— Не забывайтесь, мистер Мартен! Вы во Франции на нелегальном положении. И мне нет никаких причин рассказывать вам что бы то ни было.

— Может быть, и нет. Но почему-то у меня такое чувство, что у вас также нет абсолютно никаких причин предавать огласке нашу беседу. Если бы это было не так, то вы позвонили бы Ленару в ту же минуту, как только подобрали меня на улице. — Мартен снова подошел к Коваленко из противоположного конца номера. — Еще раз повторяю вам, инспектор: Реймонд в куски искромсал моего лучшего друга. И я не могу оставить это просто так. Если вы не поможете мне, то я наберусь смелости и сам пойду к Ленару. Уверен, что он сочтет имеющуюся у меня информацию весьма любопытной. В особенности когда задастся вопросом, почему вы привезли меня сюда, не поставив его в известность. Его любопытство еще более возрастет, когда он выяснит, что в вашем распоряжении находятся записная книжка Хэллидея и папка Форда.

Коваленко молча рассматривал его. В конце концов он заговорил, и голос его был мягок, даже нежен:

— Похоже, вы очень дорожили дружбой с мистером Фордом.

— Да, очень.

Коваленко задумчиво покивал и пошел к столику у двери за бутылкой, купленной Мартеном. Плеснув себе немного водки, он подержал стакан на весу и перевел взгляд на Мартена.

— Вполне возможно, мистер Мартен, что Питер Китнер был еще одной целью Реймонда Торна.

— Китнер?

— Совершенно верно.

— Но почему?

— Я сказал: возможно. Это не означает, что вероятность очень высока. Питер Китнер — очень известный человек. К тому же, как вы упомянули, друг Альфреда Нойса. — Коваленко отпил водки. — Это просто одна из множества теорий, которые мы здесь с вами строим.

Беседу внезапно прервал резкий звонок сотового телефона Коваленко. Тот немедленно поставил стакан на стол.

— Да, — произнес по-русски Коваленко, прижимая телефон к уху, и продолжил непонятный разговор, повернувшись к Мартену спиной.

Он положил меню и газетные вырезки обратно в папку Форда. И Форд, и Хэллидей были уверены, что Реймонд все еще жив. Оба оказались правы. К тому же по какой-то причине Дэн выделил в своем расследовании линию Китнера. Как он к ней пришел, сейчас уже не узнать. Но теперь и Коваленко не сбрасывает Китнера со счетов, допуская, что тот может быть еще одной целью Реймонда. Говоря об этом, он почти подтвердил правоту Мартена насчет того, что Нойс и Китнер были друзьями. Однако всему происходящему еще нет достаточных объяснений. И непонятно, какова причастность к этим делам Нойса, Кюртэ и прочих убитых в США и Мексике.

Тем не менее Мартен понимал, что между драматическими событиями существует какая-то взаимосвязь. В данный перечень входили записи о 7 апреля в Москве, о ключах от банковской ячейки и другие заметки в ежедневнике Реймонда, в особенности относящиеся к Лондону. Но такие вещи не подлежали обсуждению с Коваленко, учитывая, кем Мартен был в действительности и то, что он старался сохранить в тайне. Даже если он скажет, что узнал эти данные от Дэна Форда, русский все равно сохранит подозрительность, а раскрытие щекотливых деталей лишь усилит недоверие. Мартен не мог себе позволить этого, особенно когда основополагающим было предположение, что Нойса и Кюртэ убил Реймонд, а не кто-то другой. Впрочем, кто же еще, если теперь они знали, что тот жив и находится в Париже?

И оставался вопрос: зачем? Зачем он пошел на такой шаг и чего надеялся добиться? И еще — к чему приложить второе меню? Какое еще ожидалось событие, требующее меню, причем настолько секретное, что Реймонд вынужден был учинить настоящую резню, чтобы об этих планах никто ничего не узнал? Ведь иначе как резней его расправу над Дэном Фордом и Жан-Люком Вабром не назовешь.

Мартен посмотрел на Коваленко, который в дальнем углу комнаты продолжал общаться по телефону. Хорошо, установлено, что Реймонд здесь. Но как найти его, откуда хотя бы узнать, как он выглядит? Если бы каким-то образом удалось разыскать хирурга, который делал Реймонду пластическую операцию, то Коваленко, возможно, сумел бы добиться через аргентинскую полицию судебного постановления, обязывающего доктора раскрыть имя пациента, а также предоставить фотографию, на которой этот пациент запечатлен после операции. В результате у них в распоряжении были бы и его имя, и лицо. Далее, если Реймонд прибыл во Францию легально, авиарейсом и с аргентинским паспортом, то ему пришлось пройти паспортный контроль. Тогда можно установить, в какой аэропорт и в какой день он прилетел.

Мартен подошел к кровати и раскрыл записную книжку Хэллидея. Перелистнул одну страницу, другую, третью и наконец нашел то, что искал: «Доктор Герман Грей, пластический хирург. 48 лет. Проживал в Бель-Эр. Неожиданно для всех уволился, продал дом и выехал из страны».

Рядом с именем Грея в скобках значилось: «Пуэрто-Кепос в Коста-Рике, затем Розарио в Аргентине. Сменил имя на Джеймс Патрик Одетт. ALC/несчастный случай на охоте».

ALC — что же это такое или кто такой? Раньше он допускал, что Хэллидей мог случайно переставить местами буквы. Память снова услужливо подсказала, что ACL — это «передняя крестообразная связка колена», повредить которую можно и на охоте. Однако теперь прежней уверенности не было.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, он вскинул голову. Коваленко уже не говорил по телефону, а стоял у кровати и смотрел на него.

— Ребус решаете?

— Вам говорит что-нибудь аббревиатура ALC?

Мартен вновь заметил мимолетное выражение удивления на лице Коваленко.

— Это зависит…

— От чего?

— От контекста, в котором употреблено сокращение.

— Оно встречается в записках Хэллидея, там, где он докапывается до Реймонда и его хирурга в Аргентине.

— Хирурга по имени Джеймс Патрик Одетт?

— Значит, вы все-таки изучали книжку Хэллидея.

— Да, но всего лишь искал в ней диск.

— А как же узнали про Одетта?

— В день убийства детектива Хэллидея доктор Одетт погиб в результате пожара, вспыхнувшего в офисном здании в городе Розарио в Аргентине. Здание, где врач снимал кабинет, сгорело дотла. Погибли еще семеро людей. Огонь уничтожил все, что находилось внутри.

— Вы хотите сказать, истории болезни, рентгеновские снимки…

— Все, мистер Мартен, абсолютно все.

— Точно та же история, что и с другими медицинскими архивами и полицейскими базами данных.

Коваленко кивнул:

— Информация поступила ко мне из моего управления в Москве. Я получил ее, когда возвратился с места убийства Хэллидея и незадолго до того, как поехал сторожить квартиру мистера Форда. — Взгляд его стал отсутствующим, точно в голову ему пришла какая-то тревожная мысль.

Судя по всему, русский только что из телефонного разговора получил свежую порцию данных, причем далеко не самых оптимистичных. И в душе его наверняка происходила борьба по поводу того, какой частью этих данных можно поделиться с Мартеном, если вообще стоит с ним делиться. Наконец взгляд Коваленко снова стал осмысленным. В его глазах теперь читалась не только тревога, но и искренность или, если угодно, беззащитность, какой Николас ранее у него не замечал. Это служило признаком того, что русский решился посвятить собеседника в свои тайны.

— Хотите знать, как и почему у меня появилась такая информация? Я не зря сказал вам, что все зависит от контекста, в котором употребляется сокращение ALC. Джеймс Патрик Одетт — это пластический хирург, у которого был единственный, эксклюзивный пациент. Зовут этого пациента Александр Луис Кабрера.[25] Он получил очень серьезное ранение в результате несчастного случая на охоте в Андах: стрелял в оленя, а ружье разорвалось ему прямо в лицо.

— Когда, — несколько запнулся Мартен, потому что уже знал ответ, — это случилось?

— В марте прошлого года.

— В марте, говорите?

— Да.

— Кто был с ним рядом?

— Никого. Его единственный компаньон находился далеко, потому что ушел вперед по тропе. — Голос Коваленко вдруг зазвучал жестче. И не потому, что он забеспокоился, что уже рассказал лишнее. Скорее, ему самому не хотелось верить в то, что он говорит. — Я знаю, что вы сейчас думаете, мистер Мартен. Вы думаете, что все это было подстроено. Что этот несчастный случай был вовсе не случайным. И что произошел он не в Андах, а в Лос-Анджелесе, в перестрелке с полицией. Но на деле все обстояло не так. Есть отчет бригады медиков-спасателей, которая эвакуировала его из гор на вертолете, есть описание курса лечения в больнице. Есть, наконец, записи лечащих врачей.