руки к груди. – Как ты могла так обо мне подумать?»

– Потому что в противном случае, так как мистер Крицман занят сортированием вырвавшихся на свободу разнообразных адских сил, ваша капитан Лектер могла бы принести немного больше огоньку в дискуссию с мистером Хафтнером лично вместо того, чтобы посылать кого-то с обходным маневром. Ведь это верное описание твоих действий, не так ли? Обойти его с фланга?

– Ну мы же вояки, ведь так?– фыркнул он. – Будь на моем месте кто гражданский, ты бы уж точно не стала навешивать столь уничижительные ярлыки. И,– он пожал плечами, а лицо его помрачнело и стало более серьёзным, – я готов признать, что ты верно уловила суть. Капитан Лектер не считает, что мистер Хафтнер будет доволен любым официальным запросом, отнимающим хотя бы час драгоценного времени министра.

– Всего час?– Хельга не притворно встревожилась.

– Я знаю. Я знаю! – Жерве покачал головой.– Это ужасно большой кусок времени, и что ещё хуже, мы бы хотели, чтобы это прошло без записи. Честно говоря, это еще одна причина, чтобы не идти через офис Хафтнера.

Хельга откинулась на спинку стула. Абеднего Хафтнер был уроженцем Шпинделя и занимал в Военном Министерстве Генри Крицмана должность начальника по персоналу. Он был высокий, узко скроенный, темноволосый мужчина с сильным носом и еще более сильным чувством долга. Он также был трудоголиком, и, по мнению Хельги, сторонник имперского строя. Насколько она могла судить, это обусловливалось не какими-либо личными амбициями, а почти фанатичному сосредоточению на эффективности. Он был необыкновенно способным администратором в большинстве случаев, только считал необходимым ограничить доступ к Крицману в обход своих гладко выстроенных процедур.

Фактически, это было его единственной истинной и бесспорной слабостью. Он был не очень то покладистым и не любил импровизировать, что только усиливало его отвращение к людям, действующим по неким специфическим принципам. При нормальных обстоятельствах, это более чем компенсировалось его невероятным вниманием к деталям, энциклопедическим пониманием всего, что происходит в министерстве и абсолютной личной честностью. К сожалению, в данный момент, ситуация не была нормальной и даже в радикально изменившихся обстоятельствах после убийства Вебстера, он упорствовал в своих попытках отстоять сложившийся порядок и противостоял тому, что считал хаосом.

Это отсутствие гибкости уже более, чем единожды приводило к конфликтам между ним и Хельгой, как личной помощницей Крицмана, и она подозревала, что в обозримом будущем это будет случаться чаще. Прошло меньше двух стандартных дней с тех пор как известие об убийстве Вебстера подобно молоту поразило Шпиндель, а всё правительство – от баронессы Медузы до Премьер-Министра и ниже – всё еще пыталось приспособиться. Таким образом военные, вероятно, имели кое что на уме, раз отправили с просьбой Жерве. Хотя его очевидное желание сохранить любую встречу с Крицманом от записей в журналах Военного Министерства включило более чем легкий сигнал тревоги в задней части ее мозга.

– Можешь ли ты хотя бы немного рассказать мне, что именно вы от него хотите?– спросила она через несколько секунд.

-Я действительно предпочел бы обсудить это с вами за обедом,– откликнулся он, выражение его лица и тон были совершенно серьезными. Она посмотрела на него еще мгновение, затем снова вздохнула.

– Ладно, Гвен,– уступила она.– Твоя взяла.

* * *

– Спасибо, что пришли,– сказал Жерве Хельге, отодвигая для неё стул.

Он подождал, пока она сядет, а затем устроился в своем кресле на другой стороне небольшого стола и поднял палец, чтобы привлечь внимание ближайшего официанта. Тот соизволил заметить их присутствие и подошел к их столику с величественной грацией.

– Да, лейтенант?– Его тон был безупречен, с чётким сочетанием уважения к представителю Старого Звёздного Королевства и высокомерия, что означало большую долю в акциях «Сигурни» . – Могу я показать вам меню?

– Не беспокойтесь,– сказал Жерве, глядя на Хельгу мерцающими глазами. – Просто подайте нам салат – винегрет с приправами и ребрышки – не прожаренные для меня; средне жаренные для дамы – с картофельным пюре, зеленым горошком, грибным соусом и пару Кельсенбрау (тёмное пиво производства Дрездена – прим. перев.).