— Давайте! — она протянула руку и приняла маленький тубус с письмом.

Лидана быстро развернула письма и пробежала их глазами. Потом еще и еще раз.

— Ничего не понимаю, — растерянно произнесла она. — Из этого послания следует, что мой мать была в сговоре с Главой Ковена. Она действительно… изменница.

— Теперь вы понимаете, что мы с вами на одной стороне, — ехидно улыбнулся мужчина.

Женщина сделала то, чего он от нее точно не ожидал. Подошла и изо всей силы заехала кулаком ему по лицу. Мужчина покачнулся и получил еще один удар, в этот раз магический. От него-то его сознание и уплыло куда-то в темноту.

— Мы не на одной стороне, — сказала Лидана лежащему телу, — я с вами не договаривалась.

На все это огромными от удивления глазами смотрел Ждан Пригорный, маг в ее свите и старый друг.

— Ты знал? — не поворачиваясь спросила герцогесса, уже зная ответ. А потому не стала дожидаться его. Магический щуп вырубил и его. Лидана была сильна, даже сильнее матери. Но искра ей не поможет. Кто еще в ее герцогстве встал на сторону Ковена, чтобы избавиться от династии? Что ей сейчас делать?

Герцогесса отдавала себе отчет в том, что если мать в застенках, то заговор раскрыт и вряд ли стоит в этой борьбе ставить на магов. Узнай она раньше, узнай истинные мотивы матери, условия договора, она бы возможно и приняла другое решение. В этот же миг ей катастрофически не хватало информации. Что ж, у нее есть двое, которые ей обладают. Но как допросить двух магов? Решения она всегда принимала быстро. С чужаком успеется, а вот Ждан обязан рассказать ей все прямо сейчас. Она нащупала на шее ладанку, немного сжала ее в кулаке, а потом резко сорвала. Здесь хранилось то, до чего ей даже руками не следовало касаться. Она распустила узелок, стягивающий горловину мешочка, подошла к соратнику, или уже надо говорить — бывшему соратнику, запрокинула тому голову и высыпала пару крупинок травяной трухи ему в рот. Чальник. Именно его она носила на шее в тайне даже от матери.

Ждан очнулся довольно быстро и попытался сплюнуть то, что было во рту. Руки его оказались ловко скручены за спиной и привязаны к одному из столбов, поддерживающих свод избы. Он усмехнулся, потянулся к искре и не обнаружил ее.

— Не пытайся. Магия вернется к тебе не раньше, чем завтра, — маг поднял глаза и увидел перед собой герцогессу.

— Моя госпожа, зачем? — спросил он. — Я всегда был верен роду Роверна, исполнял приказы вашей матери.

— Рассказывай, — приказала она.

— Что именно?

— Как давно моя мать спуталась с Ковеном и какой договор заключила.

— Я не все знаю, но то, что знаю расскажу, — покорно кивнул мужчина. — Может быть развяжете меня.

— Рассказывай!

Нижана Ровернская, также как и несколько поколений ее предков, была хозяйкой на этой земле с момента образования Империи. Еще несколько десятилетий назад внушительная часть их земель принадлежала герцогам Наварра, и хотя те и не стремились отделиться в самостоятельное герцогство и принимали власть рода Ровернских, «бумажные рыцари» все равно были им поперек горла. Гордые, необычайно одаренные, они смотрели на ее род свысока. Им, казалось, было абсолютно все равно на земли и богатства. Главным богатством для Наварра были знания. На своих болотах они устраивали магические и обычные школы. Учили каждого в ком есть хоть бледная искра, не взирая на происхождение, и каждого, кто изъявлял желание получать знания. В Наварра стекались люди со всей Империи и из-за ее пределов. Кто-то приходил босой и в лохмотьях, а кто-то приезжал в богатых каретах и делал внушительный взнос в казну герцогов, платя таким образом за обучение. Маги, обучавшиеся в Наварра, со временем становились верными слугами Империи.

Именно это не нравилось Ковену. Из-за Наварра количество магов на стороне короны увеличивалось с каждым годом, а сам он постепенно терял власть. Глава смотрел как ручейки золота и магической мощи утекают из его рук. Этого он допустить не мог. Нужно было что-то делать с проклятыми книжниками. В Ровернских он нашел сильных союзников. Тем двоевластие на их, как они считали, землях, претило настолько же насколько Ковену утрата влияния. Главный враг был назначен и начали плестись интриги…

В ту ночь, когда запылал замок Наварра, а род по велению Адри II, был пресечен, Ковен и Роверна расстались взаимно довольные друг другом. Только спустя десятилетия Нижана поняла, что «вороны»[7] все же выжили. Она не знала как им это удалось и почему они не проявились раньше, не стали мстить ее семье, но с той склянки она ощущала опасность каждый день.

Когда нынешний глава Ковена обратился к ней и поведал о том, что в Наваррских болотах не просто живут, а вполне себе процветают, потомки герцогов, о том, что вновь вмешиваются в политику государства, она уже была готова к союзу.

— Значит, мать решила уничтожить то, что не доделал мой дед — уничтожить кровь Наварра. Она всегда слишком болезненно относилась к этой фамилии, — усмехнулась Лидана, — до мании. Но что Ковен попросил в ответ?

— Войско, которое прибудет к столице в нужное время, и золото. Очень много золота. Несколько лет она оплачивала их магические опыты. Сейчас казна Роверны практически пуста, — признался Ждан.

— Именно поэтому она позволяла мне мотаться по герцогству с отрядами, обучаться магии до посинения и вообще держала подальше от родового замка и столицы…

Какое-то время герцогесса пребывала в задумчивости. Она старалась, но не могла понять мать. Все логические доводы, которая она приводила самой себе, разбивались о действительность. Вернее, она не смогла придумать ни одного сколь-нибудь реально логичного довода сотрудничества с Ковеном и измены императору, кроме паранойи ее матери.

— Теперь-то вы меня развяжете? — спросил Ждан.

— Да, — очнулась от размышлений Лидана и послала короткий магический импульс, навсегда остановивший сердце бывшего соратника. Она не обещала развязать его живым.

Повернувшись к Эжену Симонье, она увидела, что тот уже пришел в себя. Она чуть наклонила голову, рассматривая его. Мужчина поежился, ему казалось, что красивая герцогесса сейчас прикидывает как бы половчее его убить.

— Теперь ты. Рассказывай все, что тебе известно о сотрудничестве моей матери и Ковена. А также о тех, кто в замке Роверна знает о том, что она спуталась с вами. Советую не врать. Пытаю я так же легко, как и забираю жизни.

Они вернулись в Нисману не победителями. Задание выполнили, но победителями не стали. Уж он это точно знал. Всю дорогу Бьерн слышал скрип телег, на которых ехали мертвые. Он впервые видел убитых. Вот же, только несколько наров назад они разговаривали, смеялись, подшучивали друг над другом, а сейчас… Нет улыбчивого Мины, нет других парней, у них нет даже лиц теперь. Как он сможет их хоронить? Они ли это… Да, они.

Головой Бьерн это понимал, но внутри себя принять не мог.

— Все умирают. Рано или поздно, — произнесла отстраненным голосом Матрая.

Он удивленно посмотрел на девушку, словно только увидел ее. Да, он действительно только сейчас заметил, что она едет бок о бок. Слишком глубоко ушел в себя.

— Это несправедливо, — сказал он, глубоко вздохнув.

— Я заметила, что в жизни ее, справедливости этой, вообще мало. Да и распределяется она неравномерно, — поддержала разговор Матри. — Вот ты — графский сынок, в детстве не голодал, даже не думал о том, что можно не пережить зиму, замерзнуть насмерть, а я, к примеру, дочь охотника. Моя жизнь очень часто зависела от удачливости отца. Да и не только моя. Многие люди вынуждены выживать, в то время как другим пятое по счету платье за седьмицу надоело, рюши из моды вышли…

— Матри… — Бьерн и не думал возражать, но девушка перебила его.

— Или вот Мина — отличный парень, жить бы и жить, а умер защищая совершенно чужих ему людей. Эти люди даже его тело забирать и по-человечески хоронить не собирались. Это разве справедливо?