И упрутся роботы натужно, Не сходя упрямо с колеи… Будто им и в самом деле нужно Создавать подобия свои! Словно есть душа в железном теле, Словно впрямь доступна неживым Тяга к счастью. Словно в самом деле Их существованье нужно им! Без приятных чувств иль чувств печальных Вновь в одну из тех густых минут Ближние сближаться против дальних Волей нашей логики начнут. Встанут грозно, словно бы насупясь, Словно бы в кино играя нас. И, как птица феникс, наша глупость Пролетит над ними в грозный час… И начнётся битва в чистом поле! Уж не разойтись, коли сошлись… Ведь не по своей — по нашей воле В лямку жизни роботы впряглись! Вряд ли целым выйдет кто из боя, Отодвинув царство вечной тьмы… Только нам о том гадать не стоит. Это ж будут роботы — не мы… 1958 На друга-поэта Он комиссаром быть рождён. И облечён разумной властью, Людские толпы гнал бы он К не понятому ими счастью. Но получилось всё не так: Иная жизнь, иные нормы… И комиссарит он в стихах — Над содержанием и формой. 1959 Подражание г-ну Беранжеру Шум в Лувене, в Сорбонне восстанье. Кто шумит? Интеллекты одни! Как любовник минуты свиданья, Революции жаждут они. А у нас эта в прошлом потеха. Время каяться, драпать и клясть. Только я не хотел бы уехать, Пусть к ним едет Советская власть. К ним пусть едет — навстречу их страсти, Чтоб, мечты воплотив наяву, Дать им всё, что им нужно для счастья… Без неё — я и так проживу. Вы смеётесь, а мне не до смеха. И хоть вижу разверстую пасть, Не хочу из России к ним ехать, Пусть к ним едет Советская власть. Лишь свобода особого рода Им нужна… Пусть!.. А мне бы вполне И банальной хватило свободы: Остальное — при мне и во мне. Только нет её — вот в чём помеха. И не будет — такая напасть! Всё равно не хочу я к ним ехать — Пусть к ним едет Советская власть. К ним пусть едет — к поборникам цели. Пусть ликуют у края беды. И товарищу Дэвис Анджеле Доверяют правленья бразды. А она уж добьётся успеха И заставит их в ноги упасть. Нет, не зря не хочу я к ним ехать, Пусть к ним едет Советская власть. Пусть к ним едет — сам чёрт им не страшен, Коль свобода совсем не мила. Очень жаль, — но таскать им параши Взад-вперёд за такие дела. Не смеюсь — тут совсем не до смеха: Разве радость, что миру пропасть? Нет, друзья! — не хочу я к ним ехать. Пусть к ним едет Советская власть. Пусть ведёт к ним голодные годы, Пусть их ложь разъедает, как дым. Пусть!.. Под сенью банальной свободы Буду честно сочувствовать им. Сам прошёл я сквозь эти успехи, Сам страдал и намучился всласть… Нет, не вижу я смысла к ним ехать. Пусть к ним едет Советская власть. Я тогда о судьбе их поплачу, Правоте своей горькой не рад, И по почте пошлю передачу Даже Сартру — какой он ни гад. И поймёт он — хоть будет не к спеху, — Что с ним сделала пошлая страсть. А пока — не хочу я к ним ехать. Пусть к ним едет Советская власть. Отольются им все их затеи, Будет кара — не радуюсь ей. Только знайте — не их я жалею, Посторонних мне жалко людей. Им ведь будет совсем не до смеха — В переделку такую попасть. Там ведь некуда будет уехать: Всюду будет Советская власть. 1972 Песня русского советского писателя Григория Свирского, которую он будет исполнять под шарманку в приморском кабачке «Берёзка» (Тель-Авив)
Исполняется на мотив песни из к/ф «Весна на Заречной улице» Когда-то в годы молодые, Имея всяческий решпект, Я был писателем в России, Писал про Ленинский проспект. Наврал, наврал мне хитрый некто Про прелесть дальних южных стран: Ни Ильича тут, ни проспекта, А только Голда и Даян. Я б тут без хлеба гнил в страданье Вдали от Клязьмы и Невы, Но я привёз для пропитанья С собою песню из Москвы. |
