— Этот ублюдок сам напросился! — зарычал Ксандор. Взнеся меч, воин побежал на парящего колдуна. Оказавшись достаточно близко, он подпрыгнул вверх и устремился к модеусу. Арманор же выставил вперед ладонь и Ксандор замер прямо в полете. Играючи остановив воина, чернокнижник расхохотался и свободным мановением запястья запустил свою жертву в обгорелые стволы деревьев в леске. Переломив пару хлипких обугленных деревцев, Ксандор повалился в пепел, вздымая его серые клубы.

Теперь перед Арманором оставался только повелитель ветров — Акуан настолько обессилил и истощился, что даже не мог удержаться на ногах, а, следовательно, вести бой с заклинателем пламени он не мог. Модеус метнул в Вондара огненный конус, который повелитель ветров смог отразить воздушным щитом. Не сбавляя шаг под атаками модеуса, светлый маг взмахнул топориком и серебристое лезвие, брызжущее молниями, ринулось на Арманора. Казалось, уже не что не поможет колдуну избежать удара, а заряд молний в топорах довершит дело, однако рука Вондара остановилась, и острие не дошло до тела модеуса двух-трех сантиметров. Заклинатель пламени остановил повелителя ветров с той же легкостью, с которой разбросал его друзей. Рукава красного халата снова взметнулись, и враг отлетел на три метра назад, но Арманор не спешил останавливаться. Пробормотав заклинание, колдун сжал пальцы в кулак. В ту же секунду за спиной Вондара возникла полупрозрачная огненная ладонь невероятных размеров. Огромные персты стиснулись на торсе повелителя ветров, прижав к телу руки и исключив возможность вырваться. Подняв воина Чертога над землей, кулак начал сдавливать его, словно тиски. Магические защиты, окружавшие тело Вондара и не позволившие ему превратиться в пепел, стали подаваться. Еще немного, и Арманор выдавил бы из повелителя ветров кишки, будто пасту из тюбика, но на выручку предводителю подоспела Эландра.

Пущенная девушкой молния хоть и не нанесла модеусу сильных повреждений, но из равновесия выбила. Колдун был вынужден ослабить хватку, что дало Вондару шанс на побег. Он, собрав силы, растиснул пальцы и спрыгнул на землю, а рука распалась надвое от удара меча оклемавшегося Ксандора.

— Все, демон! Сдавайся, тебе не победить нас всех вместе! — прокричал Вондар, как только товарищи встали по оба его плеча.

— Неужели?! — усмехнулся Арманор. Он вознес длани к небу, по которому сразу же прокатился раскат грома.

Модеус был готов обрушить новый огненный шторм и второе облако вне сомнений сметет как его, Вондара, так и прочих воинов света, и всю базу в придачу. Решив, что настал момент действовать решительно, повелитель ветров поспешно нашел подходящий вариант и начал его претворение в жизнь. Совершив мах руками в сторону колдуна, он велел остальным идти в атаку. В лицо Арманора, повинуясь приказанию Вондара, ударила струя горячего пепла, гонимая ветром, на мгновенье, лишив модеуса возможности хотя бы что-нибудь увидеть. Это был шанс, краткий, но шанс. Ксандор метнул зеркальный меч и тот вонзился в живот огненного чародея.

Воин завершил свою атаку броском двух шаров света, оглушивших заклинателя, и настала очередь Эландры. Девушка с разгона подпрыгнула, взлетев в воздух, после чего она выпущенною стрелой понеслась на колдуна. Острейшие лезвия-когти пробили грудь Арманора. Последний удар пришелся на горло. Коготь рассек кадык чернокнижника и перерезал глотку почти наполовину. Эландра еле успела уклониться от ударившего из раны кровавого фонтана и отлетела в сторону.

Издав утробный хрип из разрезанного горла, Арманор поднялся в небо, извиваясь как змея и выбрасывая из груди струи пламени и крови. Повертевшись несколько секунд, он замер, разведя руки, и тело модеуса, охваченное огнем, разорвалось, разметав повсюду пламень, обрывки одежды и клочья мяса. В вырвавшемся из тела демона пламени возник сгусток черной энергии, в котором можно было различить глаза и рот. Сгусток с воем и стоном поносился по небесам, поднимаясь все выше и выше, и вскоре растворился.

— Жаль дух упустили, — откашлявшись и сплюнув попавший в рот пепел, прохрипел Ксандор. — Этому мерзавцу в самую пору посидеть в Небытии и обдумать свое поведение.

— Зато все живы, — поднимаясь, истомлено простонал Акуан, заметно побледневший и ставший немного прозрачным. — Водички бы сейчас.

— Пойдем, проверим, как там дела обстоят на базе, — произнес Вондар, двигаясь к пролому в стене. — Заодно и воды накопишь из гидрантов. А вот Бэрон зашел слишком далеко, такого грубейшего нарушения Вселенского Закона давно никто себе не позволял. Я даже не подвергну сомнению, что за этим стоит Ааззен. Всевышний узнает об этом, и тогда посмотрим, как этот подонок запоет на Суде Хроноса.

Нигаэль возродился из световой вспышки и, недоверчиво осмотревшись, понял, что находится в коридоре перед Залом Правосудия. «Надо же, все равно сбило с изначальной траектории, благо, не далеко», — поразмыслил он, оценивая ситуацию. Путь Избранного и впрямь был не гладок. Растущее могущество Армагеддона мешало ему сконцентрировать мысли на конечном пункте перемещения, метало в другие направления, отнюдь ему не нужные, или просто замедляло его высвободившийся дух. Чудо, что он вообще оказался во дворце, а не где-нибудь в пустыне Валара.

Не дойдя двух метров до входа в зал, Нигаэль настороженно замер, ловя исходящие из-за ворот потоки энергии. «То ли мощь темного Духа настолько велика, то ли демоны пробрались в Зал Правосудия, что маловероятно. Но тут определенно веет сильным злом», — не желая быть застигнутым врасплох Нигаэль, на всякий случай, «выбросил» из правого нарукавника золотую расписную рукоять, из которой разложился и сам меч. Осторожно подойдя к массивным воротам, он легким движением настежь распахнул их и прошел в зал. Картина, увиденная Избранным, сильно поразила его: огромные окна, заменяющие всю стену напротив прохода, были разбиты, и пол устилал плотный ковер из осколков, а в помещении вовсю гулял холодный ветер. Кристаллы света, как растущие из отверстия в столе, так и из потолка, покрылись широкими трещинами и более не испускали свечения, сам же стол был рассечен на две части и один его кусок валялся подле центрального окна. Все предметы интерьера и мебель, находившиеся в помещении были опрокинуты, валяясь где попало, разрушены ударами меча или обожжены. По усыпанному поблескивающими осколками стекол, да щепками мебели полу ветер, врывающийся сквозь опустевшие окна, перекатывал листы бумаги, в воздухе вертелись серые пепельные «снежинки».

Нигаэль не мог поверить в то, что созерцали его глаза. Зал Правосудия всегда, с момента его сооружения, являлся прибежищем для воинов света, в которое никакое зло не могло проникнуть. Он медленно, словно неожиданно очутился под толщей воды, прошел к столу и только сейчас увидел странного гостя. На отброшенном к окну обломке стола сидело низкорослое, худощавое, слегка ссутуленное существо с длинным горбатым носом и не менее длинными ушами, венчающимися короткими кисточками. Оно очень походило на гоблина, но таковым не являлось. От усердных орочьих слуг его отличал в основном цвет кожи — иссиня-серый, да и в его внешности знающий человек мог бы без труда найти множество различий. Одето это создание было в облегающее причудливое разноцветное трико, изрисованное всевозможными шашечками и полосками. На его голову был натянут шутовской колпак, из-за пояса выглядывало нечто наподобие погремушки, а в руках оно держало раскрытую на первой странице книжицу и, как ни странно, обычную ручку с синими чернилами.

— Грин? — удивился Нигаэль, приблизившись к существу. Он сразу признал старого знакомого. — Ты что здесь делаешь?

— А, Нигаэль, как жизнь?! Давненько мы не виделись! — обрадовано произнес шут, он спрыгнул с ополовиненной столешницы и подковылял к Избранному. — Если честно, я с величайшим удовольствием сейчас бы тут не присутствовал, ты это и сам понимаешь, но мой болван… в смысле хозяин решил устроить какой-то показушный поединок, а меня заставил его запечатлеть в веках. Ну, ты его знаешь. И с чего он взял, что я смогу красиво описать что-либо я ведь всего лишь шут при нем. И раньше-то талантом не блистал.