— Ситуация вышла из-под моего контроля.

— Правда?

— Да.

Ленар выключил рацию и посмотрел на Коваленко.

— Нашли вторую машину. На той просеке, где вы были. Течение протащило ее всего несколько футов, а потом она застряла в прибрежных валунах.

Ленар гнал свой бордовый «пежо» на юг. По небу плыли пушистые облака, по обе стороны дороги мелькали буколические пейзажи, рядом вилась лента Сены. Коваленко сидел на переднем пассажирском сиденье, Мартен — сзади. Все трое молчали — точно так же, как тогда, когда ехали сюда из Парижа, и единственными звуками было урчание двигателя да шуршание шин по асфальту.

Еще в Париже они спросили Мартена, хочет ли он поехать вместе с ними на место происшествия и посмотреть, как машину будут вытаскивать из воды. Истинная причина этого приглашения была очевидна: избавить Надин от жуткой процедуры опознания. А вот почему они взяли его с собой в обратный путь в Париж, Мартен не догадывался. Ведь Ленар мог отправить его на любой патрульной машине.

Опустошенный и потрясенный, Николас смотрел в окно. Когда в восемь утра приятеля все еще не было дома, он предпринял еще несколько попыток дозвониться на его сотовый телефон, но по-прежнему безрезультатно. Спустя час Мартен решил обратиться в полицейское управление, предположив, что Форд мог отправиться прямиком туда на встречу с Ленаром и Коваленко, и услышал, что оба в данный момент едут на улицу Дофин. Он сразу же понял, что это может означать, и постарался подготовить Надин. Женщина держалась мужественно и спокойно. Она не стала биться в истерике, просто позвонила своим брату и сестре, которые жили по соседству, и попросила их прийти к ней.

В то недолгое, наполненное напряжением время, которое осталось до приезда полицейских, у Мартена хватило самообладания и здравого смысла для того, чтобы вспомнить о записной книжке Хэллидея и передать ее Надин с просьбой спрятать понадежнее. Она сделала это буквально за минуту до звонка в дверь.

Когда они приехали на место происшествия, там уже находились несколько полицейских машин, фургон, на котором прибыла команда водолазов, и большой автокран. Ленар, Коваленко и Мартен вышли из машины и отправились на берег. Они молча наблюдали за тем, как двое водолазов закрепили крюк к чему-то, что находилось под водой, а затем поднялись на поверхность, и один из них подал знак крановщику, подняв вверх большие пальцы. Лебедка шумно заработала, трос натянулся.

— Месье Мартен, — обратился к нему Ленар, между тем глядя на реку, — вам знакомо имя Жан-Люк?

— Нет. А должно быть знакомо?

Двигатель автокрана зарычал громче, преодолевая сопротивление воды, не желавшей отпускать свою добычу. Ленар повернул голову и посмотрел ему прямо в лицо.

— Дэн Форд приехал сюда, чтобы встретиться с человеком по имени Жан-Люк. Вы знаете, кто это такой?

— Нет.

— Ваш друг когда-нибудь упоминал о какой-то карте?

— При мне — ни разу.

Мартен выдержал взгляд инспектора, а затем отвернулся и стал смотреть на появившийся из воды кузов серой «тойоты». Автокран взревел еще громче, и машина, из которой лились потоки воды, повисла в воздухе. Когда она оказалась на достаточной высоте, стрела крана повернулась, и трос стал разматываться, опуская автомобиль на гравий. Как и у «ситроена» Дэна Форда, стекла на дверях были опущены.

Ленар отошел от Мартена и направился к «тойоте». Он подошел к автомобилю одновременно с Коваленко. Русский сыщик заглянул в машину, и то, как скривилось его лицо, сказало Мартену все. Кем бы ни был человек, находившийся внутри, его постигла та же участь, что и Дэна Форда.

— Ваше полное имя, мистер Мартен?

Коваленко открыл небольшой блокнот, сел вполоборота к Мартену и приготовился записывать. Ленар продолжал вести машину.

— Николас Мартен. М-А-Р-Т-Е-Н.

— Где вы живете?

— В Англии, а точнее, в Манчестере. Я учусь в университете.

— Место рождения?

Коваленко задавал вопросы легким, непринужденным тоном, но от взгляда его больших карих глаз, казалось, не могла укрыться ни одна мелочь.

— Соединенные Штаты Америки.

На память пришел тот день, когда они запускали ракеты, и из-за неосторожности Мартена одна из них взорвалась, в результате чего Дэн Форд лишился глаза. А если бы у друга было нормальное зрение, тогда он сумел бы вовремя заметить нападающего и как-то отреагировать, защититься?

— В каком городе вы родились? — словно издалека донесся до него вопрос русского следователя. Николас вздрогнул и вернулся к действительности.

— В Монпелье, штат Вермонт. — Биография настоящего Николаса Мартена намертво отпечаталась в его памяти.

— Мистер Форд был родом из Лос-Анджелеса. Когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

— Как-то раз летом, будучи еще подростком, я приехал с родителями в Калифорнию. Именно там мы познакомились и стали друзьями.

Чем проще, тем лучше. Он всего лишь Николас Мартен из штата Вермонт, и все.

— С детективом Хэллидеем вы познакомились тогда же?

— Нет, это случилось позже. Я снова приехал в Лос-Анджелес, уже когда Форд стал журналистом и освещал работу полиции. — Говоря это, Мартен смотрел прямо в глаза Коваленко, чтобы у русского, не дай бог, не возникло никаких подозрений. А в голове его тем временем вертелись в кровавом хороводе три имени: Нойс, Хэллидей, Форд. А затем к ним добавилось еще одно, четвертое, объединившее остальные в единое целое: Реймонд.

Убийцей должен был быть Реймонд, но считать так было равносильно безумию, ведь он мертв. Или нет? И если он жив, то кому предначертано стать очередной его жертвой? Ему? Ребекке? Хотя шеф полиции Харвуд и убрал из дела все упоминания о ее присутствии на товарно-сортировочной станции, она все же была там, и, пусть даже сама девушка об этом не помнит, Реймонд ничего не забыл.

А может, подумалось ему вдруг, раскрыть свое подлинное имя и рассказать, кто стоит за всеми этими убийствами? Но тогда они свяжутся с управлением полиции Лос-Анджелеса и попросят вновь расследовать обстоятельства предполагаемой смерти Реймонда Торна, заодно сообщив, что Джон Бэррон находится в Париже. В этом случае Джин Вермеер и его единомышленники слетятся сюда, словно грифы на падаль. И на Реймонда Торна им будет наплевать — их главной мишенью станет Джон Бэррон. Так что он не мог открыться французскому инспектору и русскому следователю. Если Реймонд жив, Мартен сам должен найти его и довести дело до конца.

— Сколько вам лет? — Коваленко продолжал делать пометки в своем блокноте.

— Двадцать семь.

Русский удивленно посмотрел на него и переспросил:

— Двадцать семь?

— Да.

— А чем вы занимались до того, как переехали в Манчестер?

С какой стати этот бородач допрашивает его? Он что, превратился в подозреваемого?

— Я не совсем понимаю, ради чего вы задаете мне все эти вопросы, — сухо произнес он.

— Мистер Форд убит, господин Мартен, — отвечая, Ленар глядел на него в зеркало заднего вида, — а вы были его другом и к тому же последним человеком, кто видел его живым. В нашем деле полезной может оказаться любая информация.

Это был стандартный ответ полицейского, и Николас понял, что препираться с ними не имеет смысла. Нужно дать простой, но расплывчатый ответ.

— Я путешествовал, перепробовал разные профессии: плотника, бармена, писателя… Никак не мог определиться, чего хочу.

— А когда вы решили перебраться в Англию и поступить в университет? Вы бывали раньше в этой стране?

— Нет.

Коваленко имел все основания полагать, что решение покинуть Америку и перебраться в незнакомый город на севере Англии можно считать, мягко говоря, неожиданным. Поэтому Мартен должен был придумать правдоподобный ответ, который удовлетворил бы обоих детективов.

— Я познакомился с женщиной, которая оказалась преподавателем в университете Манчестера, и поехал с ней.