— А с чего ты взял, что они нацелятся именно на периметр? — уточнил я, желая дойти до сути его теории.

— В смысле? — Леонид напрягся, оторвав взгляд от зенитки.

— Ну, в прямом. Зачем им периметр? В штыковую атаку они явно не пойдут, далековато. А просто так кидать бомбы, чтобы пробить брешь, без последующего штурма — какой смысл? Бомбы потратят, а мы за несколько дней всё залатаем.

Леонид скривился, его упрямый подбородок выдался вперёд.

— Тебя послушать, так получается, что и бомбить нас никто не станет, ибо незачем! — фыркнул он с недовольством и снова обернулся к орудию. — Нет, уж извини. Высоту всегда бомбят в первую очередь. Высоко сидишь — далеко глядишь. Так, кажется, говорится. А тут ты сидишь не просто высоко, а ещё и плюёшься свинцом. Логично?

Я, разумеется, не сомневался, что в самое ближайшее время нам придётся схлестнуться с фрицами. Но был уверен, что крупную наземную операцию они пока проводить не станут. Вопрос «когда это случится?» для меня оставался открытым. Воздушные налёты, да, ожидать надо со дня на день. А по земле они если и придут, то никак не раньше конца лета, а то и вовсе осенью, подтянув силы и технику. Но, хорошо зная Леонида, его упёртость, граничащую с фанатизмом, спорить я не стал. Тем более спор вышел бы беспредметный, голословный.

Он, правда, ещё какое-то время пытался объяснить мне все тактические преимущества своей установки на башне, сыпал терминами вроде «угол обстрела» и «зона поражения». Я только кивал, поддакивал, глядя, как последние лучи заходящего солнца играют на отполированной до блеска стали ствола. В итоге разговор сам собой сошёл на нет, иссяк, переключившись на какие-то более приземлённые и насущные вещи.

— Олегу передай, что кирпич очень нужен, — напутствовал Леонид, когда я уже садился в машину. — Там вроде и нет особого размаха, но земля рыхлая, сыплется! Без кирпича никак!

Заверив неугомонного товарища, что передам всё дословно, я махнул рукой, и мы тронулись, оставляя за спиной башню и озабоченную фигуру её командира.

— Не возражаешь, если я по Нижней поеду? — спросил Леха, едва мы вырулили на основную, накатанную грунтовку. И тут же, не дожидаясь ответа, объяснил: — Заскочить на минутку в одно место надо, по делу…

Я не возражал. Домой спешить смысла нет. Аня на суточном дежурстве в лазарете, младшая дочь, Кира, в своей лаборатории обычно задерживалась допоздна, а сын и старшая, Даша, жили уже отдельно, своими семьями. Сын — давно, а Дашка только в прошлом году замуж вышла. Время идёт, никуда не денешься. Переживал, что найдёт себе какого-нибудь балбеса, но, как выяснилось, зря. Влад, её избранник, — парень нормальный. Умный, рукастый, и хоть и не из «наших», из переселенцев, но абсолютно адекватный. Работает, дом достраивает. Точнее, не достраивает, а перестраивает один из старых. Работы там — непочатый край, но ничего, дело потихоньку идёт. Было бы времени побольше, да без этих вечных тревог, — всё получалось бы куда живее. Летом он на лесосплаве, работа каторжная, возвращается выжатый как лимон, на своё строительство сил не остаётся. А зимой — дежурства на периметре, тоже не сахар. Сутки через двое график, но выматываешься там будь здоров.

— Тормозни-ка здесь, — попросил я Леху, когда мы уже въезжали в жилую зону. Рассчитывал прогуляться пешком мимо дома дочери. Заходить не стану, если никого нет, но хоть так, снаружи, гляну, через забор.

С заборами у нас сейчас, кстати, стало посвободнее. Тварей не видели уже пару лет, слухи ходили, что они сместились куда-то южнее, к морю. Поэтому на новостройках уже не загораживались по самое «не хочу», как раньше. Так, обозначить территорию — иногда просто низким штакетником — и ладно.

Пройдясь не спеша вдоль Седьмой улицы, я свернул в переулок и вскоре уже подходил к дому дочери.

Он стоял посреди ухоженного участка, и сейчас, в предвечерних сумерках, было видно, сколько сил в него вложено. Одноэтажный, квадратов на семьдесят, он был собран буквально из пепла и щебня. Когда-то на этом месте стоял такой же, от которого после артобстрела осталась лишь обугленные, полуразрушенные стены, да обгоревшие стропила. Влад и Даша расчистили площадку, максимально сохранив уцелевшее. Стены восстановили кирпичом и шлакоблоками, подмазали местами, так чтобы посимпатичней. Крышу перекрыли старым, но ещё добротным профлистом, снятым с руин ангара. Получилось очень даже ничего, и вид был, и лежала уверенно. Окна новые, рамы деревянные, с добротными, обитыми жестью ставнями. Сейчас ставни были закрыты, калитка — на цепочке. Значит, как я и предполагал, никого нет. Ни Даши, ни Влада.

Взгляд мой автоматически скользнул к крыльцу. И тут я увидел, что ничего не изменилось. Работу с навесом-козырьком, которую мы с Владом начали ещё прошлой осенью, рассчитывая успеть до зимы, так и не доделали. Два опорных столба стояли голые, без обшивки, а сами стропила для козырька лежали прислонёнными к стене дома, уже потемнев от дождей. Значит, опять не дошли руки. Всё те же вечные причины: то работа, то тревога, то нужных материалов под рукой нет. Вздохнув, я развернулся и пошёл дальше по переулку, откуда свернул на Четвёртую улицу. Воздух был наполнен запахом сырой земли и дымком от печей — чувствовалось, что день клонится к закату. Вскоре я уже заходил к себе во двор, отщёлкнув скрипучую железную калитку. Дом встретил меня глухой тишиной и привычным, чуть пыльным уютом.

«Время до бани ещё есть, — прикинул я, — перекушу чем-нибудь, до новости посмотрю».

Поднялся на невысокое, сколоченное из толстых досок крыльцо, поскрипывая половицами, открыл массивную, утеплённую войлоком дверь и шагнул в полумрак прихожей. Скинув куртку и шапку, я в одном свитере подошёл к столу, на котором стоял главный проводник в наше местное «информационное поле» — компьютер.

«Кнопку припаять надо», — буднично мелькнула мысль, когда я соединял два торчащих из системного блока тонких проводка, чьи оголённые концы были наполовину обмотаны изолентой. Год прошел уже после этой «починки», а всё руки не доходят.

Компьютер загудел, вентиляторы взвизгнули и, спустя пару секунд, динамик коротко пискнул, «оживляя» экран старого монитора. Он медленно разгорался, и на заставке появился вид зелёного луга с мирно пасущимися коровами. Уютная, спокойная картинка, поэтому её и поставил. В игры я не играл, фильмов не смотрел — не до того было, новости только иногда просматривал. Ну, как новости — скорее, местные сплетни и объявления.

Всё это стало возможным, когда несколько лет назад у нас более-менее стабилизировалось электричество. Нашлись энтузиасты из молодежи, вот они и расстарались, «цивилизацию» в каждый дом провели. Ударили компьютеризацией по всеобщей послекатастрофной апатии. А что? Старой техники хватало. Оптоволоконный кабель на столбах местами уцелел. Ребята не стали городить что-то сложное, а сделали нечто вроде местечковой сети, свою собственную «паутину».

Можно представить что всё наше поселение — это один большой дом. Раньше, чтобы передать соседу весточку, нужно было либо самому сходить, либо крикнуть через забор. Теперь же по всему дому — то есть по посёлку — проложили свои, внутренние «телефонные провода». В самом центре, в подвале старого здания, стоит «главный коммутатор» — несколько системных блоков, жужжащих жёсткими дисками. Это наша местная «центральная телефонная станция». Когда заходишь в наш местный сайт, твой компьютер не «уходит» в какой-то далёкий интернет, а просто «звонит» по нашим же проводам этому центральному коммутатору и говорит: «Дай мне, пожалуйста, ту страничку с объявлениями, что у тебя хранится». Всё происходит в пределах нашего посёлка. Это как если бы в подъезде многоэтажки завели общую доску объявлений, но только в электронном виде. Быстро, удобно. По мне так не самая нужная вещь сейчас, но, как говорится, жрать не просит, поэтому пусть будет. Да и интересно бывает, чего греха таить.

Вот и сейчас, дождавшись, когда курсор мыши на экране перестанет «крутиться» песочными часами, я дважды ткнул по нужной иконке с надписью «Сводка.Посёлок» и поднялся со стула. Пока страница откроется и прогрузится, успею чайку налить и чего-нибудь перекусить поищу. Сама «сводка» работает потом быстро, а вот пока всё это хозяйство запускается и соединяется, можно и уснуть.