— Ее похитили. — Веснушчатый парень с прической хиппи подмигнул своим друзьям. — Арестовали.

Рыжая девушка, сидевшая рядом с парнем, ткнула его в ребро:

— Ты чего несешь?

— А что, разве нет?

— Что вы имеете в виду? — спросил Перри.

— Она сидела здесь одна. Тот мужчина проходил мимо, тогда она вскочила и хлопнула его по спине, и так далее… И они прямо вцепились друг в друга.

— Ну да, они немножко поговорили, — подтвердила рыжая, — затем вышли и пошли по дороге. Вон туда…

— Он нес ее туфли, — вставила вторая девушка. — Прямо как в «Золушке».

Веснушчатый парень посмотрел насмешливо:

— Скорее, он нес эти туфли как некую драгоценность.

— И она просто пошла с ним? — Перри недоверчиво заморгал. — Как он выглядел?

— Лет сорока… Немножко потрепанный. И большие залысины. Уж точно не Пирс Броснан. — Рыжая девушка пожала плечами, затем задумчиво произнесла: — Правда, у него хорошая улыбка. И глаза… такие… выразительные. Вообще-то он выглядел вполне… нормально…

Парень хмыкнул:

— Она точно подумала, что он прикольный.

Перри находился в состоянии полного недоумения. Бев бросила его ради другого мужчины с явно сомнительной внешностью. Взяла и ушла с ним просто так, даже не попрощавшись.

Как она могла?

Никогда в жизни он не испытывал подобного унижения.

Бев улыбалась про себя.

— Что? — спросил Гэвин.

— Я поняла кое-что. — Она повернулась к нему лицом. — Готова поспорить, что я самая взрослая женщина, с какой тебе доводилось переспать.

— Пожалуй. Но знаешь что? Это было совсем не так плохо, как я ожидал.

— Зараза! — Бев закинула на него голую ногу.

— Это комплимент. Серьезно. — В ответ Гэвин привлек ее к себе. — Ты знаешь много всяких интересных штучек.

— Годы практики. Почти столь же насыщенные, как у тебя. Но мужчина сорока лет прошел пик своей сексуальности. Тогда как я, — она описывала кончиками ногтей сексуальные круги на внутренней стороне его бедра, — женщина в расцвете сил.

— Прошел свой пик? Это гнусная клевета. И сейчас я намерен доказать это.

Он перекатился через нее, намереваясь подтвердить делом свои слова, но Бев ускользнула, прежде чем он смог пригвоздить ее к постели.

— Не сейчас. Уже восемь часов. Мне нужно быть на работе в девять.

Это было огорчительно, но что поделаешь. Вчера вечером никто из них не ожидал, что день закончится так. Гэвин пригласил Бев к себе на чашку чая. Сначала они поговорили о Перри Кеннеди, затем оставили эту беседу, потому что в ней не было ничего позитивного, и перешли к другим темам. И Гэвин впервые ощутил, как приятно вести легкие разговоры, сопровождаемые ни к чему не обязывающим флиртом с интеллигентной, милой и остроумной женщиной. Бев заставляла его смеяться и не выглядела тупой, когда он стал говорить о Никсоне и Уотергейте. Она помнила мир до эры мобильных телефонов. Когда пришло время спеть «Шейкн вак», выяснилось, что она превосходно знает слова.

О'кей, разумеется, они затрагивали и другие темы.

И не заметили, как случилось остальное. Он готовил на кухне кофе, а Бев клала сахар в его чашку. Их руки неожиданно соприкоснулись, и сахар посыпался на стол.

— Я так сильно действую на тебя? — удивленно проговорил Гэвин.

— Да, — призналась Бев. — Действуешь.

— Когда мы были в баре, ты сказала, что давно влюблена в меня. Это шутка?

Она покачала головой:

— Нет, это правда.

— Но ты никогда мне не говорила. — Гэвин был тронут ее искренностью.

— А зачем? Я ведь не могла превратиться в двадцатилетнюю.

Последняя двадцатидвухлетняя знакомая Гэвина рассказывала о летнем рок-фестивале. Когда Гэвин сообщил ей, что он был на эксклюзивном концерте благотворительного музыкального фестиваля «Лайв эйд», она воскликнула:

— О Боже, мы это проходили в школе по истории!

Следующую новость он узнал, когда вдруг поцеловал Бев. Кристаллы сахара скрипели под ногами, когда они обнимали друг друга. Кофе был забыт, рассыпанный сахар лежал повсюду. Это была ночь откровений, еще лучше оттого, что ни он, ни она не ожидали подобного развития событий. Секс с Бев был радостью.

Повторение было бы прекрасно. Но она уже встала с постели, торопливо оделась, чтобы забежать домой, принять душ, переодеться и отправиться на работу.

В другое время она бы не ушла. Гэвин понимал, что не хочет, чтобы она уходила. Когда она на прощание поцеловала его, он сказал:

— Что ты делаешь вечером?

— Я? Ничего особенного. Смотрю комедийный сериал «Последнее вино лета», мою окна перед зимой, просматриваю альбом с вырезками из газет… — Бев пожала плечами. — А ты?

— Что ж, если ты готова пропустить очередную серию, я мог бы продемонстрировать, что еще не прошел свой сексуальный пик.

Ее глаза всматривались в его лицо.

— Ты хотел бы доказать это мне или себе?

— Послушай, я просто хочу снова увидеть тебя. Я не ожидал, что это случится, так же как и ты. Но это так. — Он разглядывал морщинки в уголках ее глаз и понимал, что они придают ее лицу определенную прелесть. Подойдя, чтобы притронуться к ее щеке, Гэвин добавил: — И я рад, что это случилось.

— Ты говоришь это не потому, что хочешь сделать мне приятное?

— Уверяю тебя, я страшный эгоист. Итак, ты будешь здесь в семь часов или нет?

— Зачем?

Гэвин нахмурился и попытался сделать лицо Шона Коннери.

— Я думаю, ради роскошного секса и сандвичей с сыром.

— Что ж, если ты настаиваешь… — Бев прыснула, в ее темных глазах зажглись счастливые огоньки, она поцеловала его в кончик носа. — Я полагаю, что смогу записать «Последнее вино лета».

Почтальон доставил несколько официальных конвертов вместе с небольшой бандеролью, адресованной Лорел. Джинни прошла на кухню и открыла первый конверт.

Счет за электричество, огромный.

Во втором — счет за расход воды, не менее впечатляющий.

И наконец, в третьем — информация о состоянии ее банковского счета. Джинни хотелось бы, чтобы там оказалась фантастическая сумма, хотя бы ошибочно перечисленная на ее счет. Что ж, такое вполне возможно. Кто сказал, что невинный компьютер не мог бы совершить такую ошибку ради нее?

Печально, но беглый взгляд подтвердил, что прошел еще один месяц, а этого не произошло.

Более того, ее баланс был даже меньше, чем она ожидала. Просмотрев записи более внимательно, Джинни увидела, чего не хватает.

— Лорел!

Лорел появилась в дверях.

— Да?

— Плата за комнату до сих пор не поступила. Может быть, ты поговоришь с Перри и выяснишь почему?

— О! — Лорел неловко переминалась с ноги на ногу, стараясь не смотреть Джинни в глаза. — Он больше не может платить.

— Что?

— Извини. Я должна была сказать тебе. — Лорел пыталась оправдаться, ясно, что она знала об этом.

— И кто же будет платить?

— Я не знаю.

Джинни покачала головой, не веря своим ушам… Можно подумать, что ей больше не о чем беспокоиться. В прошедшие две недели она видела, что Лорел вновь впала в депрессию, видимо, потому, что приближалась дата рождения Кевина. Лорел убедила себя, что Кевин выбрал эту дату, чтобы вернуться к ней. Когда этого не произошло, ее состояние резко ухудшилось. Это было неделю назад, и Джинни сделала все, чтобы поддержать девушку, но сейчас ее терпение истощилось.

— Послушай, у меня много счетов, которые я обязана оплатить, — заявила она, еле сдерживая себя. — Джем больше не работает, то есть я должна помогать ей. Или ты ждешь, что я скажу: «О, ничего страшного, может быть, мы выиграем в бинго»? Если Перри не может платить за тебя, то ты должна платить за себя сама.

Ее бледно-зеленые глаза стали совсем прозрачными, никогда она не была так похожа на Офелию, как сейчас.

— Но у меня нет денег.

— Конечно, нет, откуда им быть, если ты не работаешь? — Терпение Джинни лопнуло. — Значит, ты должна сделать то, что делают все нормальные люди, то есть найти работу.