— Мы по-твоему младенцы с погремушками? Допросили, конечно. Правда, пришлось делать это буквально на ходу, поэтому боюсь, что кучу информации им удалось утаить, — с сожалением вздохнул маг.

— Значит, нам остается только ждать… Врага и известий от отца.

— Ты — молодец, сынок, если выживем, сам займусь твоим магическим обучением. Хорошим командиром отец тебя уже вырастил.

Гуннару была приятна такая похвала. Что ж, ему осталось только выжить.

Пока мужчины носились по городу, создавая хоть какое-то ополчение, организовывая оборону и пытаясь сообщить людям о реальном положении Каралата, Настая управлялась с трактиром «Снежные волки». Первым делом она пообщалась с гостями и рассказала о том, что действительно происходит. Уже через несколько дней здесь могут быть степняки, а потому у них есть два пути: на баржи или в ополчение.

На первое предложение — переждать набег, да какой там набег, войну! Волки из Чангара оскорбились. Они собрались и отправились на Герцогскую площадь. Остальные же гости имели собственные суда или собирались купить место на баржах. Более всего эти переживали за свои товары, которые сейчас хранились на складах «Снежных волков». На их негодование девушка ответила, что она тут вообще-то подавальщица, а не хозяйка. Но, в любом случае, жизнь стоит дороже, пары рулонов беленого полотна или нескольких унций медной посуды. И вообще, все, что она может сделать — рассчитать их. Остальное — их личное решение.

Освободив таким образом трактир от постояльцев, она принялась собирать детей, которых няня привела сюда как только услышала последние новости. Женщина не собиралась нести ответственность за чужих детей, собиралась бежать из города, о чем и сообщила Настае. Они находились в комнатах Тларга, заперев предварительно трактир и даже зачинив ставни. Здесь девушка уже паковала для малышни все самое необходимое.

— Ну, спасибо, что хоть одних в доме не бросила. А теперь слушай меня! — начала было она, но тут в зале трактира раздался какой-то грохот, а потом и такой знакомый женский голос, во все бока распекающий ягхров и неудобно расположенные столы.

Настая уже спустя пару стуков сердца была внизу и широко распахнутыми глазами смотрела на матюкающуюся Ринку, потирающую бедро и сидящего среди подкопченых обломков стола сыскного мага.

— Ри!!! — заорала она и бросилась к ведьме. Чуть не снесла ее с ног и разрыдалась обняв так крепко, что, кажется, у той косточки хрустнули.

— Ну что ты… что ты… — шептала та и гладила девушку по русой косе, а у самой на глазах тоже блестели слезы.

Неизвестно сколько бы они еще так простояли, но сверху раздался зычный и требовательный рев, который Рийна узнала мгновенно. Настая отпустила ее и улыбнулась ответом на неверящий взгляд. Через мгновенье ведьмы рядом уже не было. Она обнимала сына.

Табола и Настая внизу поздоровались и принялись для начала отгребать в сторону погибший стол. На вопрос девушки, почему тот дымиться и частью превратился в головешки, он загадочно ответил, что использовать для рунного круга переноса силы огненного мага больше никогда не будет!

— Хорошо, что сами не дымимся! Как вы тут?

— Еще пару дней все было нормально, потому что мы находились в счастливом неведении, — вздохнула та, а потом в нескольких фразах пересказала о том, что происходит в городе и где Тларг и Мих. — Скоро должны придти за мной с детьми, чтобы отправить всех кого можно в безопасное место.

— Это вы гениально придумали с баржами. Кто автор? — спросил Табола.

— Я, — зарделась девушка, получив восхищенных взгляд.

— Тебе надо в Сыск работать идти с таким нетривиальным подходом к решению опасных задач и памятью на бабушкины сказки, — сказал он после того как девушка рассказала откуда взялась такая идея.

— Для начала бы выжить, — грустно улыбнулась та.

Рийна с Марком на руках и гурьбой детей, сопровождаемых няней, спустилась вниз и тут же потребовала подробного рассказа всех новостей. В этот раз Настая говорила гораздо дольше. Знала уже подругу, она же душу вынет выведывая все подробности. Только после этого сборы продолжились. Было решено, что Настая все-таки будет с детьми, так Ри спокойнее. К тому же она снабдит девушку еще парой активных ведьмачьих оберегов, которыми может воспользоваться даже человек без искры.

Настая видела насколько Рийне не хочется опять расставаться с сыном, даже не надолго. Марк же так прилип к матери, словно не было этих месяцев пока ее не было рядом. Обычно дети быстро отвыкают, ведь для них это не пара месяцев, для них это пятая, а то и третья, часть жизни! Но этот малыш не забыл, он помнил маму, скучал по ней и сейчас отказывался отпускать даже на скляночку. Увидев Таболу, тоже узнал, показал ему те самые разноцветные шарики.

— Ты меня помнишь, — умилился тот и протянул к нему руки.

Марк только тогда согласился слезть с рук мамы. Обнял мага, традиционно дернул за нос и вдруг произнес:

— Таби! Таби-таби-таби!

— То есть первое слово у нас не мама, — ухмыльнулись Ри.

— Мама! Мама-мама-мама! — тут же подхватил малыш.

Взрослые рассмеялись, а дети дружно подхватили. Они, особенно старшие, если и не понимали, что происходит, но отлично чувствовали общую напряженность. Алатай так вообще подслушивал, поэтому готовился к худшему. Он, как настоящий шестилетний мужчина, хотел пойти в ополчение, даже украл ножик на кухни, чтобы у него было оружие, но вредная тетка Вирка отняла и присвоила.

Как только все торбы были собраны и лежали посреди зала, в дверь кухни послышался условный стук. Настая кинулась открывать.

— Где она? — Тларг сразу почувствовал запах Ри. Сделать сюрприз оборотню было практически невозможно.

Он влетел в зал и застыл, глядя на ведьму. Она точно так же смотрела на него. Каждый отмечал мельчайшие изменения, произошедшие с момента расставания: складочка в уголке губ, которой раньше не было, седые нити в белой бороде, искра в глубине глаз…

В несколько медленных шагов они подошли друг к другу и остались стоять, смотря один на другого.

— Не делай так больше, — пророкотал он.

— Не буду. Обещаю, — прекрасно поняла его Рийна.

Потом же все очень быстро завертелось. Объятия радостного Миха, повизгивания встретивших подругу трактирных собак, передвижение по городу с детьми и всем скарбом, погрузка тех на баржу, горестное личико Марка, которому опять нужно расставаться с мамой…

Настая стояла у борта отчаливающей баржи и только сейчас поняла, что теперь-то точно все будет хорошо. Теперь она в этом уверена!

Будь проклят Ковен! Он лично вымарает все благостные воспоминания о нем в летописях как только выдворит Каганат с имперских земель. Ковенкие маги предстанут перед потомками злобными карликами, предавшими страну и отправившими на растерзание нежити и голода после ее прихода, за Грань тысячи людей!

Он со своей армией прошел через два герцогства, по пути уничтожая нежить, помогая продовольствием оставшимся в живых людям в Нидале. От солдат кусок отрывал, но не мог спокойно смотреть на детей, потерявших родителей или родителей потерявших самый смысл их жизни. Да что там он, сами солдаты и офицеры делились своими пайками, потому что сердце, а также родители и родные, есть у всех. Каждый примерял эту ситуацию на себя. Невозможно идти по разоренной нежитью земле и не остаться равнодушным.

Да, имперские отряды делали все, что можно, но их было слишком мало. Подключить к зачистке от нежити армию сейчас было невозможно… В Асом уже шел враг. Он был ближе, чем помощь, а потому сейчас генерал лишь уповал на то, что хорошо обучил командиров крепостей, среди которых был и его собственный сын. Средний. Старший шел сейчас рядом с ним, а младший, как ему когда-то казалось, неудельный, сражался с ренегатами в столице. Вон как жизнь-то повернулась. Самый негодящий вдруг оказался сильным и одаренным. Если генерал выживет, попросит у Бьерна прощения, решил он. Попросит, потому что и на самом деле чувствует себя виноватым. Уж самому-то себе можно в этом признаться…