— Они редко чего-то ждут, кроме денег, — вставил Карим. — И пули. Но второе им всегда кажется теорией.

— Давайте подвинем теорию ближе к практике, — шепнул Трэвис.

Рено щёлкнул тумблером на коробочке, аккуратно уложил провода под жилет.

— Первый готов, — сказал он. — Пошли дальше.

Он двинулся вдоль стены, и Трэвис, не споря, поплёлся рядом, прикрывая. В темноте каждый метр тянулся. Голоса стали слышнее, лай собаки резче, изнутри склада донёсся глухой удар, будто уронили ящик.

— Дистанцию держи, — шепнул Рено. — Если по нам дверь откроют, хоть один успеет отскочить.

— Если по нам дверь откроют, мы оба станем швейцарами, — так же тихо ответил Трэвис. — Но недолго.

У угла Рено присел, прижался плечом к бетону, коротко выглянул.

С той стороны начиналась площадка: часть в полутени, часть залита жёлтым светом пары ламп. Силуэты цистерн, грузовика, штабели ящиков. В пяти метрах от угла, спиной к ним, стоял один из часовых и курил, глядя в сторону деревни.

— Один у нас почти под носом, — прошептал Рено. — Спиной, с сигаретой. Если ему вдруг приспичит прогуляться…

— Не приспичит, — успокаивающе сказал Трэвис. — Пьер, ты его держишь?

Ответ пришёл сразу:

— Вижу отлично. Если он сделает два шага в вашу сторону, он успеет сделать только один.

— Тогда работаем, — коротко бросил Маркус. — Без геройства.

Рено достал второй заряд. Металл шевельнулся в пальцах; в голове звук был громче выстрела, наружу почти не ушёл.

— Прикроешь, — сказал он Трэвису. — Если загремлю, пусть у них хотя бы один сюрприз останется.

— Умеешь ты бодрить, — буркнул Трэвис, выводя автомат к линии угла.

Рено выдохнул, как перед прыжком, и вышел в полшага, прижимая заряд к бетону. Двигался медленно, будто за спиной у него сидела целая трибуна зрителей.

Часовой даже головой не повёл. Его вселенная была сейчас размером с сигарету. Тёплый воздух тянул дым вверх.

— Тихо, — сказал Пьер. — Ему до вас нет дела. Ему небо интереснее.

Крепление щёлкнуло едва слышно. Рено придержал корпус, убедился, что держится, и отпустил.

— Готово, — прошептал он. — Назад. Снизу больше ничего не трогаем, остальное вокруг цистерн.

Они растворились в тени и вернулись к остальным. Сердце у Рено колотилось так, что жилет ходил ходуном; пальцы дрожали не от страха, от концентрации.

— Ненавижу работать у людей под носом, — пробурчал он. — В горах проще: если по тебе стреляют, ты хотя бы видишь, откуда.

— Тут тоже увидишь, — заметил Маркус. — Только позже, чем хотелось бы.

Он посмотрел на Карима:

— Что в деревне?

— Всё по-старому, — ответил тот. — Пара людей вышла, пара вернулась. Собак несёт по всему склону, но это нормально. Никто не смотрит сюда с тем видом, который мне не нравится.

— Хорошо, — кивнул Маркус. — Теперь цистерны. Там грязнее.

К цистернам вела узкая полоска земли между стеной и низким забором. За забором торчали тёмные бока бочек. Металл старый, ржавый: огню будет, за что зацепиться.

— Сколько ты туда воткнёшь? — спросил Маркус.

— Два направленных под основание и один термит сверху, — ответил Рено. — Этого хватит, чтобы внутри всё превратилось в печку.

— Время?

— Пять минут, если мне не будут лезть в уши, — буркнул он.

— Значит, пять, — подытожил Маркус. — Трэвис прикрывает, Джейк держит стык с вади. Карим на углу. Я здесь.

Пока они двигались, наверху по склону еле слышно шуршали камни: Михаэль менял позицию, подстраиваясь под новый угол. В тени вади, прижавшись к стенке, сидел Дэнни. Его сектор был простым и неприятным: пустота между домами и руслом, место, куда в любой момент мог выйти кто угодно.

Мотор услышали раньше, чем увидели.

Глухое урчание сперва сливалось с общим фоном, но постепенно вылезло в отдельную линию. Низкий дизельный звук. Машина.

Пьер повёл прицел вправо, туда, где начиналась дорога с суши. В тепловизоре сначала дрожала полоса горячего воздуха, потом в неё врезались два ярких пятна фар и горячий прямоугольник двигателя.

— Слышу машину, — тихо сказал Михаэль. — С суши. Один мотор.

— Подтверждаю, — добавил Пьер. — Пикап. Идёт через деревню. Поворачивает… да, к складу.

Пикап проскочил центральный проезд, не лезя в тесные переулки, и ушёл на окраину. Через минуту выкатился на площадку. Фары полоснули по воротам и по лицам часовых.

— К вам гости, — спокойно сказал Пьер. — Серый пикап, правый борт помят. На заднем стекле наклейка.

— Покажи ближе, — попросил Карим.

Пьер увеличил. На стекле темнел прямоугольник, как флаг или логотип.

— Это он, — тихо сказал Карим. — Аднан любит свою машину сильнее, чем людей. Без неё почти не ездит.

Дверь хлопнула. Из кабины первым выбрался высокий, худой, в длинной рубахе. Подбородок вперёд, жесты экономные: человек, который привык объяснять и приказывать, а не таскать. За ним вышел коренастый с автоматом на ремне. Из кузова спрыгнули ещё двое: один с автоматом, второй с длинным пакетом через плечо.

— Карим, — шепнул Маркус. — Это точно он?

Переводчик прислушался. До них долетали обрывки фраз, но тембр и манера были узнаваемыми.

— Очень похоже. Голос тот. Он всегда так говорит, будто одновременно вещает толпе и ругает одного идиота.

— Заходит внутрь, — сказал Пьер. — Двое остаются у пикапа, один у ворот, один на крыше. Один тащит пакет за ним. Внутри будет минимум трое.

Дверь склада распахнулась, брызнув жёлтым светом. Голоса изнутри стали громче. Аднан прошёл, не сбавляя шаг, за ним скрылся носильщик. Дверь захлопнулась.

— Обновляю, — сказал Пьер. — Внутри трое. Снаружи пятеро. Всего девять на складе и площадке.

— Хорошо, — глухо сказал Рено. — Значит, бабах будет не зря.

— Мы можем уйти, — тихо сказал Дэнни из вади. — Заряды стоят. Взорвём, когда отойдём. Или когда он уедет.

В голосе слышалась не паника, злость.

— Если он уедет, — так же тихо сказал Карим, — он вернётся. С оружием, с деньгами, с новыми людьми. И уже умнее. Сегодня у нас редкий шанс обрезать голову, а не хвост.

— Мы сюда приехали склад взорвать, а не головы собирать, — упрямо ответил Дэнни. — Мы охрана, а не палачи.

— Не обманывайся, — вмешался Михаэль. — Мы давно не охрана. Мы инструмент. Вопрос только, по чему бить.

Маркус выдохнул, вернул голос в сухую рабочую линию:

— Решение такое. Ждём, пока он уйдёт глубже в склад. Рено, тебе нужно, чтобы он был не у двери, а в центре?

— Да. Если он у ворот, его просто швырнёт наружу. Если в проходах, сложит вместе со стеллажами.

— Вот и ждём, — сказал Маркус. — Как только Пьер подтвердит, что движение ушло в глубину, начинаем отход. По полю. Потом двойное подтверждение, и только тогда подрыв.

— Принято, — сказал Пьер.

Внутри склада пятна смещались дальше от ворот.

— Он ругается, — тихо прокомментировал Карим. — Про проценты, доли, недостачу. Орёт на кого-то. Всё как всегда.

— Идеальный момент, — буркнул Рено. — Умрёт в окружении любимых цифр.

Маркус дал команду на отход. Тени оторвались от стены и растворились в другой тьме.

Дэнни оставался последним у вади. И именно тогда в его секторе отделился от стены дома силуэт. Взрослый мужчина, крупнее тех мальчишек, что водили козу. Вышел во двор, оглянулся, сказал что-то внутрь дома и медленно пошёл вниз, к руслу.

— Контакт, — прошептал Дэнни. — Один взрослый. Идёт в сторону вади. Если ещё шагов пять, увидит следы.

— Вижу, — сказал Пьер. — Оружия в руках нет, но это пока.

— Если он увидит, поднимет шум, — тихо сказал Карим. — Здесь любой ночной след это повод собрать всех.

— И что? — спросил Дэнни. — Я должен его убрать просто так?

Маркус не повысил голос, но слова легли тяжело:

— У нас нет задачи чистить деревни. Если можешь уйти так, чтобы он ничего не понял, уходи. Если нет, выбираем между одним криком и толпой с калашами.

Мужчина остановился, наклонился к земле, будто рассматривая что-то. Выпрямился, сделал ещё пару шагов и повернул голову в сторону вади.