Когда получишь собаку*, то опиши, какая она*.
Газет скопилась чертова пропасть, никак не сложу их; сколько в них всякого вранья! Вчера ел осетрину с хреном, который привез с собой. Скажи Маше*, чтобы она непременно купила у Белова хрена и привезла, также окорок и прочее тому подобное. Завтра засяду писать*. Буду писать с утра до обеда и потом с после обеда до вечера. Пьесу пришлю в феврале*. Жену буду обнимать в марте*.
Не ленись, дусик, пиши своему злому, ревнивому мужу, заставляй себя.
Здесь, в Ялте, новая церковь*, звонят в большие колокола, приятно слушать, ибо похоже на Россию. На сих днях будет решен вопрос о железной дороге*, зимой начнут строить. Скажи Маше, что воды у нас много, пей сколько хочешь. Водопровод аутский пускают теперь только в одну сторону — в нашу.
Бабуня моя хорошая, господь тебя благословит. Обнимаю тебя много раз. Не забывай своего мужа.
А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Куприну А. И., 1 декабря 1902*
3900. А. И. КУПРИНУ
1 декабря 1902 г. Ялта.
Дорогой Александр Иванович, я приехал в Ялту*, где пробуду, вероятно, всю зиму. Ваш подарок — обезьяны — великолепен, я только теперь рассмотрел его как следует и нахожу, что штучка сия совсем хороша, художественна вполне. Большое Вам спасибо!! Напишите мне, как Ваши дела, как здоровье жены.
Погода в Ялте холодная, серая. Нового ничего нет. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
1 дек. 1902.
На обороте:
Петербург. Его высокоблагородию Александру Ивановичу Куприну.
Бассейная 35. Редакция журнала «Мир божий».
Миролюбову В. С., 1 декабря 1902*
3901. В. С. МИРОЛЮБОВУ
1 декабря 1902 г. Ялта.
Милый Виктор Сергеевич, можете себе представить, я опять в Ялте. За границу не поеду*, буду сидеть дома и писать*. Говорят, что за границей холодно.
Нового ничего нет, все благополучно. Крепко жму руку и желаю счастья.
Ваш А. Чехов.
1 дек. 1902.
На обороте:
Петербург. Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Спасская 26.
Книппер-Чеховой О. Л., 2 декабря 1902*
3902. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
2 декабря 1902 г. Ялта.
2 дек.
Здравствуй, жена моя хорошая! Сегодня пришло от тебя первое письмецо*, спасибо тебе. Без твоих писем я здесь совсем замерзну, в комнатах, как и в Ялте, холодно. Только, дуся, надо запечатывать письма получше, в другие конверты.
Вчера был Средин, была Софья Петровна*, сильно похудевшая и постаревшая. И мадам Бонье была. Тут много сплетен, говорят про москвичей черт знает что. Все спрашивают о здоровье Леонида Андреева, ибо кто-то пустил слух, что Л. А. с ума сошел. А он, по моему мнению, совсем здоров.
Посылаю тебе вырезки из газет*. Отдай их по прочтении Вишневскому или Тихомирову. Это из одесских газет.
Ты пишешь, что тебе больно за каждую неприятную минуту, которую ты доставила мне. Голубчик мой, у нас не было неприятных минут, мы с тобой вели себя очень хорошо, как дай бог всем супругам. Рука моя, когда ложусь в постель, сворачивается кренделем.
Поздравляю со Шнапсиком*. Пришли его в Ялту, а то здесь лаять некому.
Здешний архиерей Николай*, посетив гимназию, очень расхваливал Горького, говорил, что это большой писатель, меня же порицал — и педагоги почему-то скрывают от меня это.
Итак, веди себя хорошо, как подобает жене моей. Господь тебя благословит. Обнимаю, складываю руку кренделем, кладу твою головку и целую.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 4 декабря 1902*
3903. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 декабря 1902 г. Ялта.
4 дек.
Здравствуй, собака моя сердитая, мой пёсик лютый! Целую тебя в первых же строках и глажу по спинке. Нового ничего нет, все по-старому, все благополучно. Холодно по-прежнему. Сегодня в Ялте происходило освящение новой церкви*, мать была там и вернулась веселая, жизнерадостная, очень довольная, что видела царя* и все торжество; ее впустили по билету*. Колокола в новой церкви гудят basso profundo[2], приятно слушать.
Новые полотенца скоро промокают, ими неудобно утираться. У меня только два полотенца, а казалось, что я взял с собой три. Ем очень хорошо, кое-что пописываю*, сплю по 11 часов в сутки. Условие*, подписанное мною с Марксом (копия), находится, вероятно, у начальницы женской гимназии*, у себя я не нашел. Уезжая, я все важные бумаги оной начальнице отдал на хранение. Да и не улыбается мне возня с этим условием*. Ничего не выйдет. Подписавши условие, надо уж и держаться его честно, каково бы оно ни было.
Человечек ты мой хороший, вспоминай обо мне, пиши. И напомни Немировичу, что он обещал мне писать каждую среду. Свинья с поросятами*, которую ты дала мне, восхищает всех посетителей.
Напиши, что нового в театре, как здоровье Марии Петровны*, не надумали ли ставить какую-нибудь пьесу. Если надумали, то пусть Вишневский напишет подробности.
