У нас прохладно, но все же я сижу на воздухе. Софья Петровна Средина очень похудела и очень постарела, Леонид В.* не встает; сидит в постели, и это уже давно. Сельди я получил, спасибо. Тут как-то Ольга Михайловна привезла мне 2 десятка селедок, и я ем их все время.
Говорят, что Горький приезжает скоро в Ялту*, что для него готовят квартиру у Алексина. Едет сюда, по слухам, и Чириков. Вот, пожалуй, некогда будет писать пьесу*. И твой любимчик Суворин приедет*; этот как придет, так уж с утра до вечера сидит — изо дня в день.
Когда же ты увезешь меня в Швейцарию и Италию! Дуся моя, неужели не раньше 1 июня? Ведь это томительно, адски скучно! Я жить хочу!
Ты сердишься, что я ничего не пишу тебе* о рассказах, вообще о своих писаниях. Но, дуся моя, мне до такой степени надоело все это, что кажется, что и тебе и всем это уже надоело, и что ты только из деликатности говоришь об этом. Кажется, но — что же я поделаю, если кажется? Один рассказ, именно «Невеста»*, давно уже послан в «Журнал для всех», пойдет, вероятно, в апрельской книжке, другой рассказ начат, третий тоже начат*, а пьеса — для пьесы уже разложил бумагу на столе и написал заглавие.
Ну, господь с тобой. Благословляю тебя ласково, целую и обнимаю дусю мою.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Кондратьеву И. М., 1 марта 1903*
4025. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
1 марта 1903 г. Ялта.
1 марта 1903.
Ялта.
Многоуважаемый Иван Максимович!
Будьте добры, не откажите сделать распоряжение о высылке мне гонорара по вышеписанному адресу, т. е. в Ялту. И, если можно, пришлите мне также «Каталог пьес Общества драматических писателей», чем очень меня обяжете.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Чеховой М. П., 1 марта 1903*
4026. М. П. ЧЕХОВОЙ
1 марта 1903 г. Ялта.
Милая Маша, когда будешь покупать семена, то не забудь гигантскую коноплю. Весна началась, я уже получил из Сухума и посадил много хорошего. Дожди идут почти каждый день, земля влажная, растения чувствуют себя прекрасно. Арсений уже кое-где посеял газон.
Цветет камелия. Я в городе не бываю, сижу дома. Средин болеет — и достаточно серьезно, у сына Татариновой* нормальная температура, значит, общая бугорчатка оказалась вздором.
Мать здорова, ест постное, мучается с зубами. Желаю тебе здравия и благополучия.
Твой Антон.
1 марта.
Арсений просит купить бордюрные ножницы для подрезывания бордюров и газона.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Кондратьеву И. М., 2 марта 1903*
4027. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
2 марта 1903 г. Ялта.
2 марта 1903.
Многоуважаемый Иван Максимович!
К письму моему, посланному вчера, я забыл добавить просьбу — выслать деньги переводом через Московский купеческий банк*.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Ялта.
Книппер-Чеховой О. Л., 3 марта 1903*
4028. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 марта 1903 г. Ялта.
3 марта.
Милюся моя, только что собрался написать тебе, как пришла начальница*, и не одна, а привела с собой учителя одного. Теперь сидят внизу и пьют чай, а я спешу написать тебе сии строки.
Я здоров, ничего не болит, кашляю меньше. Скучно. Погода хуже. В Ялте переполох: все ждут приезда Горького*. А мне становится не то чтобы скучно, а как-то вяло на душе при мысли, что мне придется беседовать с Екатериной Павловной, видеть гувернантку, слышать, как бесится Максимка. Постарел я!
Идут!! Будь здорова!
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 4 марта 1903*
4029. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 марта 1903 г. Ялта.
4 марта.
Милый мой дусик, у нас в Ялте торжество: открылся магазин Кюба, настоящего петербургского Кюба. Завтра пойду погляжу, что у него есть, и напишу; быть может, уже не понадобится привозить из Москвы всякую закуску.
Ты делаешь мне выговор* за то, что у меня еще не готова пьеса, и грозишь взять меня в руки. В руки бери меня, это хорошая угроза, она мне улыбается, я только одного и хочу — попасть к тебе в руки, что же касается пьесы, то ты, вероятно, забыла, что я еще во времена Ноя говорил всем* и каждому, что я примусь за пьесу в конце февраля и в начале марта. Моя лень тут ни при чем. Ведь я себе не враг, и если бы был в силах, то написал бы не одну, а двадцать пять пьес. И очень рад, что пьесы нет, так как вам не репетировать теперь нужно, а отдыхать. Работать так неумеренно — это свинство по меньшей мере!
У нас прохладно, но все же недурно. Насчет будущей зимы я еще пока ничего не решаю, но особенно радужных надежд на оную не возлагаю. Пока только могу сказать, что до декабря в Москве буду жить* (особенно, если шубу сошьешь), а потом, вероятнее всего, придется удрать за границу*, на Ривьеру или в Нерви, что ли, этак до 15 февраля, потом назад в Ялту. Будем пребывать в разлуке*, но что же делать!! Ничего не выдумаешь, как ни верти головой. Вот если б ты забеременела, тогда бы в феврале я взял тебя с собой в Ялту. Хочешь, дуся? Какого ты мнения? Даже согласился бы зимовать, хоть в Архангельске, все равно тогда, только бы из тебя вышла родительница.
Поедете в Петербург? Да или нет?*
Итак, завтра пойду к Кюба, понюхаю европейской цивилизации. Перебираетесь на новую квартиру?* На каком этаже? Если высоко очень, то я буду всходить полчаса, это ничего, все равно делать мне в Москве нечего.
