— Все хорошо, милая. Забудем о том, что случилось.

— Это недоразумение, — бубнила Джинни.

— Уверена, что так. У вас просто черная полоса. Как вы себя чувствуете? Можете идти? Вам нужно успокоиться и подумать о себе.

— Не беспокойтесь, все в порядке. — Смущенная и благодарная, Джинни поднялась и на неверных ногах пошла к выходу. — Спасибо.

— Ты ни за что не угадаешь, что я натворила на прошлой неделе. — Джинни стоило лишь произнести это, и она почувствовала, что краснеет.

— И слава Богу. — Карла, загорелая после двухнедельного пребывания на Сардинии, с одобрением кивнула. — Приветствую возвращение в реальный мир. И где же ты познакомилась с ним?

— Я не познакомилась, — возразила Джинни. — Не все помешаны на сексе!

— Для меня все мужчины такие, — невозмутимо продолжала Карла. — Если это что-то другое, так расскажи мне, что же такое ты сделала, что лучше, чем секс?

— Я не говорила, что это лучше, чем секс, — совершенно сбитая с толку, ответила Джинни. Картина огромной постели под кремовым балдахином возникла перед ее глазами, а рядом высокий полураздетый мужчина. — Это было ужасно, я зашла в магазин, случайно что-то взяла с прилавка и совсем забыла об этом… А когда вышла на улицу, меня схватил этот ужасный тип, который никак не хотел верить, что я не собиралась ничего воровать. Не смейся, — сказала она, видя, что губы Карлы начали дрожать. — Такого стыда я не испытывала ни разу за всю свою жизнь. Меня чуть не арестовали.

— Какой ужас! Ненавижу, когда такое случается. А что ты хотела украсть? Что-нибудь стоящее?

И это говорит ее подруга? Глядя на вилку в руке Карлы, Джинни прикусила губу.

— Я ничего не собиралась украсть. Это был маленький павлин, украшенный полудрагоценными камнями. Мне он даже не понравился.

— Ты никогда не одобряла магазинных воришек. Тогда о чем ты думала?

— Все дело в том, что я ни о чем не думала. Это случилось сразу после того, как я похоронила Беллами. Я отвезла Джем на станцию. И подумала: пойду прогуляюсь по магазинам, может, это немножко отвлечет меня от грустных мыслей. — Джинни глубоко вздохнула. — Теперь я больше не войду ни в один магазин, не дай Бог, снова в рассеянности забуду, что держу в руках. В следующий раз это может быть консервированная морковка или коробка хлопьев…

— Хватит сидеть дома, тебе нужно куда-нибудь выбираться, — сказала Карла. — Наладить личную жизнь и завести любовника. Консервированная морковка и все эти романтические воздыхания не имеют перспективы.

— Я знаю, знаю. — Джинни слышала это уже сотню раз, отсутствие мужчины в ее жизни вызывало у Карлы озабоченность и недоумение. — Но только после Рождества. Хорошо? Джем скоро приедет.

— Ты опять за свое? Ты должна наладить свою жизнь до того, как приедет Джем. — Повернувшись на стуле, Карла осуждающе уставилась в календарь на стене. — Я готова поспорить, ты перечеркнула все дни до конца семестра.

— Не могу понять, почему мы подруги, ведь мы такие разные, — вздохнула Джинни.

Если бы она перечеркнула все дни на кухонном календаре, то Джем, вернувшись домой, заметила бы это. Нет, Джинни не была так глупа и перечеркнула их в другом календаре, тайно спрятанном под кроватью.

— Во всяком случае, о тебе достаточно. Давай поговорим обо мне, — предложила Карла.

— Расскажи, что было после того, как Рассел вернулся домой?

— Спасибо. — В глазах Карлы плясали огоньки, когда она наполнила свой бокал. — Я думала, ты никогда не спросишь. Что ж…

Джинни улыбнулась. Всего каких-то девятнадцать дней, и Джем вернется домой. Она действительно готова выпить за это.

Прошла неделя после Рождества, и Джинни стояла на кухне, загружая посудомоечную машину, когда Джем выглянула из гостиной:

— Мама! Сюда! Быстрее…

Джинни резко выпрямилась: таракан, что ли, ползет по ковру?

— Мама! Быстрее!

Войдя в гостиную, она увидела, как Джем кинулась на софу и уставилась в телевизор. Это была одна из дневных программ, и разговор шел о клубах знакомств. Сердце Джинни упало.

— Нет-нет, я не собираюсь туда идти, даже не пытайся убедить меня… О!

Камера шла по кругу и остановилась на мужчине, стоявшем рядом с репортером.

— Боже, какой стыд! — воскликнула Джем. — Скажи мне, что у тебя был роман и он не мой отец.

Джинни ахнула и, зажав рот руками, наблюдала, как известная ведущая представляла Гэвина. Он вступил в клуб знакомств, коренным образом изменивший его жизнь. Гэвин с гордостью улыбался, на нем была одна из его излюбленных ярких рубашек в разноцветную полоску, кое-кто называет их «джаззи», Джинни же считала их слишком кричащими. Явно пребывая в приподнятом настроении, он с энтузиазмом рассказывал о той радости, какую они получают в клубе, и о тех новых друзьях, которых он заимел, когда стал посещать это удивительное место.

— Я знаю, — продолжал Гэвин без капли смущения, — что я не Джонни Депп, но все, что я хочу, — найти ту, с кем я мог бы разделить мою жизнь, и знаю, что где-то должна быть эта единственная женщина! Это не так уж много для сорокалетнего мужчины.

— Сорокалетнего! — не удержалась Джинни, потому что Гэвину было уже сорок три.

— У-у-упс, сейчас он флиртует с ведущей! — Джем зарылась лицом в подушку. — Не могу смотреть на это!

Наконец ведущая и Гэвин закончили обмен комплиментами, и он заключил ее в голливудские объятия. Джем корчилась на софе, пока шла эта программа, и за клубом знакомств последовали три минуты углубленного обсуждения проблем цистита и прочих заболеваний мочеполовой сферы.

— Не могу поверить, что он мой родственник, — снова раскрыв глаза, застонала Джем. — Господи, разве это не ужасно — иметь отца, который посещает клуб знакомств? Но нет, мой папочка пошел дальше и трубит об этом по телевизору. Даже не краснея при этом! — Потянувшись к мобильнику, она набрала номер. — Папа? Нет, это не Кира Найтли, это я. И да, конечно, мы видели. Я не могу поверить, почему ты не предупредил нас? Что, если все мои друзья видели это? Почему я должна сгорать от стыда за своего отца?

— Это его жизненная миссия — заставить тебя ежиться от страха, — заметила Джинни.

Джем слушала, что говорил отец, и, округлив глаза, смотрела на Джинни.

— Он говорит, что чуть-чуть проголодался.

— Он всегда чувствует себя чуть-чуть голодным. Поэтому носит полосатые рубашки, чтобы скрыть большой толстый живот. Ладно, — вздохнула Джинни, — скажи ему, чтобы приезжал.

— Ты слышишь? — сказала Джем по телефону и улыбнулась. — Папа говорит, ты звезда.

— Он не знает, что мы все съели. — Джинни вытерла мокрые руки о джинсы. — Скажи ему, что остался салат.

Часом позже Гэвин с шумом и ревом прикатил на своем белом замызганном «порше», и они вместе ужинали, сидя на кухне. Все попытки Джем пристыдить его провалились, не достигнув желаемого результата.

— Что здесь плохого? — Гэвин, не думая раскаиваться, положил себе на тарелку гору пюре. — Я продлеваю свою общественную жизнь, завожу новых друзей и получаю от всего этого удовольствие. И потом, там встречаются симпатичные девицы.

«Девицы» — это слово стало привычным в лексиконе Гэвина. Джинни порой с трудом верила, что она и Гэвин были когда-то женаты. Правда, надо отдать ему должное: он всегда заявлял, что хотя и познакомился где-то с самой что ни на есть красивой девицей, но Джинни всегда остается для него на первом месте. Не нужно говорить, что Гэвин обожал поболтать о женщинах, но его рассуждения далеко не всегда отличались здравомыслием. Его пассии неизменно были не старше двадцати лет, непременно в мини, на высоких каблуках и все как одна блондинки. Эти отношения были не чем иным, как встречами по взаимному соглашению. Обычно они продолжались несколько недель, не больше. Когда Гэвин заходил на Рождество, он все время превозносил добродетели своей последней избранницы Марины. А сейчас, десять дней спустя, он с таким же энтузиазмом рассказывал о клубе знакомств.