Снайперские «гнезда» завершили сравнительно быстро, а вот с закладкой мин на дороге пришлось повозиться. Асфальт был уложен на совесть и подавался с трудом. Хотя он был избит выстрелами и взрывами, многие из имеющихся ям совсем не подходили для нужд минеров. На ход работы повлияло также отсутствие необходимого инвентаря. Если лопаты в убежище нашлись сразу, то кирки и кувалды пришлось поискать, и их почти не оказалось. В результате некоторые из десантников и вовсе остались без дела, лишь сменяя утомившихся сослуживцев.

Освободившиеся солдаты налегли на выкапывание траншей, которые впоследствии также прикрывались скудной придорожной растительностью и грязными одеялами, из-за своего серо-коричневого цвета и пятен грязи схожими с грунтом на колее. Работа была окончена полностью через пятнадцать-двадцать минут, в основном за счет неутомимого генерала, помимо саперской лопаты разбрасывающего комья земли молниями.

Натаниэл подошел к Грому, взглянул на результат совместных усилий, хотя сам он внес малую лепту в копание. Плечевой сустав лейтенанта умело залатал врач в убежище и даже вставил протез, но рана до сих пор болела, и имплантат еще не успел прижиться к плоти. Несмотря на все эти препятствия, Натаниэл не пожелал отсиживаться в стенах убежища «…как какой-то гражданский».

— По-моему, вполне приличная ловушка вышла, — подметил лейтенант, одобряюще покачав головой. — Ну что ж, в бою я вам не помощник, но я все-таки хотел бы приложить к освобождению Нианоси свою руку.

— Вы правы, лейтенант. Вы не сможете участвовать в атаке на конвой и мой долг, как генерала, отстранить вас от этой операции. На вашем месте я прямо сейчас отправился бы в убежище, — голос сверхвоина звучал железно, но не повелительно. Гром знал, как Натаниэл жаждал отыграться на киборгах и их союзниках, однако допускать до серьезных столкновений раненого человека он не хотел. Ему хватило того зрелища, как лейтенант пытался копать.

— Прежде чем утверждаться в вашем решении, вы подумайте над моим скромным предложением…

— Я не собираюсь соскребать с дороги ваши мозги, лейтенант, только потому, что вы не сумели вовремя отскочить от выстрела из главного калибра бронетранспортера или отшвырнуть в сторону, брошенную вам под ноги, гранату, если вам сведет руку! — стоял на своем Гром, нахмурив брови и добавив в голос суровости.

— Позвольте мне просто нажать на кнопку и подорвать заряды, большего не прошу, — умоляюще взглянув в белые глаза сверхвоина, произнес Натаниэл. — Это самое малое, что я сейчас смогу сделать для Альянса. Жестянки наградили меня протезом, так я хоть с их прихлебателями рассчитаюсь, а то даже как-то невежливо получается.

— Ладно, это я могу вам дозволить. Мы будем сидеть на том пригорке, — Гром указал на небольшой холмик возле дороги. Он был приземист, но, тем не менее, порос высокой травой, в которой с легкостью могли незаметно залечь два или три человека. — Взрывать будете сразу после того, как впереди идущая машина напорется на мины и заглохнет. И если мои расчеты окажутся верными, то взрывчатка выведет из строя последний броневик и, тем самым мы парализуем всю колонну…

— Можете не продолжать, я знаком с таким приемом, — осек генерала Натаниэл. — Спасибо за оказание мне такой чести.

Гром замолчал и взглянул вдоль дороги, уходящей за горизонт. Он до сих пор не мог поверить, как за несколько дней крупная, развитая, многонаселенная планета могла превратиться в огромный склеп, впрочем, разрушать намного проще, чем созидать — это и так всем известно.

Вокруг пустой дороги гулял ветер, треплющий редкие деревца и проносящий пыль и мусор, вырванный им с улиц города. В нескольких сотнях метров вправо поскрипывая стволами, колебался выгоревший лес. Слева доносилось карканье ворон, скачущих по краю воронки от смертельного луча и выискивающих уцелевшие после взрыва трупы. Все небо заполнилось огнем, и как бы разделилось на два слоя. Первый, ближайший к земле был сер и мрачен, второй — пылающие облака пламени, медленно заворачивающиеся сами в себя и выбрасывающие протуберанцы.

— А какое нынче время года? — почему-то захотелось спросить Грому у лейтенанта, также как и он сам, погруженного в собственные мысли.

— Была осень, — с грустью в голосе ответил Натаниэл. — Ранняя осень, если быть точным. Еще не успело похолодать, листья только пожелтели, но еще не начали опадать. Приятные деньки стояли. Я хотел побывать за городом… Потом пришли они, и жизнь в один миг превратилась в ад. Чуть позже хлынул дождь, и наступила тьма, невозможно было понять утро сейчас или вечер. Теперь вот небо горит…

— Да, — протянул Гром, не находя слов для продолжения разговора, который он сам же и начал.

Он снова устремил взор на шоссе, всматриваясь в легкую дымку на горизонте. Гул мощных крейсерских двигателей, внезапно возникший позади, прорвав тишину, заставил сверхвоина переключить внимание на его источник. Гром не успел полностью повернуть голову назад, как крупный десантный корабль Цертона пронесся мимо него, содрогнув воздух, и направился к посадочной зоне, расположенной где-то за туманным горизонтом возле леса.

— Началось, — прошептал Гром. — Бойцы, на позиции! Скоро здесь станет жарко как в преисподней! Натаниэл, позвольте вашу рацию.

Лейтенант услужливо протянул сверхвоину рацию, а взамен получил от генерала детонатор для взрывчатки и направился на холм, занимать свое место.

— Генерал, — отвлек собиравшегося выйти на связь с Ероном Грома недовольный бас. Возле него стоял Бык, лично вызвавшийся сопровождать генерала, с одеялом в руках. — Обязательно этой дрянью накрываться? Чересчур отвратно она воняет, я и без того под таким тряпьем последние несколько дней валяюсь.

— Ничего, если посидишь под ней еще десять минут не умрешь, а вот как без нее — неизвестно, — проводив десантника взглядом, Гром нажал на красную кнопку и тихим голосом, чтобы случайно не подставить диверсантов, сказал:

— Все, Ерон, мы готовы…

Охотники неуютно чувствовали себя в тяжелых бронекостюмах, несмотря даже на то, что они плотно прилегали к телу и были оснащены мышечными усилителями. Большая часть механизмов не функционировала и вместо того, чтобы распределять массу по телу и увеличивать физическую силу владельца только прибавляли веса. Ерону приходилось еще хуже. Немолодой инженер не был приспособлен к таким походам и к костюму десантника тоже не привык. Грузовик прыгал на кочках, недовольно фырча мотором, а Ерон каждый раз, когда машину встряхивало, весь передергивался и осматривался. Он не один боялся встречи с берсеркерами, после всего произошедшего на планете. Каждый солдат в обоих вездеходах был бледен лицом, и дрожь гуляла по их телам. В конце концов, они в числе, не превышающем двух с половиной десятков, отправлялись на битву с целой армией.

И вот на горизонте забрезжили стальные здания базы, над которыми в вышине реял влаг Смертельного Ока. Грузовики заехали под холм так, чтобы их не было видно хотя бы невооруженным глазом. Солдаты спешились, Ерон последовал за ними. Спустившись на землю, он почувствовал под ногами твердь. Глянув себе под ноги, он к своему удивлению обнаружил, что вся грязь засохла и даже потрескалась. Только сейчас Ерон почувствовал, насколько повысилась температура под огненным куполом, а это еще при неработающей в костюме системе охлаждения.

Охотники вскарабкались на холм и получше рассмотрели свою цель. Смертельное Око успел хорошо устроиться на планете: база была огромна, множество безликих башен, прямоугольных строений почти без окон, огромный радар в самом центре. Вся база была обнесена высоким двойным сетчатым забором, сделанным из какого-то прочного сплава, с бронированными сторожевыми вышками на краях. На здания было больно смотреть из-за отражаемого их поверхностью света от огненного неба. Красные, словно лучи закатного солнца, отблески растекались по серебристой поверхности и слепили глаз.

Вдали послышался стройный марш киборгов, тысячи ног мерно выстукивали шаг. Звуки удалялись от базы на запад, а это означало, что боятся нечего, пока… Где-то вдали пролетел большой корабль одного из членов Союза Черного Молота, сверкнув корпусом, и скрылся за горизонтом. Затишье перед боем, как и всегда, принесло с собой ожидание грядущего побоища и неизбежной гибели кого-нибудь из бойцов. В сплотившемся кругу людей воцарилась крайне неприятная, вязкая, пронизанная леденящим страхом тишина, которую первым не вынес Раллс: