Мы — кто пестовал веру В то, что миру мы светим, Мы — кто делал карьеру И кто брезговал этим. Кто, страдая от скуки И от лжи, — всё ж был к месту. Уходя то в науки, То в стихи, то в протесты. Кто — горя, словно в схватке, В мыслях путаясь рваных, Обличал недостатки В нашумевших романах. Иль, гася раздраженье, Но ища пониманья, Приходил к постиженью, А порой и к признанью. XIV Мы — кто жаждал не сдаться, В дух свой веря упорно. Словно нас эти старцы Не держали за горло. Жил — как впрямь признавая, Что тут бой, а не яма, Адской тьме придавая Статус жизненной драмы. XV Да — тоской исходили. Да — зубами скрипели. Всё равно — допустили. Всё равно — дотерпели. Старцы — нелюдь. Мы ж — люди. Но всю жизнь без печали Мы не сами ль на блюде Им детей подавали? Без особых усилий, Не поморщившись даже. Мы привыкли. Мы были В детстве поданы так же. И взлетал так же слепо Тот же радостный голубь. Надо вырваться к небу. Трудно вырваться… Прорубь. XVI Мальчик, сдвинувший брови В безысходной печали, Меньше всех ты виновен, Горше всех отвечаешь. Как приходится сыну, Если предки такие. Как за все наши вины Отвечает Россия. Бостон — Вермонт — Бостон, 1981—1982 |
