* * * Мне часто бывает трудно. Но я всё же шучу с друзьями, Пишу стихи и влюбляюсь. Но что-то в судьбе моей, Что, как на приговорённого, жалостливыми глазами Смотрят мне вслед на прощание жёны моих друзей. И даже та, настоящая, чей взгляд был изнутри светел, Что вдыхал в меня свежий, как море, и глубокий, как море, покой, Истинная любимая, кого я случайно встретил, Обрадовалась, но вдруг застыла, столкнувшись в глазах с судьбой… Я вами отпет заранее. Похоронен, как наяву. Похоронена ваша загнанная, ваша собственная душа. Я вами отпет заранее. Но всё-таки я живу, И стоит того, чтоб мучиться, каждый день мой и каждый шаг. Калуга, 1951 * * * Как ты мне изменяла. Я даже и слов не найду. Как я верил в улыбку твою. Она неотделима От высокой любви. От меня. Но учуяв беду, Ты меняла улыбку. Уходила куда-то с другими. Уносила к другим ощутимость своей теплоты, Оставляя мне лишнее — чувство весны и свободы. Как плевок — высоту! Не хочу я такой высоты! Никакой высоты! Только высь обнажённой природы… Чтоб отдаться, отдать, претвориться, творить наяву, Как растенье и волк — если в этом излишне людское. Это всё-таки выше, чем то, как я нынче живу. Крест неся человека, а мучась звериной тоскою. Калуга, 1951 Влажный снег 1 Ты б радость была, и свобода, И ветер, и солнце, и путь. В глазах твоих Бог и природа И вечная женская суть. Мне б нынче обнять твои ноги, В колени лицо своё вжать, Отдать половину тревоги, Частицу покоя вобрать. 2 Я так живу, как ты должна, Обязана перед судьбою. Но ты ведь не в ладах с собою И меж чужих живёшь одна. А мне и дальше жить в огне, Нести свой крест, любить и путать. И ты ещё придёшь ко мне, Когда меня уже не будет. 3 Полон я светом, и ветром, и страстью, Всем невозможным, несбывшимся ранним… Ты — моя девочка, сказка про счастье, Опровержение разочарований… Как мы плутали, но нынче, на деле Сбывшейся встречей плутание снято. Киев встречал нас весёлой метелью Влажных снежинок — больших и мохнатых. День был наполнен стремительным ветром. Шли мы сквозь ветер, часов не считая, И в волосах твоих, мягких и светлых, Снег оседал, расплывался и таял. Бил по лицу и был нежен. Казалось, Так вот идти нам сквозь снег и преграды В жизнь и победы, встречаться глазами, Чувствовать эту вот бьющую радость… Двери наотмашь, и мир будто настежь — Светлый, бескрайний, хороший, тревожный… Шли мы и шли, задыхаясь от счастья, Робко поверив, что это — возможно. 4 Один. И ни жены, ни друга: На улице ещё зима, А солнце льётся на Калугу, На крыши, церкви и дома. Блеск снега. Сердце счастья просит. И я гадаю в тишине, Куда меня ещё забросит И как ты помнишь обо мне… И вновь метель. И влажный снег. Власть друг над другом и безвластье И просветлённый тихий смех, Чуть в глубине задетый страстью. 5 Ты появишься из двери.
Б. Пастернак Мы даль открыли друг за другом, И мы вдохнули эту даль. И влажный снег родного Юга Своей метелью нас обдал. Он пахнул счастьем, этот хаос! Просторным — и не обоймёшь… А ты сегодня ходишь, каясь, И письма мужу отдаёшь. В чём каясь? Есть ли в чём? — Едва ли! Одни прогулки и мечты… Скорее в этой снежной дали, Которую вдохнула ты. Ломай себя. Ругай за вздорность, Тащись, запутавшись в судьбе. Пусть русской женщины покорность На время верх возьмёт в тебе. Но даль — она неудержимо В тебе живёт, к себе зовёт, И русской женщины решимость Ещё своё в тебе возьмёт. И ты появишься у двери, Прямая, твёрдая, как сталь. Ещё сама в себя не веря, Уже внеся с собою даль. |
