– Я всегда был хорошим, – заплетающимся языком сказал Рауль, принимая бутылку из рук

Шарля-Анри, – Так о ком бишь шла речь? О Генри Моргане? Да Бог с ним, с Генри Морганом, что я вам, сказочник или проповедник какой? Дайте отдохнуть.

Он облокотился на подушки и заявил:

– Вот так и буду лежать как колода до самого Алжира, с места не сдвинусь.

– В этом я очень сомневаюсь, – сказал Серж, – Мы говорили о пиратах ''веселой Англии'', так я напомню одну английскую пословицу: ''Катящийся камень мхом не обрастет''.

– Rolling stoune? – сказал Рауль, – А ''под лежачий камень вода не течет''. Я же буду обрастать мхом. В крайнем случае, бородой.

– Ну, джентльмены, пока этот камень – или с чем ты себя сравнил, дружок, с колодой?- лежит…

– Вы споете нам песню, – умоляюще сказал Шарль-Анри, – Мы очень просим, господин де Фуа!

– Да, мы очень просим! – поддержал Жюль де Линьет.

– По просьбе публики… Джентльмены… удачливые мои джентльмены…А? Вы хотите что-то возразить, господин де Бражелон? Вы не считаете нас ''удачливыми джентльменами''? Подберите тогда противоположные слова: ''невезучие пейзаны'', ''злосчастные мужланы''- вам так больше нравится?

– Вещай, вещай, – сказал Рауль,- Я не возражаю, Серж. Спорить с тобой бесполезно. Себе дороже.

– Вот и умница. А то ты из духа противоречия закопошился среди этих мягких подушек.

– Я закопошился, чтобы достать розу и наслаждаться ее ароматом. Пой же, что ты хотел.

– Рауль вам рассказал о том, что было, а я спою о том, чего не было. Хотя моя песенка не по теме. Я не отождествляю себя с ее лирическим героем. Хотя я – граф де Фуа, и песня моя от лица графа, это не какой-то конкретный человек. Будучи, однако, автором этой глупенькой песенки, я, прежде чем исполнить ее вам, друзья мои, предупреждаю всех лиц, носящих благородные графские титулы, что все это – плод моей фантазии, быть может, больной, вам виднее! Возможные совпадения – случайность. Это образ собирательный, скажем так. Символ эпохи, что ли.

– Ваще граф, поняли, ребята? – сказал Оливье и сделал жест – все зааплодировали.

– ''Песенка о стукаче при Дворе Короля-Солнца'', – объявил Серж.

– Граф-стукач? – вытаращил глаза де Линьет, – Разве такое возможно?

– Мой граф как раз не стукач. Хотя стукачами и принцы бывали. Недоброй памяти Гастон Орлеанский.

– А, пошел он, – сказал Шарль-Анри, – Достал, сволочь, весь наш веселый град Блуа. Пойте, не томите душу. Хотя…можно тост? От нашего имени.

– Даже нужно, – `'величественно'' кивнул Рауль, держа розу на отлете в одной руке, бутылку в другой,- Реките, о юноша!

– Так выпьем же за то, чтобы среди нас не было ни стукачей, ни предателей! – воскликнул Шарль-Анри. Пираты, подняв бутылки, переглянулись, чокнулись и выпили.

– Ты собираешься закусывать розой? – спросил Оливье.

– Я собираюсь нюхать розу, – Король Пиратов поднес цветок к лицу, уже не столь уверенным движением, волнообразным. Остальные последовали его примеру. Серж взял гитару и после вступления запел свою песенку.

Я сегодня к Королю с рыцарским приветом,

Он: ''Виват, мой храбрый граф!'' – и патент на стол.

Мол, мерси, мой храбрый граф, за славную победу.

Тут…

Серж прижал струны, и, изменив сопровождение, от звонких маршевых аккордов перешел к более легкому, прыгающему аккомпанементу.

…Стукач к Королю сбоку подошел.

У придворных вокруг вытянулись лица,

Стукача не унять – шепоток ползет.

''Этот граф, государь, создал коалицию,

Этот граф против вас заговор плетет''.

Я клянусь Королю шпагою и честью:

''Я, мол, сир, никогда и не помышлял!''

А Стукач все поет одну и ту же песню:

Мол, на вашу корону дерзко посягал!

Серж виртуозно менял сопровождение. Графу соответствовали быстрые, немного нервные, напряженные аккорды, а стукачу – легкие скользящие переборы. Так же он менял и тембр голоса.

На короне Луи – золотые лилии,

Только мне не видать ленты голубой.

Окажусь я вот-вот в камере Бастилии.

Ах! Пора вызывать Стукача на бой!

Серж взял несколько резких аккордов и сделал паузу. Притихшие Пираты молча слушали его. Де Невиль сделал глоток из своей бутылки, Шарль-Анри сжал розу в кулаке, забыв о шипах. Жюль де Линьет задумчиво следил за опавшими лепестками своей розы. Рауль зажал розу в зубах и слегка улыбался.

Я, сир, с детства молюсь лилиям короны.

Вы не слушайте, что брешет сукин сын!

Лучше шпагой пронзить сердце здесь, у трона,

Раз вам нужен Стукач, а не Дворянин!

Забыв о своих цветах, желторотые дружно зааплодировали и закричали: ''Бис!'' Серж улыбнулся друзьям, те понимающе кивнули, и куплет повторился на бис.

Эта живность, друзья, не переведется,

Хоть презренны всегда были стукачи.

Но, покамест мой граф за корону бьется,

На маркиза Стукач кляузу строчит!

На виконта Стукач кляузу строчит!

На барона Стукач кляузу строчит!

И на весь белый свет кляузу срочи-и-и-и-ит!

Певца наградили аплодисментами.

– А если серьезно, – сказал Серж, – Не будьте очень беспечны. На нас могут настучать. И я знаю кто. Я могу вам сказать, кто именно собирает на нас компромат. Меня предупредили верные люди.

– Кто? – спросил де Линьет.

– Кто предупредил? – вздохнул Серж,- Я не хочу вас обидеть, юноша, но вы в вашем Нанте отстали от парижской жизни. Об этом не принято говорить среди порядочных людей. Я дал слово. А стучит… некий… де Мормаль…

– Где-то я уже слышал эту фамилию, – сказал Рауль задумчиво.

– Вызвать сукина сына на дуэль, заколоть – и все дела! – решительно сказал Оливье, – Я и вызову!

– Почему ты? Можно бросить жребий, – сказал Серж.

– По-морскому, – добавил Рауль.

– Заговор! Против стукача! Как романтично! – восхитился Шарль-Анри.

– Тс! Тс! И еще раз тс! Сначала надо удостовериться, – предостерег Король Пиратов, – Заколоть стукача мы всегда успеем.

Он засунул свою розу за бандану. Пираты последовали его примеру.

– Как скажете, Ваше Пиратское Величество, – пробормотал Оливье, – А если мы опоздаем?

– Тогда, как сказал поэт, – изрек Рауль, поправляя свое украшение, – ''Красавцы, розы с ваших… шляп…вам снимут вместе с головою''.*