1902 г. Ялта.
Калуга, вероятно, скучнейший из всех русских городов, но все же это лучше Крыма и Ялты, и потому позвольте позавидовать Вам. Я целый месяц был нездоров, шла кровь горлом, ослабел. Теперь, по-видимому, дело пошло на поправку.
1903
Алексееву (Станиславскому) К. С., 1 января 1903*
3949. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
1 января 1903 г. Ялта.
1 января 1903 г.
Дорогой Константин Сергеевич, с новым годом, с новым счастьем! Поздравляю Вас и Вашу семью и желаю успехов, здоровья, побольше денег и великолепного настроения. У меня все благополучно, я здоров, понемножку работаю, мать и сестра тоже здоровы. Целый день идет дождь.
Пьесу начну в феврале*, так рассчитываю по крайней мере. Приеду в Москву уже с готовой пьесой*.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Не забывайте преданного Вам
А. Чехова.
Вчера Ф. К. Татаринова прислала* в подарок красивый цветок из породы кактусов, и я почему-то вспомнил Ваш рассказ о том, как зверь-ласка бросилась Ф<анни> К<арловне> на грудь.
Иорданову П. Ф., 1 января 1903*
3950. П. Ф. ИОРДАНОВУ
1 января 1903 г. Ялта.
1 янв. 1903.
С новым годом, с новым счастьем, многоуважаемый Павел Федорович! Желаю Вам от души здоровья и спокойствия.
Тараховский, конечно, прав, издать книгу следует, но не в пользу музея*. Книга пользы не даст, при самых счастливых условиях она может дать только одно — небольшой убыток. Буде у Вас есть желание издавать, то не гасите его; подумайте, выработайте форму и потом, благословясь, и издавайте. Например, отчего бы не издавать желаемую Вами книгу ежегодно, в форме «Календаря»? Ценою в один рубль? Мне кажется, как бы таганрогская публика ни была равнодушна, но в 5-10 лет ее можно приучить к календарю. С течением времени, когда издание перестанет давать убыток, можно будет отдать его какому-нибудь учреждению, например библиотеке, гор<одской> управе. «Календарь» был бы своего рода таганрогским журналом, издающимся раз в год.
Вы не написали, как много денег Вам нужно* на первых порах.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руну.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
Книппер-Чеховой О. Л., 1 января 1903*
3951. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 января 1903 г. Ялта.
1 янв. 1903.
С новым годом, с новым счастьем, милая моя актрисуля, жена моя! Желаю тебе всего, что тебе нужно и чего ты заслуживаешь, а главным образом желаю тебе маленького полунемца, который бы рылся у тебя в шкафах, а у меня размазывал бы на столе чернила, и ты бы радовалась.
За то, что ты веселилась так хорошо на свадьбе*, хвалю тебя. Конечно, жаль, что меня не было; я бы на тебя посмотрел, да и сам бы покружился.
Сегодня получил много писем, между прочим от Суворина*, от Немировича*. Последний прислал список пьес, какие собирается ваш театр ставить*. Ни одной бросающейся в глаза, хотя все хороши. «Плоды просвещения» и «Месяц в деревне» надо поставить*, чтобы иметь их в репертуаре. Ведь пьесы хорошие, литературные.
Маша встречала Новый год у Татариновой, я — дома. Татаринова прислала чудесный цветок из породы кактусов — epiphyllum trunetatum. Идеть дождик с утра.
Пиши мне, моя родная, утешай меня своими письмами. Здоровье мое великолепно. Зуб починен, остался еще один. Короче, все более или менее благополучно.
Без жены мне нехорошо; спишь точно на холодной, давно нетопленной печке. Бунин и Найденов теперь герои в Одессе*. Их там на руках носят.
Зовут чай пить. Будь здорова и весела, актрисуля, господь с тобой. Целую, обнимаю и благословляю тебя. Щиплю тебя за спину, пониже шеи.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Андрееву Л. Н., 2 января 1903*
3952. Л. Н. АНДРЕЕВУ (Отрывок)
2 января 1903 г. Ялта.
«Иностранец» мне очень понравился*. И «Иностранец» и «В тумане» — это два серьезные шага вперед*. В них уже много спокойствия, авторской уверенности в своей силе, в них мало авторской нервности. Беседа отца с сыном «В тумане» сделана спокойно, и за нее меньше не поставишь, как 5 +.
Книппер-Чеховой О. Л., 3 января 1903*
3953. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 января 1903 г. Ялта.
3 янв.
Здравствуй, актрисуля милая! Не беспокойся, мамане я послал телеграмму* под Новый год, я всем послал, даже Мейерхольду в Херсон*. Д-ра Махотина я не знаю* или не помню. На даче будем жить, конечно, без Вишневского*, иначе я съеду. Здоровье мое ничего себе, зубы починил, могу теперь все есть и все съесть. Ты пишешь, что в Ялте я не бываю хорош с тобой*. Ей-ей, дусик, это тебе только кажется так; вероятно, оттого кажется, что в Ялте ты была больна*. Я тебя одинаково везде люблю, и везде я одинаково твой.
Ну-с, это все были ответы на твои мысли в письме, теперь буду писать свое. От молодых получил телеграмму*, в первых числах марта побываю у них на квартире, поздравлю. Оба они симпатичны очень, только мне почему-то жаль, что Володя женился. Ему бы надо было сначала укрепиться, стать на ноги, а то теперь, гляди, начнет толстеть. «Вишневый сад» я хотел сделать в трех длинных актах, но могу сделать и в четырех*, мне все равно, ибо три или четыре акта — пьеса все равно будет одинакова.
