Я заставила себя встать, умыться, одеться и пойти в столовую. Живот уже недвузначным ревом намекал, что кушать надо хотя бы раз в сутки. Я шла коридорами управления, в котором еще пару месяцев назад страшилась оказаться и улыбаясь кивала на приветствия знакомых магов и гвардейцев. Все мы выглядели измотанными, почти у всех были темные круги под глазами, кое-кто с перебинтованными конечностями, царапинами и синяками на лицах. Вместе с тем было у нас какое-то ощущение братства, причастности к общей тайне, общему делу.

— Рийна! — помахал мне в столовой один из гвардейцев, чьего имени я не помнила, — идем к нам! Хоть нескучно будет ужинать! Поболтаем.

— Привет, ребята! Как вы? — я подсела к ним и кто-то сразу же метнулся к раздаче мне за едой.

— Да ничего, поминаем вот тех, кто не вернулся, — улыбку словно стерли с лица. Наверное, мое стало таким же, потому что кто-то из парней по-дружески потрепал по плечу.

Нет, меня не было с ними на задержаниях или в столкновениях. Я не сражалась с ними плечом к плечу против ковенских, я всего лишь была в госпитале. Точно помню, что вот эту бровь зашивала я, а вот у этого зеленоглазого было нехилое такое повреждение сердечной мышцы после удара чистой неоформленной силой и я несколько наров восстанавливала ее. Внезапно для этих людей я стала «своей», той, кто рядом, кто в команде. Это в моей жизни было, наверное, впервые. Как-то так оказывалось, что всегда была я и были все остальные. Да, у меня были друзья, навроде той же Матраи, были Тларг и вся команда «Снежных волков», но никогда еще я не была настолько своей. У меня на глаза навернулись слезы и кто-то, видимо, думая, что я так переживаю за ушедших, приобнял меня за плечи, притянул к себе и погладил по волосам. Я глубоко вздохнула, утерла слезы и попыталась улыбнуться.

— Можно я уже что-то съем, двое суток на износ, — пожаловалась я и гвардейцы тут же придвинули ко мне тарелки. Потом наблюдали за тем как я ем с видом заботливых матушек.

Я подумала, пусть его отец женится. Я никогда больше не буду одна. Не потому, что появились эти ребята, как и Марк, как и Тларг, как и Табола, Лудим и остальные. Потому, что изменилась я сама.

Сами боги были на его стороне, давая возможность лично поквитаться с ненавистным степным племенем. Диму досталась одна из коротких соломинок. Сейчас он ждал. Ждал, когда вспыхнут деревенские избы, где остановились военачальники кагана. Он и еще четверо воинов уже были облачены в вонючие шмотки степняков и залегли рядом с избами в пустых сейчас огородах. Секреты действительно обнаружили и сняли легко. Пахло из тех кустов до рези в глазах! Потом они намазали лица сажей, чтобы их «белокожесть» не бросалась в глаза и натянули как можно ниже степнячьи войлочные шапки. У каждого за пазухой бережно сохранялся кувшин с легковоспламеняющимся «зельем». Нужно было лишь дойти до разобранных осадных орудий и разбить хотя бы пару таких о бревна. Потом одна искра — и все вспыхнет. Удастся ли их врагам потушить орудия, пока огонь не причинил им непоправимый урон? Неизвестно, но лично он сделает все, чтобы не удалось.

Вот вспыхнуло несколько изб. Причем на пяти загорелась лишь дранка на крышах, а одна в пару склянок окуталась огнем полностью. Дим не знал, но Тросту удалось узнать, что сейчас весь командный состав именно там, поэтому и дверь подперли, и запалили со всех сторон сразу и потратили несколько факелов на крышу. Сами же устроились с луками и отстреливали тех, кто пытался вылезть в окно.

Вот степняки увидели пожар и сломя голову, чуть ли не все сразу кинулись туда. «Нападение!» — орали они на своем тарабарском языке и бежали большой свалкой, не разбираясь, что именно произошло. Скорее всего, будь они трезвыми, то не поддались бы так легко на панические вопли и призывы сражаться. Но, для пьяного степняка, драка — дело заразительное! Вот где любители пустить кровь своему ли, чужому ли.

Диверсантам сейчас было не до них. В какой-то момент, когда степняков вокруг стало достаточно, чтобы никто не обратил на нескольких новых внимания, они понеслись к осадным орудиям. Расстояние было достаточно большое. Все-таки и армия немаленькая, и расположились они в поле на приличном расстоянии от изб, чтобы командирам воняло меньше. Добравшись до первых походных шатров, парни рассредоточились. Не стоит нестись даже небольшим отрядом против движения основной массы. Пройти практически незамеченным по одному шансов больше.

Дим взял в правую руку свой короткий широкий тесак, а левой — бережно прижимал к себе кувшин под рубахой и жилетом. В кои-то веки его «степнячья» морда никому не бросалась в глаза. Он не бежал, он передвигался небольшими перебежками от шатра к шатру, поэтому и на месте оказался без каких-либо приключений. Уже подходил к высившимся почти в центре лагеря бревнам на специально сколоченных длинных повозках как дальняя от него часть вспыхнула. Кто-то из ребят добрался. Надо поторапливаться. Уже не таясь, зная, что в запасе всего несколько склянок, он достал кувшин и кинулся вперед. Взмах и звук бьющейся посуды. Шаг в сторону, тлеющее полешко из ближайшего костра и еще один бросок. Пламя поднялось в небо, а вокруг заорали люди, сбегаясь к оставленным орудиям.

Пора уходить! Дим метнулся в темноту, но навстречу ему выскочил степняк с ведрами, сунул в руки и крикнул что-то вроде держи-туши! Парень подхватил ведра и побежал обратно к горящему дереву. Огонь весело пожирал и сырые воловьи шкуры, и телеги и добирался до самих бревен.

«Эх, еще бы хоть один снаряд!» — подумал парень и тут же вспыхнуло втрое сильнее, словно боги услышали его слова.

Все! Туши не туши, а даже близко к «костерку» уже не подойти, от жара одежда начинает дымиться. Дим обежал горящие орудия и собирался уже нырнуть в темноту, как увидел одного из своих, на него насело сразу несколько степняков и до последнего удара оставалась склянка. Он бросил ведра, отступил за один из шатров, белкой взлетел на коновязь и потянулся к своему луку. Имперца он не спас, но успел отправить за Грань столько врагов сколько было стрел в его колчане.

— Здравствуй, Дим! — ему улыбалась красивая темноволосая женщина с алебастрово белой кожей. Она протянула ему руку, он поднялся с земли, удар о которую был последним, что он почувствовал, и осторожно коснулся ее прохладных пальцев.

— Здравствуй, Нава…

Она была в ужасе. Нет! В УЖАСЕ! Предложение императора было настолько страшным, что в какой-то момент ей показалось, что лучше выбрать казнь. Умереть после одного удара палача или всю жизнь жить в постоянном страхе. Именно такой выбор, по ее мнению, сейчас стоял перед последней из рода Роверна. Мать уже не в счет.

— Ну же, герцогесса, — услышала она голос Наварра, сейчас почему-то теплый и вкрадчивый, — вспомните, наконец, кто вы и перестаньте меня бояться!

— Я не боюсь, — вскинула она голову и взглянула Дезмонду в глаза, — я взвешиваю все за и против.

— Вот и хорошо. Ваше императорское величество, позвольте мне пообщаться с моей невестой наедине, — обратился тот вдруг к Нидалю.

— Вы свободны и вольны, — издевательски как-то улыбнулся тот и повел рукой в сторону двери.

Герцог Наварра подошел к Лидане и предложил свою руку. Она еле нашла в себе силы грациозно о нее опереться и подняться. Ноги слушались плохо. Они медленно шли по направлению к жилому герцогскому крылу. Женщина думала, что тот отведет ее в покои Роверна, но он свернул в другой коридор.

— Куда мы?

— В наши комнаты, дорогая невеста. Стоит многое обсудить, а все бумаги в моем кабинете, — спокойно ответил Наварра.

— Не называйте меня невестой! Я еще не согласилась! — вдруг неожиданно для самой себя взбрыкнула она.

— Я симпатичнее топора и допросных. Уж поверьте!

— Личный опыт?

— Опыт моего рода! — отрезал он, на что Лидана предпочла промолчать. — Нечего ответить?