Это страсть защищается, Хоть идут холода. Это жизнь продолжается — И ещё — молода. 1965 * * * Все — загнаны. Все — орудья. Всем — души не по плечу. Но всё ж я тянусь к вам, люди, И чувствовать вас хочу. Вам жизнь и в бесчестье ценность: Всё ж можно своё отцвесть… А я? Но куда я денусь… От вас… Уж какие есть. Мне скажут, что жизнь без смысла — Не жизнь… Чушь! Слова одни… Не жизнь — так продленье жизни, Нелёгкое в наши дни. Нелёгкое в дни такие, Где чуть — и загнулся враз. Так пусть вы не те: другие Не явятся в мир без вас. Так ссорьтесь, так пойте песни. (О чём? Жизнь — как в смутном сне.) Я зрячий. Но мир исчезнет, Коль станет подобен мне. И вот я тянусь к вам, люди… И чувствовать вас хочу… Все — загнаны. Все — орудья. Всем — души не по плечу. 1966 * * * Перевал. Осталось жить немного. За вершиной к смерти круче склон. И впервые жаль, что нету Бога: Пустота. Нет смысла. Клонит в сон. Только всё ж я двигаться обязан — Долг велит, гнетёт и в полусне. И плетусь, как раб, тем долгом связан, Словно жизнь моя нужна не мне. Разве рабством связан я с другими? Разве мне не жаль, что в пропасть — дни? Господи! Откройся! Помоги мне! Жизнь, себя, свободу мне верни… 1966 Гамлет Время мстить. Но стоит он на месте. Ткнёшь копьём — попадёшь в решето. Всё распалось — ни мести, ни чести. …Только длится — неведомо что. Что-то длится, что сердцем он знает. Что-то будет потом. А сейчас — Решето — уже сетка стальная, Стены клетки, где весь напоказ. Время драться. Но бой — невозможен. Смысла нет. Пустота. Ничего. Это — правда. Но будь осторожен: Что-то длится… Что стоит всего. 1966 Дорога
В драгоценностях смысла я вижу немного. Но одна драгоценность нужна мне — дорога. Да, хоть мало мне нужно, нужна мне зачем-то Этих серых дорог бесконечная лента, Этот ветер в лицо, это право скитаться, Это чувство свободы от всех гравитаций, Чем нас жизнь ограничила, ставя пределы, — Чем мы с детства прикованы к месту и делу. Это мало? Нет, много! Скажу даже: очень. Ведь в душе, может, каждый подобного хочет, Чтобы жить: нынче дома, а завтра — далече, Чтоб недели и вёрсты летели навстречу. И чтоб судьбы сплетались с твоею судьбою, А потом навсегда становились тобою, Без тебя доживать, оставаясь на месте, О тебе дожидаясь случайных известий. Это мало? Нет, много. Не мудрствуй лукаво. На великую роскошь присвоил ты право. И привык. И, тоскуя, не можешь иначе. Если совесть вернёт тебя к жизни сидячей, Сердце снова дороги, как хлеба, попросит. И не вынесешь снова… А люди — выносят. За себя и тебя… Что ты можешь? — немного: Дать на миг ощутить, как нужна им дорога. Это нужно им? Нужно. Наверное, нужно. Суть не в том. Самому мне без этого душно. И уже до конца никуда я не денусь От сознанья, что мне, словно хлеб, драгоценность, Заплатить за которую — жизни не хватит, Но которую люди, как прежде, оплатят. Бытом будней, трудом… И отчаяньем — тоже… На земле драгоценности нету дороже. 1966 Церковь Спаса на Крови Церковь Спаса на Крови! Над каналом дождь, как встарь. Ради Правды и Любви Здесь убит был русский царь. Был разорван на куски Не за грех иль подвиг свой, — От безвыходной тоски И за морок вековой. От неправды давних дел, Веры в то, что выпал срок. А ведь он и сам хотел Морок вытравить… Не смог. И убит был. Для любви. Не оставил ничего. Эта церковь на крови — Память звания его. Широка, слепа, тупа, Смотрит, благостно скорбя. Словно дворников толпа Топчет в ярости тебя. В скорби — радость торжества: То народ не снёс обид. Шутка ль! Ради баловства Самый добрый царь убит. |
