— Так точно, — ответили хором.

— Хорошо. Правила применения силы простые. Если объект атакует — стреляете. Если приближается и не отвечает на предупреждения — стреляете. Если сомневаетесь — спрашиваете командира. Но лучше спросить, чем дать пиратам подняться на борт. Мёртвые герои нам не нужны. Живые профессионалы нужны.

Он остановился, повернулся лицом к строю.

— Оружие проверено? — спросил он громко.

— Так точно, — ответили.

— Боеприпасы? Медикаменты? Связь?

— Так точно.

— Отлично. — Уэллс кивнул. — Сержант Дэвис раздаст графики смен. Изучите. Первый выход сегодня в двенадцать ноль-ноль. Смена Маркуса на конвой «Дельта», три судна, маршрут через пролив. Остальные на дежурстве здесь. Вопросы?

Тишина.

— Хорошо. — Уэллс снял очки, протер платком, надел обратно. — Теперь слово представителю заказчика.

Вперёд вышел офицер в очках. Ричард. Планшет в руках, рубашка идеально отглажена. Он поправил очки, откашлялся.

— Доброе утро, господа, — начал он. Голос ровный, гладкий, без хрипоты Уэллса. — Я хочу напомнить, что наша миссия здесь имеет международное значение. Красное море — ключевая артерия мировой торговли. Ежегодно через него проходит товаров на триллионы долларов. Ваша работа обеспечивает безопасность этих грузов, стабильность рынков, благополучие миллионов людей по всему миру. Это не просто контракт. Это вклад в глобальную экономическую безопасность.

Пьер чуть не усмехнулся. Красивые слова. Пустые, но красивые. Рядом Джейк закатил глаза. Трэвис зевнул демонстративно. Михаэль стоял как статуя, без эмоций.

Ричард продолжил:

— Корпорация ценит ваш профессионализм. За успешное выполнение задач предусмотрены бонусы. За каждый предотвращённый акт пиратства — тысяча долларов. За обезвреживание угрозы высокого уровня, такой как дроны или ракеты, — десять тысяч. Мы заинтересованы в вашем успехе.

Трэвис оживился.

— А если мы собьём дрон, нам всем десять тысяч дадут или одному? — крикнул он.

Ричард посмотрел на него поверх очков.

— Команде. Разделите между собой.

— Охуенно, — пробормотал Трэвис.

Уэллс повернулся к нему.

— Ещё один выкрик — полетишь за борт. Понял?

— Так точно, сэр.

Ричард закончил:

— Спасибо за внимание. Желаю всем успешной работы и безопасного возвращения.

Он отступил назад. Уэллс снова вышел вперёд.

— Всё. Свободны. Завтрак через десять минут. После завтрака смена Маркуса готовится к выходу. Остальные на дежурство. Разойдись.

Строй рассыпался. Бойцы двинулись к столовой, загудели разговоры. Пьер остался стоять, смотрел на море. Вода синяя, спокойная. Горизонт чистый. Солнце поднималось, жарило затылок. Ветер дул в лицо, трепал волосы.

Он чувствовал, как что-то щёлкнуло внутри. Незаметно, тихо. Последний обрывок связи с гражданской жизнью — если она вообще была — оборвался. Назад пути нет. Только вперёд. Контракт подписан, корабль в море, война началась.

Назад теперь только в цинке или по контракту. Других вариантов нет.

Пьер повернулся, пошёл к столовой. Рено окликнул:

— Дюбуа, чё завис?

— Ничего. Просто смотрел.

— На что?

— На воду.

— Опять философствуешь?

— Нет, — ответил Пьер. — Просто смотрел.

Они зашли в столовую. Пахло жареными яйцами, беконом, кофе. Народ уже сидел за столами, ел, разговаривал. Пьер взял поднос, налил кофе, взял яичницу, тост. Сел рядом с Рено и Михаэлем. Ел молча. Вокруг гудели голоса, смеялись, матерились. Обычное утро. Обычная война.

Через окно виднелось море. Бесконечное, синее, равнодушное. Где-то там пираты готовили скифы, хуситы запускали дроны, смерть ждала своего часа.

А здесь, на корабле, сорок наёмников ели завтрак, проверяли оружие, шутили. Стая волков перед охотой.

Пьер допил кофе. Встал. Вышел на палубу. Закурил. Смотрел на воду.

Пьер сидел на крыше надстройки контейнеровоза «Марианна», винтовка на коленях, бинокль на шее. Солнце висело прямо над головой, жарило как из печи. Металл парапета раскалился так, что касаться голыми руками нельзя. Пьер надел перчатки, но и через них чувствовал жар. Пот тёк по спине, по лбу, скапливался под бронежилетом, пропитывал футболку. Вода во фляге уже тёплая, противная, но пил каждые десять минут. Обезвоживание здесь убивает быстрее пули.

Конвой шёл строем. Три торговых судна — контейнеровоз «Марианна» в центре, справа танкер «Нептун», слева сухогруз «Виктория». Все гражданские, панамские флаги, экипажи филиппинские или индийские. Скорость пятнадцать узлов, маршрут строго по GPS. Впереди метрах в пятистах патрульный катер ВМС Франции — серый, угловатый, с пулемётом на носу и флагом на корме. Военные сопровождали конвой до середины пролива, потом разворачивались. Дальше ЧВК сами.

Море спокойное, почти без волн. Гладь синяя, блестящая, слепила глаза. Горизонт размыт дымкой — жара, испарения. Берега не видно, только вода. Бесконечная вода. Где-то слева Сомали, справа Йемен. Далеко. Но там сидят люди с РПГ, калашами, скифами. Ждут.

Пьер поднял бинокль, осмотрел горизонт. Медленно, по секторам. Слева направо, потом справа налево. Ничего. Пустота. Только вода и небо. Опустил бинокль, взял винтовку. Проверил затвор — ходит мягко. Магазин полный, пять патронов. Ещё двадцать магазинов в сумке. Сто патронов. Хватит.

Рация зашипела.

— Пост один, доклад.

Голос Маркуса. Он на мостике «Марианны», координирует всё.

Пьер взял рацию, нажал кнопку.

— Пост один, чисто. Горизонт пуст.

— Принято. Пост два?

— Пост два, чисто. Нос чист.

Михаэль. Он внизу, на носовой части, с автоматом и биноклем.

— Пост три?

— Пост три, чисто. Корма чиста.

Диего. На корме, рядом с машинным отделением.

— Пост четыре?

— Пост четыре, радар чист. Контактов нет.

Ричард. Он в рубке с капитаном, следит за радаром и радиопереговорами.

— Понял. Продолжаем наблюдение.

Рация затихла. Пьер положил её на парапет, снова взял бинокль. Осмотрел танкер справа. Огромный ржавый бак, палуба пустая, надстройка на корме. На мостике кто-то стоял — капитан, наверное. Махнул рукой. Пьер кивнул, хотя вряд ли его видно с такого расстояния.

Слева сухогруз. Меньше танкера, но тоже здоровый. Палуба забита контейнерами и каким-то оборудованием под брезентом. Краны торчат. На носу двое моряков курят, болтают. Не видят опасности. Или похуй.

Пьер опустил бинокль, вытер пот со лба. Перчатки мокрые. Бронежилет жмёт, давит на плечи. Футболка прилипла к телу. Хочется пить. Он открутил флягу, отпил. Вода тёплая, почти горячая. Противная. Но пить надо.

Время тянулось. Минуты как часы. Пьер смотрел на море, на небо, на суда. Ничего не менялось. Только солнцеползло медленно, жарило, плавило мозги. Ветра почти нет. Воздух густой, влажный, липкий. Дышать тяжело.

Рация снова:

— Всем постам. Французский катер сообщает о подозрительном контакте. Сектор ноль-девять-ноль, дистанция двенадцать миль. Неопознанное судно, малое, движется параллельно. Следим.

Пьер взял бинокль, посмотрел в указанном направлении. Ничего. Слишком далеко. Двенадцать миль — это больше двадцати километров. За горизонтом.

— Понял, — ответил он в рацию.

Напряжение поднялось. Неопознанное судно. Малое. Может, рыбаки. Может, пираты. Разница в том, как близко подойдут. Рыбаки держатся на расстоянии. Пираты идут прямо.

Прошло пять минут. Рация молчала. Пьер смотрел в бинокль, напрягал зрение. Всё ещё ничего.

— Всем постам. Контакт изменил курс, отдаляется. Угроза снята.

Выдох. Пьер опустил бинокль. Ложная тревога. Рыбаки, значит. Или пираты решили не связываться. Увидели военный катер и съебались. Умные.

Время шло. Час. Полтора. Жара усиливалась. Металл под ногами настолько горячий, что через подошвы ботинок чувствуется. Пьер переместился в тень от антенны — немного полегчало, но ненамного. Воздух всё равно раскалённый.

Внизу, на палубе, Трэвис стоял у пулемёта М240, накрытого брезентом. Он откинул чехол, проверил ленту, закрыл обратно. Сел на ящик рядом, достал пачку жвачки, закинул в рот. Увидел Пьера наверху, помахал. Пьер кивнул.