Но принц смотрел только на одну девушку — герцогессу Эльгато. Прямо глаз не сводил, а она точно так же смотрела на него. Вот его высочество взял ее за руку и повел к круг танцующих пар. Они о чем-то разговаривали, смеялись, удаляясь от графини, глаза из сверкали от радости. В этот же момент она почувствовала чьи-то крепкие пальцы на своем локте и услышала радостный женский голос:

— Привет, Джини! Давно не виделись! Пойдем поболтаем! — повернувшись Имоджин увидела невысокую темноволосую девушку. Впервые увидела, а, значит, она раскрыта. Та тут же уже тихо добавила, — без выкрутасов, глаза в пол и идешь, куда я тебя веду. Хоть слово или взгляд в сторону и я приложу тебя так, что даже бездушник свалится. Если все понятно, улыбнись и кивни.

Бывшей графине ничего не оставалось, как идти с этой девушкой. Будь на ее месте мужчина, был бы шанс. Но не с этой ведьмой, которая вцепилась в нее мертвой хваткой.

Алеана увидела как какая-то, чем-то знакомая девушка выводит из зала ее козырную карту — бездушницу, на которую она рассчитывала. Но как? Как они сумели ее раскрыть? Весь план провалился или Имоджин просто кто-то узнал? Нет, выводила женщина, не мужчина. Суть Джини им известна. Надо уходить.

Она развернулась, чтобы покинуть и зал, и дворец, и, лучше всего, Империю, но сразу же встретилась глазами с Нарешем. Ведьмак стоял, смотрел на нее в упор и улыбался. Одет в черное, расшитое серебром платье, на груди герцогская цепь. В какой-то момент Алеана даже подумала, что обозналась. Болотный ведьмак, за которого она выходила замуж и делила искру, и этот герцог — разные люди. Нет, всех герцогов она знала в лицо, а, значит, это действительно Нареш. Пока она застыла на какую-то долю склянки, ее грубо схватили чьи-то руки и влили в рот горький отвар. Магичка сразу же почувствовала, что теряет связь с лей-линиями и засыпает.

«Чальник…» — последнее, что она успела подумать, прежде чем провалиться во тьму.

Сутки. Прошли уже сутки с тех пор как ушли в предрассветную хмарь летучие отряды. Гуннар с гарнизоном продолжали работать над укреплением Рохема, когда прилетел вестник из крепости Гворст. Капитан выставил из нее всех асомцев, но не без проблем. Благодарил Гуннара, что тот вовремя прислал гонца. Правда, когда выставлял потерял пару десятков человек, но и тех практически уполовинил.

«Знать бы еще, что там с остальными крепостями», — хмурился он, продолжая стучать молотом в кузнице, — «и как далеко отец со своим войском».

Ответов не было, а волнение нарастало.

Пока капитана Хейма раздирало беспокойство, летучие отряды приближались к своей цели. Еще несколько наров им предстояло следовать до того места, где должны находиться передовые каганатского войска.

Дим подъехал ближе к Тросту и обратился:

— Позвольте мне послушать землю?

— Что?

— Я слабый, но ведьмак. У меня чутье. Я почти не учился, но могу услышать, как далеко войско или более-менее крупный отряд.

— Я сам маг земли. Давай-ка, мы оба послушаем. Хотя я опасности не ощущаю поблизости, — Трост уже давно служил и привык полагаться, если не на свою чуйку, то на предчувствия тех, кто рядом.

Они остановились и спешились. Трост не потянулся к лей-линиям, а стал присматриваться к парню. Молодой совсем, откуда такая ненависть к степнякам. Да и способности… Парень не тянулся к леям, он достал из поясной сумки какие-то камушки и начал вдавливать их в землю, что-то шепча под нос. Что-то больше всего похожее на детский стишок или считалочку. Установив их кругом, Дим лег внутрь и вот тогда загорелись леи, причем так сильно, что Трост даже попытался зажмуриться. Вот это сила! Парень действительно прижался ухом к земле и закрыл глаза, а через пару склянок поднялся. Леи погасли, а Трост ждал, что тот скажет.

— Один большой отряд, человек пятьдесят, все верховые, в нескольких нарах пути. Движутся медленно, через лес. Идут к хутору, там большой, домов десять. Дальше к востоку от нас еще один такой же, но там есть то ли шаман, то ли какой-то артефакт. У того, что ближе к нам — нет, — говорил Дим, собирая свои камешки и складывая обратно в сумку.

— Хорошо. Теперь я.

Разведчик сосредоточился и позвал леи, начал плести заклятье, но оно обрывалось в нескольких лигах пути, до каганатского отряда просто не добивало.

— Дим, ты уверен? Мои способности так далеко не бьют!

— Я точно уверен. Прошу вас, поверьте! — умоляюще посмотрел тот своими черными глазами.

— Я верю тебе. Давайте оставим лошадей и пойдем дальше пешком. Надо их встретить, — произнес Трост, а сам подумал, что, если доведется им выжить, то он познакомит парня с Нарешем. Такой талант не должен пропадать. Замолвит словечко, найдет деньги и упросит того, взять ученика.

Несколько наров они скрадываясь шли по лесу. Часть отряда пришлось оставить с лошадьми, не потому что те были не нужны, а потому, что просто не умели тихо ходить по лесу. К хутору вышли гораздо раньше каганатцев. Знали откуда те придут и установили несколько ловушек. Пару человек сбегали на хутор и передали об опасности. Лесовики уже похватали вещи и ушли в лес. Правда, уводя с собой скотину, которая оставляла заметный след. Несколько мужиков осталась с ними, готовя сюрпризы степнякам.

— Куда вы коз с собой поперли? — ругался Трост.

— Дык, а как же без скотинки, помрем же все, — чесал затылок старота. — Да ты не боись, командир, уж этих-то мы тут остановим.

— А других? Их там несколько тысяч! В крепость пусть идет со своими козами!

— Дык, они и пошли, токмо лесом. Уж как-нить дойдут! А потом и мы пойдем!

Степняки появились через нар после того, как они подготовились. На деревьях сидели лучники, готовые стрелять только по команде. Важно было пропустить отряд каганатцев ближе к хутору, на тот участок леса, где их ждали. Почему нельзя стрелять сразу? Потому что степняки могут кинуться назад и отряд просто их упустит. Те вернутся к войску и доложат о происшествии. Им нужно было, чтобы этот передовой отряд просто исчез.

Дим сидел, привязавшись к одной из невысоких сосенок, и ждал. В его руках был короткий степной лук. С ним он умел обращаться чуть ли не с детства. Наследие отца-степняка. В своей деревне он был тем, кого постоянно били и называли ублюдком, степным выкормышем и черноглазым отродьем. Все потому, что когда-то маму угнали в плен, из которого она сбежала. Да вот ужас-то, сбежала уже беременной. Так и родился Дим. Никто его не любил, кроме мамы. Даже родные дед с бабкой и те уговаривали ее то утопить его, то отвезти подальше в лес и бросить. Она же растила его, любила и отдавала всю себя. Дим поклялся, что отомстит. Когда-нибудь он вырастет и обязательно отомстит. Так он и пошел в солдаты. В казармах никто не знал о его происхождении, поэтому там он и нашел друзей, соратников. И вот теперь шанс отыграться за все те слезы, что пролила мама, наконец, выпал. Уж Дим-то его не упустит! А дар? Мама говорила, что его отец-степняк был не простым воином, а шаманом. Она что-то видела тогда, как-то пыталась учить его и рассказывать. И он пытался! Звал землю и она откликалась.

Когда увидел среди деревьев людей в волчьих шапках, таких же темноглазых и черноволосых, как и он сам, то чуть не отпустил тетиву. Настолько сильна была его ненависть.

К счастью, ни у кого не дрогнула рука, ни одна стрела не полетела без приказа или мимо. Половину отряда перестреляли, а вторая половина провалилась в ловчие ямы и была перебита имперцами без какой-либо жалости. Дим открыл свой счет. Десять. Ровно десять степняков уже оплатили счет. Сколько осталось? На паре тысяч он, может быть, и успокоится.

Мужики с хутора забрали трофеи в виде лошадей, оружия и личных накоплений, что были у воинов тумена, а затем ушли вслед за своими семьями, к крепости Рохем. Отряд Троста вернулся к своим и пошел дальше. Основная цель — уничтожение осадных орудий, была еще впереди.