13.10

Преодолев последние ступеньки, ведущие к расположенной на последнем этаже квартире Альфреда Нойса, он оказался на просторной лестничной площадке, на которой находились несколько причудливых деревьев в огромных глиняных горшках, а также выкрашенные в белый цвет железные столик и два стула. Они располагались прямо напротив двери лифта. Теперь Реймонд контролировал и лестницу, и лифт, так что мог не волноваться, что пропустит Нойса. Хотя ювелир, вероятнее всего, воспользуется лифтом, как-никак ему уже 63.

13.12

Реймонд снял с плеча рюкзак и вынул оттуда небольшое полотенце для рук, купленное им в парикмахерском салоне. Достав из-за пояса «беретту», он обернул полотенце вокруг ее ствола, соорудив что-то вроде глушителя, а затем снова надел рюкзак на плечо и стал ждать.

«Боинг», принадлежавший «Люфтганзе» — рейс 453, — покидал международный аэропорт Лос-Анджелеса в 21.45 и после беспосадочного полета через Атлантику должен был совершить посадку во Франкфурте-на-Майне в 17.30 следующего дня. Одно место в эконом-классе предназначалось Йозефу Шпееру. Реймонд забронировал его, позвонив в авиакомпанию по сотовому телефону Чарли Бейли, когда ехал из парка Макартура в Беверли-Хиллз.

Аэропорт Франкфурта был главным — и самым большим — аэровокзальным комплексом Германии, и ни у кого не должно было вызвать подозрение, что немецкий студент вылетает именно туда. Более того, если у Реймонда к тому времени уже будет ключ к банковской ячейке, а также необходимая информация, из Франкфурта он мог отправиться в любой французский город, где бы ни находился этот банк, забрать содержимое ячейки, а затем совершить короткий перелет в Лондон в аэропорт Гэтвик. Путешествуя по паспорту Шпеера в пределах Евросоюза, он мог не опасаться тщательной проверки документов. Поэтому теперь для него не имело значения, что полиция нашла в его сумке авиабилет до Лондона с посадкой в Хитроу. Даже если местные копы предупредили лондонских полицейских, его станут искать в Хитроу, просеивая пассажиров, прилетающих из Соединенных Штатов Америки. Он же, оказавшись в Гэтвике, сядет на электричку, через полчаса окажется на вокзале Виктории, затем — несколько минут на такси до отеля «Коннот», чтобы упасть в гостеприимные объятия баронессы.

13.14

Еще минута — и пунктуальный Нойс окажется здесь, и спустя несколько секунд Реймонд будет готов вручить баронессе трофей, который она так желала получить.

13.15

Никого и ничего.

Реймонд перевел дыхание. Может, Нойс не может перейти дорогу из-за автомобильной пробки? Или какие-то проблемы возникли у него в магазине? Или он встретил на улице знакомого и остановился поболтать с ним?

13.16

По-прежнему никого.

13.17

Ни звука. Ни одной живой души.

13.20

Да куда же он запропастился? Что он делает? Может, в город приехал какой-нибудь его старый друг и он не смог отказаться от приглашения пообедать вместе? Может, авария или несчастный случай? Нет, нет и нет! В рабочее время Нойс занимался только работой и не стал бы стоять на улице и попусту трепать языком с кем бы то ни было. Несчастный случай, конечно, не исключен, но маловероятен. Ювелир был помешан на своем здоровье и четырежды посмотрел бы в разные стороны, прежде чем переходить улицу. Наверняка он и машину водил точно так же. Значит, что-то задержало его в магазине и остается одно: отправляться туда самому, под любым предлогом оказаться наедине с Нойсом и выполнить свое намерение.

Паркер-центр, 13.25

— Ладно, допустим, он убил мальчишку, чтобы забрать его одежду. Но зачем было стрелять ему в лицо в упор, да еще несколько раз?

— Может, он нервничал?

— А может, и по какой-то другой причине.

— Значит, ты тоже полагаешь, что это был Реймонд.

— Да, я полагаю, это Реймонд. А ты думаешь иначе?

Бэррон, Хэллидей и Вальпараисо выстроились в ряд у писсуаров в мужском туалете, расположенном чуть дальше по коридору от офиса бригады. Они могли думать только об одном — о человеке, за которым, помимо них, гонялись сейчас все сотрудники управления полиции и которого не только не могли поймать, но даже ничего не знали. Реймонд по-прежнему оставался для них призраком.

Специалисты паспортной службы Госдепартамента сканировали информационную магнитную ленту на паспорте Реймонда. Выяснилось — и эту информацию подтвердила служба иммиграции и натурализации, — что сам по себе паспорт не являлся фальшивым и был выписан паспортным столом Лос-Анджелеса двумя годами раньше. В соответствии с имевшимися там записями Реймонд Оливер Торн, урожденный Ракоци Обуда Токоль, появился на свет в столице Венгрии Будапеште в 1969 году, а в 1987 году получил американское гражданство.

Проблема заключалась в другом: в архивах службы иммиграции и натурализации не оказалось ни единого документа о том, что человеку с таким именем когда-либо предоставлялось гражданство США, хотя теоретически для получения американских документов Реймонд был обязан предоставить в паспортный стол официальный сертификат натурализации. Более того, по адресу, который он назвал в паспортном столе, находилась компания в Бербанке, предоставляющая в аренду почтовые ящики, а адрес, который он дал этой компании, чтобы зарегистрировать на себя почтовый ящик, и вовсе оказался фальшивым.

Теперь в руках у детективов оказался якобы настоящий паспорт, который не давал им никаких ниточек, разве что по нему можно было проследить последние перемещения его владельца. Из содержавшейся на магнитной полосе информации следовало, что в субботу, 9 марта, он прибыл в Даллас, штат Техас, из Мехико, куда, в свою очередь, прилетел из Сан-Франциско в пятницу, 8 марта.

В управлении полиции Чикаго на Реймонда ничего не оказалось, отпечатками его пальцев там не располагали. Правда, оставалось еще двойное убийство в ателье и надежда на то, что результаты баллистической экспертизы «штурмругера», обнаруженного в сумке Реймонда, позволят выдвинуть против него обвинение в связи с этим преступлением.

Узнав об инциденте в Чикаго, детективы Макклэтчи разослали соответствующие запросы своим коллегам в Далласе, Мехико и Сан-Франциско. Они просили их сообщить, не были ли совершены в их городах похожие преступления в те дни, когда там находился некто Реймонд Оливер Торн. Бэррон по собственной инициативе послал еще два запроса в разные адреса. Первый — специальному агенту ФБР Питу Нунану, своему давнишнему приятелю и партнеру по теннисному корту Ассоциации молодых христиан Голливуда, где они частенько играли. Он попросил Пита проверить электронное досье ФБР на преступников, находящихся в розыске, в надежде на то, что приметы Реймонда отвечают описанию кого-нибудь из них. Второй, еще более пространный запрос он направил в вашингтонское отделение Интерпола. К обоим запросам прилагались фотография и отпечатки пальцев Реймонда. Результатов, увы, пока не было, а преступник тем временем находился где-то в Лос-Анджелесе, и найти его не представлялось никакой возможности.

Спустив воду в писсуаре, Бэррон направился к раковине, чтобы помыть руки. Несмотря на то что он публично бросил Реймонду вызов, несмотря на его собственное отчаянное желание поскорее сбежать из бригады и из Лос-Анджелеса, внутри него бушевали и другие чувства. Во-первых, Реймонда нужно было обезвредить, пока он снова не пролил чью-либо кровь. Во-вторых, если первыми на него выйдут члены бригады 5–2, а не любой другой полицейский, сразу же после ареста убийцу отвезут в тихое место и пристрелят как собаку. А ему снова придется находиться там и присутствовать при расправе.

Но… преступник действовал настолько варварски и жестоко, что его убийство, которое положит конец его зверствам, начинало казаться вполне оправданным, даже праведным поступком. Эта мысль мучила Бэррона, была невыносима для него, поскольку шла вразрез с его нравственными принципами. Нет, этого он никогда не допустит!