– Насколько я знаю тебя, маленький Вандом, ты не способен на предательство. И скоро ты все узнаешь. Всю правду об обстановке в Алжире. Будет ''весело''.
– Как-то вы это зловеще говорите. Но я готов на все! Правда, если честно, я не очень метко стреляю. И не очень силен в фехтовании. Кое-что умею, но… но если надо, я научусь! Вы только скажите, что делать. Вы только не думайте, что я безнадежный трус. Вот лошадью управлять я умею, это правда.
– Все это не потребуется. Ни стрельба, ни фехтование. Твоя задача другая. Вспомни, маленький Вандом, свои детские проказы. Всякие шалости. Вспомнил? Итак, в нужное время, если кто-то из начальства будет разыскивать нас, ты сделаешь невинные глазки и с самым честным видом скажешь: ''Адъютант герцога? Да только что здесь был, пять минут назад''. И сиди себе в штабе, вот и вся твоя задача. Это понятно?
– А вы? А где вы сами будете в это время? – тревожно спросил Анри.
– Ну, мало ли где, – сказал Рауль, – Посмотрим по ситуации.
– Вы замышляете что-то опасное! – прошептал Анри, – И вы хотите даже иоаннитов оставить позади, я вас правильно понимаю?
– Вы, похоже, мне не верите?
– О! Я знаю, вы сможете драться с мусульманами. Я уверен, на этом поприще вас ждут блистательные победы. Это так. Но я тоже кое-что помню из истории. Исцеляя больных и раненых, рыцари Госпиталя как бы очищались от пролитой крови… Так, во всяком случае, мне говорили… мои наставники…
– В этом нет противоречия. Это верный принцип. Вот я и собираюсь служить этому принципу, а не земному властителю – нашему монарху.
– В принципе нет противоречия, но противоречие в вас, сударь! Это я к тому, если вы все-таки примкнете к славным иоаннитам.
– Что, я испугаюсь чумы и проказы?
– Я думаю, вы не сможете преодолеть отвращение.
– Я… постараюсь.
– А как насчет нищих?
– Каких нищих?
– Нищих, которым мыли ноги братья-рыцари. И не только они! Позвольте напомнить вам исторический факт…
– Тайная Вечеря?
– Нет, не только. Наш король в возрасте семи лет в Великий четверг сорок пятого года мыл ноги двенадцати беднякам из своего прихода Сен-Эсташ и обслуживал их за столом. А вы не знали?
– Знал. И что? Где ваши нищие?
– А зачем вам обязательно нищие? Гримо годится?
– Гримо? Вы с ума сошли, Анри, детка!
– Ну вот, господин иоаннит, я вас поймал! Старику Гримо вы не станете мыть ноги?
– Я?!
– Да, вы! Докажите, что вы могли бы быть иоаннитом! Вы, конечно, откажетесь! Над вами будут смеяться, правда, коллега Жана де Лавалетта? Вот видите! А старик Гримо вас вырастил, нянчился с вами, он так вас любит, бедный старичок.
– Гримо, – улыбнулся Рауль.
– А верность святым принципам, сударь, доказывается не красивыми словами, а поступками! А вот я мог бы! Я мог бы вам помочь – моя левая нога, ваша правая. Или – пошлите меня ко всем чертям. Я и так уж достал вас.
– Нет, ангелочек Вандом, – сказал Рауль насмешливо, – Я принимаю ваше предложение. Но я обойдусь без вашей помощи. Для подобных испытаний на принципы госпитальеров ищите сами своего старого слугу.
– Только не вздумайте орать на Гримо.
– Гримо точно решит, что я помешался, но орать на него я не буду.
– А вы лучше, чем я думал.
– Тогда – прошу вас ко мне, шевалье де Вандом. Гримо, наверно, уже проснулся.