http://grudqowy.salon24.pl/83438,index.html

Grudeq Z uporem maniaka bronić będę Ukraińców

Если перед клеткой с тигром встанет человек и, пользуясь тем, что между ним и тигром железные прутья, примется корчить мины тигру, замахиваться на него палкой, всячески над ним насмехаться и дразнить его, а тигр однажды из этой клетки сбежит, схватит насмешника и съест его, то кто будет виноват — тигр или тот, кто дразнил?

В 1921 году украинцы были разбиты. Им не удалось создать государства. Полякам удалось, чехам, венграм, эстонцам, литовцам, латышам удалось. А им нет. С поляками они проиграли битву за Львов и свою Западную Украину, с большевиками проиграли бой за Восточную Украину. А ведь они не были слабым народом. После русских это второй по численности славянский народ. Было ли у них мало национальных традиций, недостаточно своей истории? Но какие традиции были у эстонцев или латышей, а ведь им удалось. Украинский народ лежал побитый. Поляки могли поднять его и сделать вернейшим другом Речи Посполитой. То, чего не удалось сделать при Хмельницком, когда украинцы могли вести свою игру между Польшей, Россией и Турцией. Мы могли создать в нашей Восточной Малопольше Пьемонт для украинцев, учить их в наших университетах концепции Ягеллонской Польши, дать им шанс создания могучего украинского государства к востоку от Збруча. Мы могли выковать для себя кадры украинских друзей Речи Посполитой. Могли, но начали дразнить тигра.

Мы наобещали украинцам автономию в Восточной Галиции. Обещания были не какие попало, а под эгидой Лиги наций. Однако, никто этой автономии до 1939 года не видел. Это мы наобещали открытие Украинского университета во Львове. Украинские депутаты в 1924 году представили Варшавскому Сейму свои проекты. Ничего из них не вышло. Эндеки то хотели украинцев полонизировать, то с превеликим удовольствием сослать их на Луну. Пилсудчики сначала хотели русинов федерализировать, а потом — полонизировать. Тигр может рехнуться. Чего они на самом деле хотят, эти поляки? Друзья они или враги? Все, кто занимается дрессировкой, говорят, что важнее всего последовательность. Поляки были последовательны лишь в одном. В постоянном изменении своих планов.

Мой любимый Цат-Мацкевич всегда воспринимал польских националистов как оборону польскости. Наши националисты не хотели сильной и великой Польши. Правительство эндеков всегда стремилось в маленькой, мононациональной Польше. Польше только для поляков, естественно, поляков-католиков. Мацкевич хотел наступления польскости. Хотел Польши могучей, ягеллонской, имперской. Польши, в которой живёт множество равных народов, много разных религий. К сожалению, II Речь Посполита не до конца воплотила эти мечты.

Наступление польскости на Кресах принудило украинцев отрекаться от своей веры, если они хотели получить высшее образование. Условием приема была католическая метрика крещения. И вот из какой-нибудь волынской деревеньки в университет попадал поляк, а его приятель, более способный украинец, не попадал, потому что был греко-католиком. Наступление польскости на Крессах вознаграждало людей слабых, которые соглашались отказаться от своих традиций, от своей религии, лишь бы только стать поляком и устроиться в жизни. Мы не смогли создать для себя друзей-украинцев. Сильных, пользующихся авторитетом среди соотечественников, дружески настроенных к Польше украинцев.

Когда в 1939 году создавался эмиграционный парламент — Национальный Совет, в него вошли представители всех польских политических сил, представители Опольской Силезии и представители еврейского меньшинства. Ни одного украинца. Государство, в котором украинцы составляли 16 % населения, позволило себе такую роскошь — лишить этих людей представительства в парламенте. Это был знак для украинского населения Крессов. Когда мы сюда вернёмся, забудьте о каком-либо представительстве в парламенте, хотя бы таком, какое было при Санации. Мы рассчитаемся с вами за сотрудничество с немецкими войсками в сентябре 1939 года. Продолжаем дразнить тигра. Русские, по крайней мере, говорили об Украинской Советской Социалистической Республике. Немцы тоже манили украинцев какими-то миражами их государства. Польша и поляки ждали возвращения II Речи Посполитой.

Мы только одного не предвидели. Что во Львов мы больше не вернёмся, что тигр сбежал из клетки и начал мстить за все унижения. Какая выгода была немцам стеречь этого тигра? Никакой. Какую выгоду имели большевики? Никакой. Роли переменились. Не было уже польской армии, которая так браво усмиряла украинские сёла в 30-е годы. Мы так хвастались перед всеми, какая у нас сильная армия. Украинцы видели эту силу, когда мы отступали через Залещики и Снятынь. Тигр вышел на охоту.

Резня на Волыни — вещь страшная, глупая и жестокая. Но мы не можем относиться к этим событиям так, будто на спокойных, всех вокруг любящих, никого не обижающих поляков без всякой причины напали глупые и вредные украинцы. Мы требуем от украинцев, чтобы они постоянно каялись за действия УПА. А не можем ли мы покаяться за глупость нашей кресовой администрации, а ещё раньше — за глупость наших кресовых магнатов? Мы сегодня столько говорим о необходимости стратегического союза с Украиной. Мы должны постоянно помнить об этом. Независимая Украина, связанная союзом с Польшей, — это возвращение к нашему золотому XVI веку и России, отброшенной от наших границ и лишённой своей днепровской житницы. Мы столько говорим об этом и продолжаем на границе смотреть на украинцев как на «этих, с востока» (они отвечают нам точно тем же, и спираль всё время накручивается). Мы столько говорим и в то же время, не задумываясь, входим в Шенгенскую зону, забыв о том, что это отталкивает от нас всё приграничное население Украины.

Давайте попробуем понять украинский взгляд на историю. Вот нас раздражало бы, если бы немцы захотели на Горе Св. Анны устроить рядом с Кладбищем Силезских Повстанцев кладбище Немецких защитников Силезии? Плохое сравнение? Только с польской точки зрения. Люди с польско-украинского пограничья, которым важны хорошие отношения между Варшавой и Киевом, всегда дипломатически предупреждают, что о таких вещах они разговаривать не будут. Поляки и украинцы должны ещё дорасти до этого разговора. Польско-украинский конфликт — это конфликт семейный. Давайте сначала сядем за семейный стол. Давайте искать то, что нас соединяет, ценить, что он нашего сотрудничества зависит благо каждого из нас. Давайте подружимся по-настоящему. И когда-нибудь придёт день, когда мы всё друг другу объясним.