Но, даже придя к такому решению, девушка понимала, что должна прислушаться к предупреждению брата и в точности выполнять все его указания.

Все там же: улица Гюисманса, дом 27, квартира Армана Дрюэна, 22.45

Дверь квартиры открылась, и из нее вышли Николас и Ребекка в сопровождении Армана, двадцатичетырехлетнего брата Надин Форд, и его друга.

Они перешли на другую сторону улицы, где их ждал зеленый «ниссан» Армана. Мартен, оглядевшись по сторонам, открыл для Ребекки переднюю пассажирскую дверь.

— В каком номере в «Крийоне» ты остановилась? — спросил он.

— А что?

— Я позвоню тебе сразу же после того, как забронирую билет. Я хочу, чтобы ты улетела из Парижа завтра же утром.

— В номере четыреста двенадцать.

Во взгляде сестры сквозила тревога, не помешало бы попытаться успокоить ее.

— Не волнуйся. Я ведь сказал тебе: никаких свидетельств того, что это на самом деле Реймонд, нет, это всего лишь догадки. Факты говорят о том, что он, скорее всего, мертв, а происходящее является лишь цепью случайных совпадений. Возможно, это творит какой-то псих, который не имеет представления о том, кто мы такие, и которому на нас вообще наплевать. Поняла?

— Поняла. — Улыбнувшись, девушка чмокнула его в щеку.

Мартен перевел взгляд на Армана.

— Спасибо, Арман. Вы не представляете, как я благодарен вам за вашу помощь.

— Ваша сестра находится в надежных руках! Мы с приятелем проследим, чтобы она благополучно добралась до своего номера, и я сам договорюсь с консьержем относительно того, чтобы завтра утром за ней прислали машину. Хватит нам слез на сегодня.

— Да не только на сегодня…

Николас захлопнул дверь и отступил назад. Двигатель «ниссана» заурчал, и машина тронулась с места. Доехав до конца улицы, Арман свернул на бульвар Распай и скрылся из виду.

Реймонд откинулся на заднем сиденье черного «мерседеса» с тонированными стеклами, припаркованного в трехстах футах от дома, где жил Арман Дрюэн. Он видел, как из подъезда вышли четверо, перешли через дорогу и подошли к зеленому «ниссану». Потом трое из них сели в машину, и она уехала. Николас Мартен перешел через дорогу и скрылся в двери подъезда дома номер двадцать семь по улице Гюисманса.

Прошло десять месяцев с тех пор, как Реймонд видел его в последний раз. И прошло семь месяцев с тех пор, как он, а точнее баронесса, выследила его в Манчестере. Теперь он знал об этом человеке абсолютно все: его новое имя, адрес, чем он занимается. Ему даже было известно о лорде Престбери и о тайной интрижке, которую Мартен закрутил с дочерью английского аристократа, леди Клементиной Симпсон. Разумеется, он знал все о Ребекке, о том, что она сейчас жила в Швейцарии, и о том, кто ее работодатель.

Но, несмотря на все, что Реймонд успел узнать об этом человеке, он намеренно отгонял от себя мысль о нем, как если бы его вообще не существовало. Теперь же, увидев его живым, во плоти, наблюдая, как он вместе с сестрой переходит дорогу, он вспомнил, насколько опасным может быть этот человек.

Мартен был либо дьявольски хитер, либо упрям, как бульдог, либо чертовски везуч. Впрочем, возможно, в нем сочетались сразу все эти качества. Как старая, зацикленная на своей работе ищейка, он шел по следу Реймонда, наступал ему на пятки, постоянно дышал в затылок. То же самое происходило в Лос-Анджелесе после того, как Реймонд бежал из суда, а потом вдруг появился из пелены дождя в международном аэропорту Лос-Анджелеса, чтобы не позволить ему улететь в Германию. В следующий раз он материализовался, словно из воздуха, возле квартиры Альфреда Нойса в Беверли-Хиллз, когда там находился Реймонд. Даже после того, как Мартен ушел из полиции и вместе с Ребеккой переехал в Англию, он продолжал все разнюхивать, руководствуясь пометками в ежедневнике Реймонда, найденном в Юго-Западном скором. И вот теперь он — в Париже.

Реймонд мог бы легко отправить Мартена на тот свет. В конце концов, до Манчестера был всего час пути. Но вместо этого он предпочел прикончить Альфреда Нойса. У него не было выбора. Во-первых, поджимало время, а во-вторых, было так здорово смотреть на физиономию Нойса, когда в парке Монсо тот узнал, кем на самом деле является Реймонд и что он, Нойс, сейчас умрет.

И все же, видя Мартена вблизи, рядом с собой, Реймонд испытывал огромное искушение. Больше всего в этот момент ему хотелось выйти из машины, войти следом за Мартеном в подъезд и убить его — безжалостно, жестоко, точно так же, как он разделался с Нойсом, Хэллидеем, Дэном Фордом и Жан-Люком Вабром. Однако он не мог позволить себе этого. Пока не мог. По крайней мере не сейчас. Сегодня вечером ему предстояло заняться другим, гораздо более важным и приятным делом. Поэтому, откинувшись на сиденье, он погладил пальцами длинную прямоугольную подарочную коробку и бросил шоферу:

— Отель «Крийон».

Отель «Крийон», 23.05

Черный «мерседес» Реймонда выехал на площадь Согласия и остановился у входа в отель прямо позади зеленого «ниссана». Реймонд пригладил ладонью волосы, пробежал пальцами по своей ухоженной бородке и стал ждать.

23.08

Перед отелем остановилось такси, из которого вышли несколько хорошо одетых людей и прошли через вращающуюся стеклянную дверь.

23.10

Из отеля вышла супружеская чета средних лет. В тот же миг к дверям подкатил лимузин, швейцар почтительно распахнул перед супругами дверцу автомобиля. Вращающаяся стеклянная дверь сделала еще один оборот, появились Арман и его товарищ. Через несколько секунд «ниссан» тронулся с места. Когда он проезжал мимо черного «мерседеса», свет фар на долю секунды выхватил из темноты лицо Реймонда. Еще две секунды — и Реймонд, держа под мышкой коробку в нарядной упаковке, вышел из машины и окунулся в морозный воздух.

Внешне он выглядел как молодой и удачливый бизнесмен, направляющийся на позднее рандеву с какой-нибудь красоткой. Собственно говоря, так оно и было, разве что рандеву это должно было иметь гораздо более далеко идущие последствия, нежели любое другое свидание.

Он еще раз провел рукой по волосам, взглянул на утопающий в огнях «Крийон» и направился к входу в отель.

Спустя две недели после своего тридцать четвертого дня рождения и впервые за долгое время, которое показалось ему вечностью, он сейчас чувствовал себя по-настоящему живым. В нем бурлила даже более кипучая энергия, нежели сегодня утром, когда на берегу реки, в темноте, под холодным дождем, он расправился сначала с Жан-Люком, а потом и с Дэном.

Реймонд уже успел привыкнуть к легкой хромоте и несильным, но постоянным болям, являвшимся результатом целой серии пластических операций, через которые ему пришлось пройти. Восстановительный период после операций и лечения растянулся на долгие четыре месяца, за это время баронесса с присущей ей деликатностью и мастерством переместила на шахматной доске ряд ключевых фигур, сделала несколько рокировок, после чего дела пошли на лад. Сегодня они уже снова, как и раньше, действовали в соответствии с точным, тщательно выверенным планом, в котором каждый пункт был просчитан заранее с той лишь разницей, что теперь Альфред Нойс был мертв, а «предметы» находились в их руках. Сэр Питер Китнер наверняка заподозрит, что ответственность за это лежит именно на них, но он уже будет бессилен что-либо сделать. Душа его наполнится страхом за себя и свою семью. Причем это чувство будет нарастать с каждым днем, поскольку он не будет знать их планов. В прошлый раз было иначе, и именно поэтому Нойс с такой поспешностью улетел в Лондон. Поэтому теперь единственное, что может предпринять Китнер, это окружить себя и своих близких кольцом охраны и плыть по течению, приближаясь к тому моменту, который должен стать венцом его жизни. И, делая это, он угодит прямиком в расставленную ими ловушку.