Но и звук не играл особой роли, поскольку вещание большей частью велось на немецком языке, а немецкого Мартен не знал совершенно. Как бы то ни было, телевидение служило пусть и слабой, но все же связью с внешним миром.

Показывали в основном старые американские фильмы и телешоу, дублированные на немецкий. Ну и пусть! Часами он зачарованно смотрел фильмы про Дэви Крокетта[28] и с Энди Гриффитом,[29] «Отцу лучше знать», «Дела Доби Гиллиса», «Трех недотеп», «Полицию нравов Майами», «После апокалипсиса». Затем снова «Три недотепы», «Герои Хогана», «Остров Гиллигана», «Оставь это Бобру». И опять «Три недотепы»… Ему было все равно. Впервые за много дней в комнате появилось что-то помимо него самого, его злобы, мыслей и чернильного мрака.

Потом случилось нечто совершенно небывалое — показали вечерний выпуск новостей! Прямой репортаж вели по-немецки, кажется, из Гамбурга, но с множеством видеовставок из самых разных стран мира. Некоторые люди давали интервью на родном языке. Их сопровождали пояснения на немецком. Мартен не только расслышал английские фразы — он увидел сюжеты из Нью-Йорка, Вашингтона, Сан-Франциско, Лондона, Рима, Каира, Тель-Авива, Южной Африки. У него понемногу накапливалась информация, по которой можно было установить день и дату. Даже время суток.

Итак, было без десяти восемь вечера. Пятница, 7 марта. Минуло ровно семь недель с тех пор, как он был сброшен в воду близ виллы «Энкрацер». Опять больно кольнула мысль о Ребекке. Где она теперь? И что происходит вообще? К этому времени его, должно быть, уже бросили искать, сочтя мертвым. Как она восприняла это? Все ли с нею в порядке или она вновь погрузилась в то ужасающее состояние, которое ей уже знакомо? И как там поживает Александр? А вернее, Реймонд! Стал ли уже царем? И неужели они поженились?

Словно по воле провидения оба внезапно появились на экране: Ребекка — с теплой улыбкой и такая элегантная, какой он ее еще ни разу не видел, Реймонд — с безукоризненной прической, в деловом костюме щегольского покроя и уже без бороды. Но внешне в нем так ничто и не напоминало о прежнем Реймонде Торне. Пара шла по анфиладе Букингемского дворца вместе с ее высочеством королевой. Мгновение — и практически та же сцена повторилась, но только теперь в Вашингтоне, в саду Белого дома, и в компании президента Соединенных Штатов.

Сквозь немецкое повествование еле пробивались английские кусочки заявления президента. Но даже обилие немецкого не помешало ухватить главное — бракосочетание между Александром Романовым, наследником российского престола, и Александрой Елизаветой Габриэллой Кристиан, принцессой датской, состоится в Москве в среду, 1 мая. Таким образом, оно совпадет со старым советским праздником — Первомаем. А сразу после свадьбы будет проведена коронация наследника на царство в Кремле.

Мартен приглушил звук и замер на месте, тупо глядя на экран. Нужно было что-то делать. Но что? Он был заперт в четырех стенах.

В душе снова начала подниматься ярость. Мартен подошел к двери и забарабанил в нее что было сил, требуя, чтобы ее открыли. Ему нужно было вырваться отсюда. Сейчас же!

Он долго, без устали стучал кулаками, но никто не подходил, и в конце концов руки бессильно повисли. Николас опять подошел к стоявшему на полу телевизору, который освещал комнату белесым светом.

Щелк.

Он раздраженно выключил телевизор. Свечение померкло, и Мартен лег на койку, прислушиваясь к собственному дыханию. Раньше свет значил для него все. Теперь и темнота стала желанной.

Отель «Балчуг Кемпински», Москва.

Четверг, 21 марта, 10.50

Александр стоял за старинным бюро в президентском номере на восьмом этаже, изучая меню коронационного ужина. Впереди его ожидали важные совещания — меры безопасности, расписание на предстоящие шесть недель, в том числе план поездок и подбор апартаментов для него самого, Ребекки и баронессы, серия интервью телевидению и прочим СМИ, планы свадьбы и самой коронации, рассадка гостей, маршрут следования кортежа, костюмы, экипажи.

Напротив суетился полковник Мурзин, звонивший по нескольким телефонам сразу. Хлопотал и Игорь Лукин — только что назначенный личный секретарь. Чуть дальше полдюжины секретарш склонились над временно установленными письменными столами. И это были лишь те немногие, кто состоял непосредственно при наследнике престола. Аппарат его сотрудников насчитывал около трехсот человек и занимал весь восьмой этаж гостиницы.

Все выглядело так, будто они готовили президентскую инаугурацию, Олимпийские игры, суперкубок, чемпионат мира и церемонию вручения «Оскаров» одновременно. В какой-то степени это было именно так. Мероприятие предстояло обширное и сложное, а также захватывающее, в особенности для тех, кто непосредственно в нем участвовал. Такого грандиозного события еще не случалось за всю их жизнь и вряд ли случится в будущем. Первого мая Александр станет царем и будет им, пока жив. А ему всего тридцать четыре года.

Казалось, мало кого волновало то, что с политической точки зрения его царствование будет чисто номинальным. В самом восшествии на трон было нечто волшебное. Именно поэтому, если разобраться, в России и был возрожден престол. Это был своеобразный эликсир, призванный отвлечь внимание россиян от окружающего их мира — беспросветной бедности, коррупции, уличной преступности, кровавого бунта в республиках, охваченных сепаратистскими настроениями. В душе народа надлежало пробудить идею национальной надежды и гордости, олицетворением которой были молодость и блеск царя. Он наглядно воплощал в себе богатство, радость, счастье — тот образ жизни, которому можно и должно следовать.

Резким жестом Александр отложил меню в сторону и вопросительно взглянул на личного секретаря:

— У нас есть уточненный список гостей?

— Только что составили, ваше высочество. — Подойдя к одной из секретарш, Лукин взял у нее несколько отпечатанных страничек и почтительно передал их Александру.

Тот взял листки и подошел просматривать их к большому окну, из которого щедро лился солнечный свет. Не слишком интересуясь другими деталями, он уже не в первый раз внимательно изучал список приглашенных. Это начинало превращаться в какую-то страсть.

Пробегая странички взглядом, он почувствовал, как взволнованно забилось сердце, а над верхней губой выступил пот. Одно имя в списке появлялось все снова и снова, хотя каждый раз Александр просил его вычеркнуть. Он был уверен, что теперь-то уж упрямое имя вычеркнули, но нужно было самому в этом убедиться.

Страница десятая, одиннадцатая. Александр бегло просмотрел до конца двенадцатую и перелистнул список на тринадцатую. Первые восемь строк — и…

— О господи! — тихо вырвалось у него. Имя по-прежнему значилось в списке.

НИКОЛАС МАРТЕН.

— Почему Николас Мартен до сих пор в списке? — громко спросил Александр, не скрывая раздражения. Секретарши как по команде подняли головы, а заодно с ними и Мурзин. — Николаса Мартена нет в живых. Я же просил, чтобы его имя убрали. Почему оно все еще здесь?

Несмело приблизился Игорь Лукин:

— Так ведь его и убрали, ваше высочество.

— Но почему же он оказался здесь снова?