Есть песня одна И один только свет: Он любит Её, А Она его — нет. 1962 * * * Могу в Париж и Вену. Но брежу я Москвой, Где бьётесь вы о стену, О плиты головой, Надеясь и сгорая, Ища судьбы иной. И кажется вам раем Всё то, что за стеной. Где, все сместив оценки — Такие времена, — Я так же бьюсь о стенку, Хоть стенка из говна. 1980 Песня отдельной лейб-казачьей сотни неизвестного эскадрона У озёр лесных биваки, Молодецкие атаки, Дым скрывал зарю. В Новом Хемпшире [9] мы жили, Славно, весело служили Батюшке-царю. Батюшке-царю. Но настала та минута, Паруса вовсю надуты, Грузим пушки в трюм. Здравствуй, Дон! И здравствуй, Терек! Покидаем дальний берег И плывём в Арзрум. И плывём в Арзрум. Что ж вы, братцы лейб-казаки! Иль впервой менять биваки? Так о чём тужить? Что за страх — края чужие! Раз мы войско, мы в России, Где б ни вышло жить. Где б ни вышло жить. 1982 * * * Горожане в древнем городе Содом Были заняты развратом и трудом. Рос разврат и утончался… И всегда С ним росла производительность труда. И следил всё время строго их Сенат, Чтоб трудом был обеспечен их разврат. Телевидение в городе Содом Просвещение вносило в каждый дом. Дух Прогресса всех учило постигать: Наслаждаться, но расплаты избегать. Пусть кто хочет превращает в матерей Их одиннадцатилетних дочерей. Что пугаться? — были б в деле хороши! В том и жизнь. И нет ни Бога, ни души. Наслаждайся!.. А к вакханкам охладел, — Есть в запасе свежесть юношеских тел. Что там грех — забвенье смысла и лица Перед скукой неизбежного конца? Все ли думали так в городе Содом? Может быть… Да кто расскажет нам о том? Остальные ведь молчали — вот напасть! — В ретрограды было стыдно им попасть… И от всех, кто прямо чтил не Дух, а плоть, Их потом не отделял уже Господь. Чем всё кончилось — известно без меня. Что вникать в природу Божьего огня. Все сгорели в древнем городе Содом, А при жизни размышляли не о том, Не о том, за что сожгут, на что пенять… Лишь — куда себя девать и чем занять. Рочестер, Нью-Йорк, 14–25 ноября 1993 — Бостон, 1–2 декабря 1993 Воспоминание о «Белом доме»
Как в России напоследок Сатана творил содом. Хор несчастных людоедок Плакал: «Смело в бой пойдём!» Хор постигших с малолетства В звуках горна и трубы, Как прекрасно людоедство Вечной классовой борьбы. Так и жили — век на взводе, Всё в борьбе. За годом год. Вроде в классовой… А вроде И в другой — словарь не тот. В общем, жизнь была иная. Пыл всё гас… Напор всё тих… Ложь сгущалась… Сам не знаю, Чем питалась верность их. Кто смущал их, этих малых? К власти путь кто им торил? Соблазнял их, поднимал их: Их руками зло творил? Кто учил, тишком иль с ходу, Брать бодливо на рога, Всех инаких — тех, кто воду Лил на мельницу врага? Научились. Строго звали Светом тьму. И сверх того… Но порой добры бывали, Выручали кой-кого… Всё же бабы… Вдруг жалели… Но — вели. Вели всегда. Поднимались — к дальней цели, Оказалось — в никуда… Всё распалось. Не в столетьях, А при них. Само собой… …И в глазах у женщин этих Злость, растерянность и боль… Нет ни ясности, ни роли. Лишь одно при них всегда — Страсть топтать ту злую волю, От которой вся беда. Им не в бой, им в день вчерашний, В царство веры и мечты… И теснят они бесстрашно Милицейские щиты. И кричат про гнев народа, Нищету, разврат, разброд — Всё, к чему вели все годы, Что теперь плоды даёт. вернуться Нью-Гемпшир — штат на северо-востоке США. Русских фортов, в отличие от Тихоокеанского побережья, там никогда не было. |
